Петрушка на балу
Шрифт:
– Задачку решишь? – подала голос Ольга. – Или собой никак не налюбуешься?
Валентин полюбопытствовал:
– О чем там речь?
– Треугольник, вписанный в окружность.
– Сама решай. Или позвони Макарову.
– Звонила, – в досаде призналась девочка. – Нет его. Шлёндает где-то.
Валентин справился наконец с галстуком.
– «Шлёндает?» – нахмурился он, подходя к сестре. – Откуда ты словечки эти берешь?
– Из народной среды. – Продвинутая семиклассница ткнула
– Вытащишь тебя, занозу. – Валентин вперился в чертеж. – Тэк-с… Вы уже проходили теорему об угле, опирающемся на дугу окружности? Этот угол равен половине дуги.
Ольга мотнула головой.
– Не проходили. Макаров больше недели носа не кажет. С чего бы это?
Валентин усмехнулся.
– Просто кошмар. Думай об учебе, Оль. Если без этой теоремы…
– Вы не поссорились?
– Успокойся. Мы с Сержем и с Динкой каждый день видимся на работе. Нас же в одну лабораторию распределили, забыла?
«Ты видишься, а я не вижусь», – возразила девочка мысленно, а вслух проворчала:
– О’кей, долго еще ты будешь возиться?
– Ты не даешь мне сосредоточиться! – мальчишески вспылил Валентин. – Если вы не проходили этой теоремы…
– Макаров бы решил, – вздохнула Ольга. – Жопа ты, а не физик.
– Сама ты жопа! – старший брат отложил тетрадь. – Маленькая вредная жопа!
Ольга округлила глаза.
– Пап! – закричала она. – Валька меня плохим словам учит!
Родитель, дремлющий в соседней комнате за газетой, разумеется, не отреагировал. Зато Валентин выскочил в прихожую и надел плащ. Сестра вышла за ним следом.
– Не будь яблочным пюре, Валька, – сказала она. – Срочно женись, а то Катьку уведут.
Брови брата приподнялись.
– Кто?
– Конь в пальто, – буркнула Ольга, возвращаясь к урокам.
В метро Валентин обдумывал ее сердитое предупреждение. Странно. Повод для опасений, вроде бы, отсутствовал. Вроде бы. После дня рождения они с Катей встречались дважды – просто гуляли, и все шло замечательно. В обществе друг друга они ощущали себя легко и непринужденно. Отчего же после глупых Олькиных слов на душе будто кошки скребут?
От метро Валентин решил пройти две остановки пешком: время позволяло. В чем причина этой глухой тревоги? В Макарове? Но с Макаровым Катя больше не виделась, можно поклясться. Да и на дне рождения они, в основном, пикировались, за редким исключением… Черт побери эти исключения!
К трехэтажному зданию балетного училища Валентин приблизился в настроении сумрачном. И окружал его шелестящий сентябрьский сумрак. Дурацким замечанием сестры пятница казалась испорченной. Однако стоило Валентину увидеть Катю…
В вестибюле она с улыбкой поцеловала его в щеку. Народу было негусто, да и внимания ни них никто не обращал. На Кате был брючный костюм под цвет глаз и туфли на шпильке в тон. Ее черные волосы убраны были в пышный «конский хвост».
– Ноги прямо гудят, – пожаловалась юная балерина. – Куда мы сегодня?
– В «Художественный». – Валентин совершенно оттаял. – Я взял билеты на американский ужастик. Успеем еще перекусить в буфете.
– Чудненько! – обрадовалась Катя. – Прогулки я бы не выдержала. Передохнуть время есть?
Сияющий Валентин глянул на часы.
– Навалом.
Они присели на стулья у стены.
– Будь проклят этот балет, – вздохнула Катя. – Как прошла неделя? Рассказывай с подробностями.
– Да какие подробности… Осваиваемся в лаборатории. – Валентин разглядывал приближающегося к ним тощего юношу. – Мы осваиваемся, начальство к нам принюхивается – ничего интересного.
У тощего юноши были шкодливо-грустные глаза.
– Здрасьте вам! – произнес он бодро и обратился к Кате: – Отойдем-ка на минуту.
– Зачем? – устало спросила Катя.
– Для гнусных приставаний, – выпалил юноша. – Митина, у меня мало времени.
Катя тронула за руку воинственно приставшего Валентина.
– Не бери в голову: это наш Миша Ласкин. Мишуня, – сказала она тощему парню, – либо говори, что хотел, либо отвали. Сил больше нет.
Косясь на Валентина, Миша доложил:
– Тебе записка, Митина. Велено передать лично.
Катин взгляд выразил удивление. А Валентин раздраженно уточнил:
– Тебе, Миша, за услуги платят или из альтруизма стараешься?
Парень и бровью не повел.
– Его зовут Валькой? – обратился он к Кате. – Ему тоже записка.
Валентин с Катей переглянулись.
– От кого? – осведомилась девушка.
Раздвинув руки, Миша изобразил широкие плечи:
– Вот такой. – Затем взъерошил свои волосы: – И такой.
– Макаров! – вырвалось у Валентина.
Катины щеки медленно заливала краска.
– Как он вообще… Что он здесь забыл?
Миша Ласкин усмехнулся.
– За нами наблюдал. Как мы потеем.
– И Татьяна Андреевна его не выперла?
– Сам удивляюсь. Не смотри на меня так.
Раскрасневшаяся Катя протянула ладонь.
– Давай записки.
Но Миша медлил.
– На перемене, – сообщил он, – я пытался удержать линейку на носу. Вертикально, разумеется. Здоровяк этот вдруг подошел и заявил, что удержит линейку на носу дольше, чем я. Мы заключили пари. Он выиграл с разницей в двадцать секунд.
Валентин прыснул.
– Узнаю Макарова!
Миша обратил на него шкодливо-грустный взор.