Пиф-паф

Брукс Белль

— Нет. Я не могу удерживать тебя здесь, но если ты уйдешь, я также не смогу тебя защитить. Даже полиция, возглавляющая патрулирование в этом свободном мире, о котором ты говоришь, не сможет защитить тебя. У нас проблема. Большая проблема, Миранда. — Его лицо остается невозмутимым. — У нас есть продажные копы. У нас есть федеральные агенты, которые играют не за ту команду. — Он опускает голову, как мне кажется, от стыда. — Я не уверен, кто сейчас хорошие парни, а кто плохие, но что я знаю точно, так это то, что эти люди, которых я пытаюсь победить,

они чудовищны. — Он неловко переминается с ноги на ногу. — Они орудуют на улицах, и это прикрытие — единственный способ остановить их, — он делает паузу. — Это единственный способ уйти отсюда живым. — Его глаза встречаются с моими. Он замирает.

— Пожалуйста, Хаггерти, пожалуйста. — Я в отчаянии протягиваю руку. — Я невиновный человек. Мне плохо. Я хочу вернуться в свое общежитие. Я хочу съесть пиццу со своими друзьями и напиться, играя в пин-понг с девчонками в кампусе в эти выходные. — Я делаю шаг к нему. — Я не могу сделать этого. Я не сумею сыграть, даже чтобы спасти свою жизнь. Поверь мне, это не в моих силах. Играть твою невесту — это не то, что я смогу. У меня это не получится. Я не понимаю, почему гражданского человека просят сделать что-то подобное.

Уголки губ Хаггерти приподнимаются. Он прислоняется к дверному косяку, проводя рукой по своей футболке.

— Мне показалось, ты проделала довольно впечатляющую работу, представив Питера своим женихом в той кондитерской.

Я качаю головой:

— Но я гражданский человек.

— Знаю. — Его губы сжимаются в жесткую линию, юмор улетучивается. — Мне жаль, что с тобой такое происходит. — Он выпрямляется. — Пока что ты застряла со мной, ну, до тех пор, пока не станет безопасно тебя отсюда вытащить. Это лучшее, что я могу сделать. — Хаггерти теребит пряжку на своем ремне.

— Бретт. Тот, в которого стреляли. Тот, с кем ты говорил обо мне…

— Он тоже защитит тебя.

Я вздыхаю, прикусывая нижнюю губу. Я побеждена. Они не собираются выполнять свою работу и искать мне убежище. Продажные копы? Он и это выдумал? Или эти двое — мой единственный шанс спастись?

— У нас есть час. Ты подготавливаешь ее? — спрашивает Бретт.

Я вскидываю голову. Свирепо смотрю на Бретта и рычу. Если бы он не позвонил Хаггерти, он бы не убежал и не уронил бы свой телефон в процессе. Я знаю, что тогда не последовала бы за ним. Я не сумасшедшая. Мой гнев усиливается. И я вонзаю кинжалы в душу Бретта.

Это все Бретт виноват, его голубые глаза, как у симпатичного мальчика, и прическа, как у Кена могут сделать его невинным, но он виновен. Виновен в том, что украл мою свободу.

— Почему она смотрит на меня так, будто я убил ее щенка? — спрашивает Бретт.

— Я не уверен, — отвечает Хаггерти.

— Ты! — я тычу пальцем в воздух. — Это твоя вина, ты… свинячья морда.

Бретт фыркает. Хаггерти ухмыляется. Я краснею.

Красный

туман рассеялся.

О. Мой. Бог.

Это не вина Бретта или Хаггерти. Это моя вина. Я здесь из-за своих собственных действий. Мне не нужно было бежать за Хаггерти. Я могла бы просто оставить его телефон в бюро находок какого-нибудь полицейского участка. Это все моя вина. Я также могла сбежать, когда Хаггерти сказал мне об этом, но я этого не сделала. Вместо этого я прилипла к земле, как выплюнутая жвачка.

Я виновата. Я здесь из-за себя. И я ничего не могу сейчас сделать, чтобы изменить это.

Я бросаю взгляд на чемодан, стоящий передо мной, чемодан, который доставили, пока я спала, чемодан, который наконец-то вернулся домой после моего воображаемого месяца в Праге.

Этот предмет багажа — продолжение истории, которую, по настоянию Хаггерти, мы будем рассказывать.

Каждый предмет одежды в этой ярко-оранжевой сумке подобран с учетом моего телосложения. Как? Откуда они узнали о моем размере груди, моем предпочтительном стиле нижнего белья или о том, что я ношу обувь седьмого размера?

Это безумие на уровне преследования. Мне нужен судебный запрет, срочно.

— Одевайся. Нам нужно посетить торжественное мероприятие, и они настояли, чтобы ты там была. Тебе нужно сыграть смущенную будущую невесту. — Хаггерти стоит слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно в маленькой спальне, в которую меня привели. Спальня с двуспальной кроватью у одной стены и серым рваным ковриком, расстеленным на бетонном полу. Стул перевернут на бок, демонстрируя отсутствующую ножку. Это место — настоящая свалка.

— Ты можешь отойти? Серьезно, неужели мама не научила тебя хорошим манерам? Личное пространство. Купол защиты человека. Ты вторгаешься в мое.

Дыхание Хаггерти продолжает щекотать мне шею.

— Я не шучу. Я в двух секундах от того, чтобы сойти с ума и взорваться. Дам тебе коленом по яйцам. Я знаю приемы самообороны. Хия.

Хаггерти смеется так, словно ограбил банк средь бела дня, а за ним никто не проследил.

Ну и засранец.

Я бы точно смогла поставить его на колени, если бы захотела. Хия, ублюдок.

— Отойди, — говорю я сквозь стиснутые зубы и делаю шаг назад, сокращая расстояние между тем местом, где я стою, и кроватью.

— Надень черное платье. И черные туфли на высоких каблуках.

— Я не буду этого делать. Я не ношу каблуки. Я не из таких…

— Не спорь. Просто надень эту чертову одежду, женщина.

Женщина? Женщина? Я покажу ему «надень эту чертову одежду», прямо в его раздутое горло своим железным кулаком.