Петр Великий и Санкт-Петербург в истории России
Шрифт:
25 июня русская армия укрепилась у деревни Яковцы – в пяти километрах от Полтавы. Военный историк В. Панов писал:
“С тыла позиция примыкала к обрывистому берегу Ворсклы. С левого фланга – густой непроходимый лес почти до самой Полтавы. Перед фронтом – километра на два открытая равнина, которая оканчивалась отлогим спуском к лесу. Между лесами – ровный открытый промежуток около километра в ширину, наиболее удобный, при линейном построении боевого порядка того времени, плацдарм для наступления русских от Яковцев к Полтаве, и для шведов – от Полтавы к Яковцам.
Пётр проявил величайшую предусмотрительность при подготовке к генеральному сражению. Самое существенное и оригинальное в его плане боя – укрепить подступы к позиции особым расположением инженерных сооружений. После личного осмотра местности у Яковцев он решил: промежуток между лесами преградить шестью редутами на расстоянии ружейного выстрела один от другого и устрочить ещё четыре редута перпендикулярно к линии первых шести.
К вечеру 26 июня была закончена постройка восьми редутов – шести продольных и двух перпендикулярных; другие два редута так и не были закончены”.
21 и 22 июня шведы отчаянно штурмовали Полтаву, потеряв за два дня более двух тысяч солдат. Штурм опять закончился неудачей. Не имевший каменной крепости город выстоял перед всей шведской армией.
Турки и крымские татары держали нейтралитет, сторонники Станислава Лещинского были блокированы русским корпусом генерала Гольца и сторонниками Августа Второго, шведские подкрепления завязли недалеко от шведских границ. Карл решил атаковать на рассвете 27 июня, как всегда нарушив “джентльменское” соглашение фельдмаршалов Реншильда и Шереметева о битве 29 июня.
Пётр располагал 42000 воинов, у Карла было 32000. Впрочем, всей русской армии участвовать в битве не пришлось – “из нашей пехоты только одна линия, в которой десять тысяч обреталось, с неприятелем в бою была, а другая до того боя не дошла, ибо неприятелем, будучи от нашей правой линии опровергнуты, побежали и тако побиты”. Пётр даже не использовал своё численное превосходство. Многое решили пушки – у русских их было сто, у шведов – сорок.
Перед битвой Карл XII назначил своего генерала Спарра московским губернатором и приказал ему при вступлении в Москву разделить Россию на десять княжеств. Король-верхогляд конечно не знал русской пословицы про загад, который не бывает богат. Офицеров он пригласил на обед в шатры царской армии – “там приготовлено много еды, идите туда, где ждет вас слава”.
Приказ Петра Первого перед боем до сих пор знает почти каждый гражданин России:
“Ведало бы российское воинство, что оный час пришел, который всего Отечества состояние положил в руки их: или весьма пропасть, или в лучший вид возродиться России. И не помышляли бы воины быть за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ российский. О Петре бы ведали, что ему жизнь недорога, только бы жила Россия, и ее слава и благо.”
На просьбу генералов лично не участвовать в битве, Пётр ответил, “чтоб о том ему более не говорили”.
В три часа ночи шведская армия пошла на русскую и была остановлена встречным боем конницы А. Меншикова. Русские полки спокойно и организовано заняли позиции. Пётр приказал А. Меншикову отвести конницу на правый фланг. К пяти часам утра шведы и русские уже рубились на редутах. Взять удалось только два недостроенных, и Карл отдал приказ обойти их. Кавалерия А. Меншикова, ставшего после битвы фельдмаршалом, оттеснила шведские батальоны в лес, где после жаркого боя они были уничтожены. Генерал Шлиппенбах был взят в плен А. Меншиковым.
Карл XII отдал приказ, и шведы пошли на центр русской позиции между редутами – под убийственным артиллерийским и ружейным огнём русских. Остатки первой линии шведской армии с трудом отошли к лесу и попробовали перестроиться. Пётр вывел свои войска навстречу – в 7 часов утра русская и шведская армии встали друг против друга. Одновременно 6 драгунских полков, снятых с позиций, и украинские казаки гетмана И. Скоропадского блокировали дороги, по которым Карл мог увести свои войска вглубь Украины.
Шведы двинулись вперёд, теряя людей от плотного картечного огня русской артиллерии. В девятом часу началась рукопашная схватка по всему фронту. Шведы прорвались на узком участке фронта, и Пётр лично повёл в атаку второй батальон Новгородского полка, заполнив брешь.
Ожесточённый бой кипел по всей линии фронта. Драгуны А. Меншикова оттеснили шведскую конницу, обнажив правый фланг шведских полков. Резервов у Карла не было, и ударов с фронта и фланга правое крыло шведской армии не выдержало. Шведы начали отходить, сначала справа, потом по всему фронту. Вскоре отступление перешло в бегство. В 10 часов утра вся шведская армия бежала к лесу. Пётр с трудом остановил яростную русскую пехоту и начал её перестраивать. Преследованием шведов занялась конница. Бежавшие шведы были задержаны драгунами и казаками Скоропадского и повернули к своему лагерю, где началось их уничтожение. У шведов оставалась одна дорога – по правому берегу Ворсклы до Переволочны. Осаждавшие Полтаву шведские батальоны сдались без боя. На поле битвы подобрали 1400 убитых русских воинов и 8000 убитых шведских солдат.
Преодолев за два дня около ста километров, разбитая шведская армия добралась до Переволочны, но переправиться через Днепр не смогла – лодки были заранее уничтожены или перегнаны к Киеву. Сделанные плоты разметал Днепр – Славутич. В ночь на 30 июня “с великой трудностью на малом челне” через Днепр переправились Карл и Мазепа. Казаки бывшего гетмана пригнали несколько лодок – на другую сторону великой украинской реки ушло около двух тысяч шведов и мазепинцев.
Через три часа после переправы Карла к Переволочной подошла русская конница. 9000 драгун А. Меншикова без боя взяли в плен 16000 пленных во главе с генералом Левенгауптом, 28 пушек и 120 знамён. Шведская армия перестала существовать.
Вдогонку Карлу пошли драгуны генерала Г. Волконского, польскую границу блокировали русские полки генерала Гольца. Карл не смог соединиться со шведским отрядом Крассова, шедшим к нему из Польши, переправился через Буг и 7 июня прискакал в турецкий город Бендеры. Через месяц в Бендерах умер И. Мазепа. Бывший одним из богатейших людей Европы, семидесятилетний гетман оставил наследство не своим полковникам и запорожцам, шедшим с ним до конца и образовавшим в итоге первую украинскую эмиграцию, а никчёмному племяннику, целый год “успешно пропивавшему мазепинское золото”.