Пикантный кофе с имбирём
Шрифт:
Первая фаза танца походила к концу.
Крысолов ступал справа; ладонь его была не особенно горячей, но казалось, что от нее по моим костям разливается сухое тепло — до самого плеча, согревая изнутри.
Приятное чувство.
— Считается, что я впервые пришел с юго-запада Алмании, из окрестностей городка Эрцгем. Однако в разное время видели меня и в Лорхе, и в Умманце, и в Корне, и близ Мариенберга, и в Гарце, и даже тут, поблизости, на острове Уайт, — начал вполголоса Крысолов. Отрывистый акцент потихоньку исчезал из его речи, твердые гласные смягчались на аксонский манер, проступала сквозь неторопливые интонации ритмичная тягучесть, свойственная народным сказаниям. — Меня
Я закружилась на месте, выполняя следующую фигуру танца. Голову у меня вело — от смешанного запаха духов, от праздника цвета и света, от жары и той невыносимой легкости во всем теле, когда хочется то ли бежать куда-то сломя голову, то ли упасть навзничь на прохладную перину и не двигаться.
— И что же нужно, чтобы вас нанять?
Нога у меня проскользнула по натертому до блеска паркету, но Крысолов успел подхватить меня и превратить падение — в па.
— Не так уж много. Первое и самое главное — меня нужно заинтересовать. Я не стану браться за скучную работу… — лукавая улыбка так и проступала сквозь слова; но из-за маски, увы, ее нельзя было увидеть — только представить. Впрочем, воображение рисовало картины даже более волнующие, чем глаза. — Во-вторых, мне нужно предложить достойную оплату. Это все глупости, что меня якобы интересуют лишь деньги. Деньги я беру с жадин, потому что для таких людей ничего дороже золота нет. Гораздо интереснее попросить то, с чем жалко расставаться. У властолюбивого мэра — его должность, у отца, мечтающего выгодно выдать замуж единственную дочь — ее руку и сердце, у невинной девушки — поцелуй… нет, тут я погорячился, каюсь. С поцелуями девы расстаются охотно. И не только с ними.
— О.
Предмет разговора становился все более туманным и волнующим.
— Кажется, я смутил вас, леди. Прошу простить, — без малейших следов раскаяния повинился Крысолов.
— Ничего страшного. Очень… м-м… поучительная история. Теперь я вижу, что нанимать вас лучше только в самом крайнем случае.
Я прикусила язык, но поздно — двусмысленность уже прозвучала.
Крысолов рассмеялся:
— Конечно. В самом крайнем. Когда без меня уже обойтись совершенно невозможно.
— Я запомню. А как вас найти в случае необходимости? — поинтересовалась я шутливо. — Писать в Алманию, в этот городок… Эрцгем?
— Нет нужды, — Крысолов с поклоном отступил назад. — Я всегда буду рядом.
Меня как молнией прошило.
Музыка смолкла.
Танец был окончен.
— Мы знакомы? — спросила я, холодея.
«Всегда буду рядом» — слова за гранью простого флирта. Чутье хозяйки кофейни подсказывало мне, что Крысолов говорит правду. Вот только привкус у этой правды был неприятным. Что-то неизбежное, фатальное, душное проступало в интонациях… Речь человека, уверенного в своих правах на что-то — или на кого-то.
Пары вокруг начали расходиться, смеясь, флиртуя, беседуя ни о чем. Звуки бала накрыли меня, как волна, и внезапно я осознала, что последние четверть часа была настолько
Вопрос — к чему?
— Мы знакомы? — повторила я настойчивее.
— Вы меня совсем не знаете, — он помедлил, но потом все же отпустил мою руку. — А я знаю вас недостаточно хорошо. Простите меня. Я, кажется, перешел грань допустимого, — голос его вновь зазвучал по-алмански отрывисто. Я хотел бы извиниться, и… вы подарите мне еще один танец?
— Конечно, — ответила я прежде, чем успела осознать собственные слова.
Что ж, обещание нужно держать.
— Тогда следующий вальс — мой. Никому не отдавайте его, — горячо прошептал Крысолов. Похоже, он опять улыбался — там, под этой своей медной маской, скрывающей все, кроме чувств. — А я, с вашего позволения, пока исчезну. Не люблю, когда за мной следят. Назовем это «навязчивой тенью прошлого».
— Что? — удивленно переспросила я, и Крысолов рукою указал куда-то за мое плечо.
Растерянно обернувшись, я увидела высокую, сухопарую явно немолодую женщину в лиловом платье, пристально рассматривающую нас через лорнет. Чем-то она показалась мне знакомой… А потом в глаза бросилась вышивка на рукаве — два оленя, сплетающихся рогами, и все сразу стало ясно.
Герб Рокпортов, пусть и слегка искаженный.
— О, не беспокойтесь, Крысолов, — произнесла я, рассмеявшись. — Эта женщина — что-то вроде моей дуэньи. Она приглядывает за мною и не дает в обиду… Крысолов?
Но его уже не было нигде поблизости. И даже в толпе я не могла различить приметный черно-красный сюртук…
«Испарился, — подумала я, и меня пробрала дрожь. — Ну и повадки. Святая Генриетта, как он похож на Сэрана!»
От этой мысли мне стало совсем дурно, и я принялась обмахиваться веером. К счастью, никого из окружающих такое поведение не удивляло — в зале и впрямь было душновато.
— Что ж, если уж кавалер скрылся, стоит заняться делом, — приняла я волевое решение и решительно направилась к даме в лиловом платье. При ближайшем рассмотрении это действительно оказалась дядина экономка — женщина без возраста и особых примет с невыразительными рыбьими глазами. Она, похоже, и не скрывалась особенно, но разглядеть ее среди прочих гостей — разряженных в пух и прах, шумных и суетливых — было нелегко. — Миссис О'Дрисколл, если я не ошибаюсь?
Она со вздохом опустила лорнет.
— Не ошибаетесь. Чем я могу быть вам полезна, леди Виржиния?
Дело — не флирт, тут я сориентировалась мгновенно.
— Мне нужно срочно переговорить либо с детективом Норманном, либо с маркизом Рокпортом. Это касается незваных гостей на балу. Кажется, один из присутствующих здесь джентльменов видел весьма подозрительную даму. Отведите меня к Эллису или к дяде, неважно.
Взгляд у Клары О'Дрисколл поскучнел.
— Леди Виржиния, мне даны совершенно ясные инструкции. Я не могу впутывать вас в опасные дела. Пожалуйста, доверьте мне сведения, которые вам удалось узнать, и со спокойным сердцем отправляйтесь развлекаться. Я возьму все на себя.
— Отведите меня к ним. Впрочем, если вы не знаете, где они, — с деланым равнодушием пожала я плечами, — мне, наверно, стоит самой их поискать.
Экономка горестно вздохнула.
— Прошу вас, следуйте за мной.
Я ожидала, что она отведет меня к дяде Рэйвену — к своему нанимателю и, похоже, начальнику — в прошлом. Каково же было мое удивление, когда пройдя вдоль стены за рядами кресел, через арку и галерею, поднявшись на балкон, нависающий над бальным залом, мы увидели…
…Эллиса, самым наглым образом флиртующего с какой-то девицей в вульгарном голубом платье.