Петух кричит с опозданием
Шрифт:
– Пой!
Петух помотал головой, не понял, чего от него хотят.
– Пой!
– закричал снова Симоненко.
– Пой, тебе говорят! Время!
Петух встряхнулся, покосился на своего тюремщика и вдруг закричал в полную силу. Зоя Платоновна даже отшатнулась.
Когда петух замолчал и переступил с ноги на ногу, гордясь собой, Симоненко сказал, указывая на будильник:
–
Затем Симоненко поднялся с табурета и потянулся, как человек, свернувший большую и важную работу. Потом начал подниматься по лестнице вверх. И только когда его голова показалась над полом кухни, он увидел, что он не один.
Симоненко поднялся наверх, захлопнул крышку подпола. Поглядел на сына и спросил:
– Твоя работа, предатель?
– Так чего же врать? Все равно узнают.
– Никто бы не узнал, - сказал Симоненко.
– У меня все было рассчитано. Если бы не ты… эх, и зачем я тебя рожал?
Потом он обернулся к Зое Платоновне и спросил: - Сейчас птицу будешь брать или выпьем сначала по маленькой?
– Я бы взяла, - сказала Зоя Платоновна. Симоненко-старший молча прошел в комнату. Слышно было, как хлопнула дверца буфета. Забулькало. Звякнул стакан.
Николай нес мешок с Громобоем до лодки, потом сел на весла и всю дорогу говорил:
– Это же все от нервов. Нервный он, а так человек-то неплохой. Смирный. Он этого Громобоя второй год ненавидит. Но что пойдет на такое, я, конечно, не догадался.
– Ну зачем, зачем?
– А я вчера еще понял, что вы, Зоя Платонна, нашей специфики не поняли. Вот и попались. Все правильно распутали, все улики собрали, как в кино, а все равно не поняли.
– Чего же? Я себя чувствую полной идиоткой. Тут подменяют петухов, приказывают им кричать по часам. Один и тот же человек одновременно оказывается в двух местах…
– Вот и не одновременно. Сколько времени на будильнике было?
– Шесть тридцать, - вспомнила Зоя Платоновна.
– Точно. А теперь на свои часы поглядите.
Зоя Платоновна поглядела. На ее часах было без десяти восемь.
– Это что значит?
– Это и есть разгадка. Все знали, а вы - нет. Наша река между двух областей течет. Ваша деревня - в одной, наша - в другой.
– Ну и что?
– А то, что по реке граница часового пояса проходит. У нас в Заречье одиннадцать, а у вас уже полночь. Страна-то большая, вот и поделили.
– Господи, теперь я понимаю, как он одновременно и петуха воровал, и у бригадира сидел.
Лодка подвалила к берегу. Николай подхватил мешок и сказал:
– Я нашего петуха у вас возьму, ладно? Чего ему теперь у вас ошиваться? Возьмем его, а то стыдно - как клоун.
– Конечно, бери.
Зоя Платоновна обошла белое пятно на земле и пошла вверх по дорожке. Она была огорчена. Если бы знать с самого начала…
– Только мой отец петуха не воровал, - догнал ее голос Николая.
– Он его на обучение брал.
– Это еще зачем?
– Да затем, что у Громобоя голос дикий. Он как закричит, мой отец всегда просыпается. А ему еще на работу рано. Он учетчиком на лесоповале. Рано ему, а просыпается. Он давно грозился шею Громобою свернуть. Но не такой он человек, чтобы на это пойти. Он к твоей бабке ходил, деньги предлагал. А она ни в какую. И он тогда решил петуха этого перевоспитать, чтобы пел на час позже. Как бы по нашему расписанию. А пока, чтобы баба Ксеня не скучала, он думал, что и наш сойдет, понимаете?
– Наивно.
– Еще как наивно. Сколько петуха надо перевоспитывать? Может, целый год.
– Может быть. Не знаю.
– Вы возьмите мешок, я тут подожду. А моего вынесите. Не хочу я с бабой Ксеней встречаться. Может, скажете ей, что в лесу Громобоя нашли, а? Отца жалко.
– Ладно, - согласилась Зоя Платоновна.
– Да вы не переживайте, вы правильно угадали. А всю географию все равно не выучишь. Громадное государство. У нас ночь, а на Камчатке уже утро.