Peut etre qu' en septembre
Шрифт:
– К тому же последние полгода меня научили даже тому, чему в ДГСЕ не учат. Та еще школа выносливости, - улыбнулся Кристиан.
– Я вообще не представляю, через что тебе пришлось пройти, – вздохнул Николя
– У меня был выбор. Либо сжать зубы и вытаскивать себя, либо смириться и превратиться в овощь. Второй вариант меня никак не устраивал. Когда ты попадаешь в такую ситуацию, то спрятаться и сказать «я в домике» не получится. Это я в молодости был дурак дураком, бежал от ответственности, от решений. Вот, наверное, поэтому потом жизнь на мне и отыгрывалась, пока не научила, - Кристиан снова повернулся к Николя, - принимать решения,
– Это точно ты? Тот Кристиан, с которым мы и написали то, за что сейчас отдуваемся? – не удержавшись, улыбнулся Николя.
Кристиан засмеялся.
– Да уж… у нас, можно сказать, часики минуты последние отбивают, а мы ржем, сидя на полу какого-то погреба. Это точно мы, Николя.
В следующую секунду они оба резко замолчали, потому что снова послышался шум, дверь открылась и на верхней ступеньке лестницы показались «шкафы» Фава.
– Слушай внимательно, - один из «шкафов» отстегнул наручники Николя, - пойдешь сам. Но только попробуй что-нибудь выкинуть, у твоего дружка тут же не только ноги, но и руки откажут. Понял?
Пока те двое отстегивали и поднимали Кристиана, Николя успел поймать его взгляд. «Нет, Кристиан, я не дам тебе одному отдуваться. И пусть тебя этому учили, а меня нет. Но когда-то надо начинать. В конце концов, к стоматологу же я приучил себя ходить. Пожалуй, представлю, что Фава стоматолог».
– Вперед вверх, потом направо, - скомандовал «шкаф», подтолкнув Николя в спину.
Они вошли в небольшую комнату. В одном из кресел сидел Фава, который, едва они появились, расплылся в своей змеиной улыбке.
– Прошу, Николя, - показал он жестом на другое кресло, - надеюсь, не надо напоминать, почему тебе следует вести себя хорошо?
Николя бросил взгляд на громил Фава, которые втащили Кристиана и усадили на крепкий дубовый стул, скотчем примотав запястья к подлокотникам.
«Черт, неужели Фава не такой уж и дурак и решил использовать их дружбу, заставив Николя самому взять удар на себя, чтобы только отвести от него?» - промелькнуло в голове Кристиана. Ведь Николя никогда не позволит причинить ему дополнительную боль после всего, что он уже пережил. Судя по движению Николя, когда тот приподнялся и подался вперёд в сторону Фава, то именно это он и собирался сделать. Черта с два, друг…
– Ты, я смотрю, в своем репертуаре, Фава, - усмехнулся Кристиан. Томас, готовый уже осадить Николя, вдруг замер и повернулся к нему. – Все такой же трус, предпочитающий пользоваться беспомощностью людей. Тогда двадцать лет назад ты использовал нашу юридическую беспомощность и наивность молодости. А сейчас? Уверен, что парализованный инвалид тебе не сможет ответить?
«Ты чего творишь?!» - успел прочитать Кристиан во взгляде Николя, прежде чем Фава подошел к нему и встал напротив, заслонив друга.
– Во-первых, здравствуй, Кристиан, - облокотившись о подлокотники, глядя прямо ему в глаза, улыбнулся Фава. – А во-вторых, интересно, чем это ты сможешь мне ответить? Очень интересно…
И, схватив со столика рядом канцелярский нож, он резко провел им по ноге Кристиана ниже бедра, распоров брюки. На ткани выступила кровь. Николя бросился на Фава, но «шкафы» скрутили его, не успел он сделать и двух шагов.
А Кристиан сидел и улыбался. Томас, наверное, решил, что он спятил. А он просто совершенно четко почувствовал прикосновение к ноге.
========== Глава 4. ==========
– Уймись! – Фава резко обернулся на шум за спиной, увидел пытающегося вырваться из рук громил Николя. – Я предупреждал тебя вести себя…
– А то что!? – прервал его Николя, - Что!? Ты как был ничтожеством, так им и остался! Что ты можешь сделать? Только щеки раздувать да трястись от своего мнимого превосходства!
Резкий удар в живот вынужденно заставил Николя замолчать. Он попытался согнуться, но «шкаф» держал крепко, словно капкан.
– Что я могу сделать? – усмехнулся Фава, снова посмотрел на Кристиана, на его ногу. Пятно от крови увеличивалось. – Например, - он снова взял в руки канцелярский нож, Николя замер, перестав вырываться, - снова применить эту милую штуковину к нашему общему другу. И не один раз. Он все равно ничего не почувствует, - улыбка расползалась по лицу Фава, он наклонился так близко к лицу Кристиана, что они чувствовали дыхание друг друга, - а просто медленно умрет от потери крови.
Нож снова вышел из пазов, как вдруг Кристиан так мотнул головой, что попал четко Фава под подбородок, от неожиданности тот шарахнулся в сторону и, налетев на все тот же стоявший рядом столик, вместе с ним повалился на пол. Стоящий около Кристиана «шкаф» тут же схватил его за шею и прижал голову к стулу.
От секундного замешательства тот, что контролировал Николя, ослабил хватку. Николя тут же воспользовался этим и, локтем интуитивно заехав тому в живот, вырвался из рук «шкафа». Перепрыгнув через Фава, не преминув и его пнуть где-то между ног, Николя оказался около стула. Кристиан уже побледнел и начинал хрипеть. Совершенно забыв обо всем, Николя с размаху направил кулак в нос громиле, тот отпустил горло Кристиана и полетел в стену. Замерев напротив друга, Николя так и оставался стоять, пока Фава и его громилы не поднялись с пола, не подскочили к нему и не скрутили заново. Но ему было уже все равно. Он не позволил причинить боль другу. Как мог, хотя бы в эту секунду защитил, как защитил бы его Кристиан.
– Мило! Очень мило! – тяжело дыша, Фава переводил взгляд с Кристиана на Николя и обратно. – Какой благородный порыв, Николя! Но неужели ты правда думал, что это что-то изменит? Лишь отсрочит, только и всего!
– Плевать.
– Кристиан, отдышавшись, поднял голову на Фава, тот тут же замер на нем взглядом. – Да, Томас… я ошибся в тебе. Я думал, ты все же поумнел с годами, сразу должен был понять, что с нами у тебя ничего не выгорит. И твоя больная сущность не получит желаемого удовлетворения. Двадцать лет назад ты ограничился подбитым глазом Николя и рассеченной губой у меня. Сейчас вижу решил пойти дальше. Валяй!
– вдруг засмеялся Кристиан. – Ты же только это и умеешь. Но не надейся услышать от нас ни мольбу о пощаде, ни увидеть страх и боль на лицах.
– От нас, - вдруг раздался голос Николя, но Фава не обернулся на него в этот раз, лишь немного отвел взгляд от Кристиана, - ты услышишь только пожелания самому скорее отправиться туда, куда ты хочешь отправить нас. А друг друга мы будем защищать. Пока живы. Потому что то, что между нами, больше чем дружба и выше любого страха, выше даже инстинкта самосохранения. А наблюдать твое лопающееся от злости лицо – это самое лучшее, что может быть в нашей ситуации.
– Знаешь, Николя, - усмехаясь, поддержал друга Кристиан, - как бы он не отдал Богу или дьяволу, уж не знаю, душу раньше нас. Ты посмотри, просто кипит, как сломанный чайник, никак не выключится.