Пиф-паф

Брукс Белль

— Готова? — внезапно в поле моего зрения появляется Хаггерти. Его волосы стильно взъерошены, белая рубашка с воротником-стойкой ярко выделяется на фоне темно-синих джинсов, пятичасовая щетина исчезла. Как долго я пробыла с завязанными глазами? Он переоделся и побрился в машине?

— Сэсси, ты готова? — спрашивает Хаггерти.

— Конечно. — Не-а. Я протираю глаза, скрывая от глаз более чистую версию Хаггерти.

— И еще кое-что, — добавляет он.

— Что? — говорю я.

— Эти люди, эти мужчины? — он говорит

тихим голосом. Он стоит так близко ко мне. — Они плохие, реально плохие. Они все будут вооружены и убьют тебя в мгновение ока. Улыбнись, покажи свои красивые зубки, делай, как сказано, и держи свое мнение при себе. Твой рот будет закрыт, пока я не прикажу тебе заговорить.

— Значит, они такие же, как ты, — ухмыляюсь я.

— Из-за нее нас точно убьют, — вздыхает Бретт.

— Сэсси, я не шучу. Они владеют женщинами, они доминируют, а их сучки покорны… Веди себя так же, и ты будешь жить.

— Хорошо.

Бретт улыбается самой фальшивой улыбкой, которую я когда-либо видела, а затем подмигивает, когда Хаггерти кладет руку мне на бедро.

— Это платье колючее и неудобное, — говорю я только для его ушей.

— Смирись с этим, — шепчет он, пока мы идем.

Я бросаю взгляд на дом. Такой дом можно увидеть только в кино: темный, древний и чертовски страшный. Возможно, здесь живет Стивен Кинг. Нет. Возможно, клоун Пеннивайз (примечание — герой книги Стивена Кинга) обитает в этом куске дерьма, и он съест всех злых людей, которые когда-либо осмелятся войти в него. Никогда не знаешь наверняка, он мог бы перейти от поедания детей к выращиванию плохих мальчиков.

— Смотри вперед. Улыбнись. — Хаггерти притягивает меня к себе, но не в стиле «я-твой-хозяин». Это скорее защитная хватка, «со мной-ты-будешь-в-безопасности». Что удивительно.

— Ладно, — шепчу я, и мое нахальство сменяется явным страхом, который пронзает мои конечности.

— Перестань дрожать, — требует Хаггерти.

— Я не дрожу. — О, черт, дрожу. — Хорошо.

Они приводят меня в переулок, затянутый туманом. Мой отец всегда говорил мне, что, что бы ты ни делала, не ходи по заброшенным туманным или темным переулкам. Там можно найти только неприятности.

У меня неприятности.

Мне нужен папа.

На самом деле, мне нужно повернуться и бежать.

— Не убегай, — бормочет Хаггерти.

Бретт останавливается перед нами. Он поворачивает направо, поднимает сжатый кулак и пять раз стучит в металлическую дверь.

— Пароль, — произносит женский голос. Я этого не ожидала.

— Флинт, — отвечает Бретт.

Дверь открывается со скрежетом, от которого у меня морщится лицо. Это похоже на скрежет гвоздей по школьной доске. По моей спине пробегает дрожь.

— Мистер Акадес. Мистер Хаггерти. А она кто? — пронзительные зеленые глаза встречаются с моими.

— Сэсси Гровер. Моя будущая жена, — отвечает Хаггерти,

спокойный, властный и контролирующий себя.

— А я-то думала, тебе нравится трахаться с рыженькими вроде меня, Джо? — ее голос звучит игриво. Ее длинные рыжие локоны подпрыгивают при движении головы вверх-вниз.

— Мне нравятся все женщины, Ахалия. Ни перед одной киской нельзя устоять.

Женщина громко смеется, а затем резко замолкает, как будто может включать и выключать свой юмор с помощью переключателя.

— Заходите. Тебя ждет Рэйв. У нас есть участник, который выбыл, а ты, знаешь ли, ранее испортил розыгрыш… — она приподнимает брови и улыбается. — Похоже, что завтра вы, мальчики, поведете эту компанию девушек за границу штата.

— Звучит заманчиво, — говорит Бретт, входя в здание и ковыляя к свету в конце коридора.

Я с трудом сглатываю.

Хаггерти еще крепче прижимает меня к себе и тоже ведет внутрь.

Не уверена, чего ожидать, когда вхожу в это место. Я предполагала, что здесь, скорее всего, будут оружие, сигаретный дым, люди, нюхающие кокаин, голые проститутки и камеры пыток, но такого я не ожидала. С потолка свисают огромные люстры, освещающие полированные доски пола из темного клена. На столах в центре стола стоят высокие хрустальные вазы с яркими цветами всех цветов радуги. Мы что, на свадьбе?

К нам приближается змеелицый. Я сглатываю, обнимаю Хаггерти за накачанную грудь и утыкаюсь головой ему в плечо.

— Она настоящая находка, эта твоя невеста, Джо. Чего бы я только не отдал, чтобы провести с ней несколько часов наедине.

Хаггерти обнажает зубы, демонстрируя свое превосходство.

Это жутковато и отвратительно — то, как змеелицый двигает бровями вверх-вниз, заставляя свою змею танцевать. Это заставляет мое сердце учащенно биться. Я вытираю скользкую ладонь о бок; ткань прилипает к телу.

— Если она переступит черту, Рэйв, ты можешь забрать ее себе, и даже продать, но пока она делает то, что ей говорят. И сосет как профессионалка. Я ее не брошу.

Мои глаза выпучиваются. Шок сменяет мой страх, и Хаггерти, должно быть, что-то почувствовал, потому что перекатил мою голову со своего плеча к себе на грудь.

— Сосет как профи. Вот на это я бы хотел посмотреть. — Ухмылка Рэйва выглядит злобной.

— Когда-нибудь, — быстро отвечает Хаггерти.

— Как насчет сейчас, прямо сейчас? — его тон сильный и властный.

— Позже, — возражает Хаггерти.

— Сейчас, — требует Рэйв.

О, боже. Что? Рейв на самом деле не хочет этого видеть, да?

— Конечно, — нерешительно отвечает Хаггерти. — Дай мне минутку завести ее, и буду рад, если ты придешь насладиться шоу.

Что, черт возьми, Хаггерти только что сказал? Он что, спятил?

— Отлично. Дам тебе десять минут, не больше.

Хаггерти кладет руки мне на талию и поднимает, перекидывая через плечо. Мой инстинкт — сопротивляться, но в голове крутится слово «покорность».