Петр Первый и его время
Шрифт:
В викториальные дни в воды Невы входили военные корабли, ярко расцвеченные флагами и фонарями. Балтийский флот, в создание которого царь вложил немало личного труда, был его гордостью. В 1724 г. флот насчитывал 32 линейных корабля и свыше 100 судов меньшего размера. Сухопутная страна, три десятилетия назад не имевшая ни одного военного корабля, превратилась в могучую морскую державу, располагавшую самым мощным флотом на Балтийском море. Флот надежно защищал морские рубежи России, в том числе и столицу империи — Петербург.
Петербург стал главным портом России. Его торговые обороты в несколько крат превосходили обороты старого портового города на севере страны — Архангельска — и вновь присоединенных портовых городов на Балтике: Выборга, Ревеля, Риги. В 1724 г. в Петербурге было зарегистрировано прибытие 180 иностранных кораблей, в то время как в Архангельск — около 50.
Петербург — окно в Европу. Сюда из отдаленных районов доставлялись товары для продажи за границу. Отсюда растекались по разным направлениям товары, привезенные из западноевропейских стран. Жизнь порта отражала экономическую жизнь России. Какой груз везли барки в Петербург? Что заставило штурманов иноземных кораблей осваивать маршрут к недавно возникшему городу на Неве?
Полупустынный край, в то время окружавший столицу, не мог обеспечить ее население продовольствием. Поэтому зерно, муку и крупы везли издалека, прежде всего из районов средней Волги, отчасти из Украины и Орловщины. Хотя хлеб и доставлялся по рекам, то есть самым дешевым путем сообщения, транспортные расходы поднимали цену на него в Петербурге в два-три раза по сравнению с закупочной. Сотни мелких речных судов доставляли хлеб в столицу поздним летом или осенью в таком количестве, чтобы его хватило на весь год.
Иностранные купцы доставляли в Россию шерстяные и шелковые изделия, краски, напитки, кофе, пряности, стекло и пр. В импорте, как видно из перечня товаров, преобладали предметы для знати. Зарубежные купцы покупали товары традиционного русского экспорта: пеньку, лен, кожи и сало. Их в большом количестве вывозили за границу еще в XVII столетии. Кожи и сало прибывали преимущественно из Среднего Поволжья, лен и пеньку поставляли Смоленщина, Украина, Псковщина.
К амбарам, что стояли рядом с причалом, пришвартовывались барки с железом демидовских заводов. Груз завершал здесь свой дальний путь, чтобы потом попасть в трюмы иностранных кораблей. Начинался он весной предшествующего, года: едва освобождалась ото льда бурная Чусовая, что на Урале, как на пристанях становилось оживленно — шла погрузка железа, доставленного туда с заводов еще в зимние месяцы.
Далекая Сибирь манила людей привольной жизнью и богатыми пушными промыслами. Туда устремлялись все, кто хотел освободиться от крепостной неволи, барского произвола и истязаний. На восток шли с остановками, перебиваясь в суровые зимние месяцы каким-либо заработком, чтобы набраться сил, запастись сухарями и солониной. Тут пришельцев ожидали приказчики Демидова, сулившие вольготную жизнь на заводах. Стоило, однако, пришельцам оказаться в цепких руках заводской администрации, как мечтам о свободе наступал конец — они попадали в заводскую неволю, от которой уже не было освобождения. Трудом таких работников, а также приписных к заводам крестьян на берегах небольших речек Демидов построил шесть доменных, железоделательных и медеплавильных предприятий. Второе по размерам промышленное хозяйство на Урале принадлежало государству.
Сначала железо шло на казенные нужды и продавалось внутри страны. Но по мере увеличения числа заводов появлялись излишки металла, которые казна и Демидов продавали за границу. В столицу ежегодно прибывали «железные» караваны. Сначала барки шли по Чусовой и Каме, а у Нижнего Новгорода караван разделялся на четыре части. Несколько барок сворачивало на юг, в низовые города: Самару, Царицын, Астрахань; другие барки разгружали тут же под Нижним, у стен Макарьевского монастыря, где летом ежегодно устраивалась знаменитая ярмарка. Третьи спешили попасть в воды Оки, чтобы поспеть к Москве до ледостава. Но большая часть грузов следовал. а в Петербург.
На примере металлургии едва ли не ярче всего видны итоги промышленного развития России: в конце XVII в. она ввозила высокосортное железо из Швеции, так как доменные печи старинного железоделательного района близ Тулы выдавали чугун такого низкого качества, что из него получалось лишь очень хрупкое железо. За четверть века выплавка чугуна увеличилась более чем в пять раз и в 1725 г. достигла 800 тыс. пудов. Возникло два новых металлургических района. Один из них, Уральский, быстро приобрел на европейском рынке репутацию поставщика, превосходного в ковке железа. Другой, Олонецкий, поставлял менее качественное железо, но правительство дорожило им благодаря его близости к столице. Трюмы кораблей морских держав, помимо железа, загружались еще одним видом изделий русских мануфактур — полотном и парусиной. Теперь, кроме грубого деревенского полотна, стали вывозить скатерти, салфетки, простыни, а также парусину, употреблявшуюся для шитья парусов.
На месте нынешнего въезда на Литейный мост находилось второе по значению промышленное предприятие столицы — Литейный двор. По размерам Литейный двор намного уступал Адмиралтейству, но он, подобно Адмиралтейству, являлся комбинатом: главным в этом комбинате был цех, где происходило литье стволов медных пушек. Его обслуживали разнообразные вспомогательные мастерские: токарная, столярная, слесарная, лафетная и др. Литейный двор мог изготовить все необходимое для артиллерии: стволы пушек здесь же сверлили, рядом изготовляли колеса и лафеты, пушечные фитили и даже пушечную упряжку.
Петр иногда навещал Литейный двор, причем в качестве не экскурсанта, а работника. В походном журнале царя, регистрировавшем каждый его выход, читаем следующую запись от 10 сентября 1715 г.: «Его величество был в мыльне и кушал дома и был на Литейном дворе, вылили 6 мортир и 1 гаубицу».
На противоположном берегу Невы находилась Петропавловская крепость. К концу жизни Петра она уже приобрела современные очертания: стены и казематы были готовы, закончилась отделка массивных Петровских ворот. Обращало на себя внимание сооружение внутри крепости, видное со всех точек строившегося города, — собор Петра и Павла. Это было главнейшее монументальное здание столицы, ее архитектурный центр. Строительство его еще не было завершено, но выразительный силуэт колокольни с часами и грандиозным шпилем, покрытым медными позолоченными досками, уже сверкал на солнце. Царю захотелось, чтобы высота шпиля превышала высоту самого высокого сооружения Москвы — колокольни Ивана Великого. Шпиль символизировал положение нового города в государстве.
Набережная Невы на Васильевском острове еще только застраивалась. Стрелка острова должна была стать административным и торговым центром столицы. Здесь начинали возводить стены знаменитого здания Двенадцати коллегий. Оно предназначалось для Сената, Синода и коллегий и имело простую и экономичную композицию, достигавшуюся многократным повторением отдельных трехэтажных зданий одинаковой архитектуры, объединенных в одно целое крышей. Над каждым зданием воздвигалась четырехскатная крыша с изломом над чердачным этажом. Это позволяло возводить сооружение длиной в 183 сажени по частям. Равенство размеров отдельных зданий, однотипность их внешнего оформления подчеркивали равенство между собой коллегий в системе созданных при Петре центральных государственных учреждений.