Пикник и прочие безобразия
Шрифт:
Он подошел к нам, еще раз понюхал.
– Неудивительно, что вы не жалуетесь, - произнес он с горечью.
– У вас тут почти не пахнет. Похоже, запах сосредоточен там, где сидим мы с мамой.
Он вернулся к маме, которая ела корнуоллский пирог, запивая его вином, и принялся рыскать вокруг нее. Внезапно он издал такой вопль, исполненный муки и ярости, что мы все подскочили, а мама уронила на колени стакан с вином.
– Силы небесные, вы только поглядите!
– взревел Ларри.
– Посмотрите, куда нас привел этот чертов тупица Лесли! Ничего удивительного, что мы задыхаемся от вони, мы еще все умрем от брюшного тифа!
– Ларри, дорогой,
– Неужели нельзя говорить спокойно.
– Нельзя!
– выпалил Ларри.
– Невозможно сохранять спокойствие перед лицом такого… такого обонятельного безобразия!
– Какого безобразия?
– спросила мама.
– Знаешь, обо что ты опираешься спиной? Знаешь, что представляет собой опора, выбранная для тебя твоим сыном?
– А что?
– Мама тревожно оглянулась через плечо.
– Это камень, дорогой.
– Никакой это не камень, - произнес Ларри со зловещим спокойствием в голосе.
– И не куча песка, и не валун, и не окаменелый таз динозавра. Ничего похожего на геологию. Знаешь, к чему мы с тобой прислонялись последние полчаса?
– К чему?
– испуганно спросила мама.
– К лошади, - ответил Ларри.
– К бренным останкам большой гнедой лошади.
– Вздор!
– недоверчиво сказал Лесли.
– Это камень.
– Где ты видел у камня зубы?
– саркастически осведомился Ларри.
– Остатки ушей и гривы? Учтите - то ли по злому умыслу, то ли по вашей глупости вашу мать и меня, скорее всего, поразит какая-нибудь смертельная болезнь.
Лесли встал, чтобы проверить слова Ларри, я присоединился к нему. В самом деле, из-под коврика в одном месте торчала голова, некогда без сомнения принадлежавшая лошади. Вся шерсть слезла, а кожа от пребывания в морской воде потемнела и задубела. Рыбы и чайки вычистили глазницы, высохшие губы обнажили мертвый оскал пожелтевших зубов.
– Надо же, черт возьми, - вымолвил Лесли.
– Я готов был поклясться, что это камень.
– Ты избавил бы всех нас от многих неприятностей, если бы обзавелся очками, - достаточно жестко отметил Ларри.
– Но откуда я мог знать?
– сердито вопросил Лесли.
– Кто мог ждать, что на пляже будет валяться проклятая здоровенная дохлая лошадь, скажи на милость?
– К счастью, я не большой знаток лошадиных привычек, - ответил Ларри.
– Может быть, у нее произошел разрыв сердца во время купания. Однако это ни в коей мере не оправдывает допущенную тобой совершеннейшую глупость, когда ты обратил эту падаль в шезлонг для нас с мамой.
– Чушь!
– воскликнул Лесли.
– Эта дрянь выглядела точно как камень. Если это дохлая лошадь, так и должна выглядеть, а не как огромный камень, черт подери. Я тут не виноват.
– Она не только выглядит как дохлая лошадь, но и пахнет соответственно, - не унимался Ларри.
– Не будь рецепторы твоего носа, как и твой интеллект, парализованы от рождения, ты давно убедился бы в этом. Одного лишь восхитительного пряного благоухания было бы довольно, чтобы ты понял - это лошадь.
– Ну, ну, мои дорогие, не ссорьтесь вы из-за этой лошади, - взмолилась мама, отойдя в сторонку и прикрывая нос платком.
– Смотрите сами, - выпалил Лесли, - я докажу вам.
С этими словами он отбросил подушки и коврик, обнажая потемневшие, высохшие останки. Марго взвизгнула. Конечно, теперь, когда мы знали, что перед нами лошадь, было бы трудно принять ее за что-нибудь другое, но поскольку ноги зарылись в гальку и было видно только задубелую
– Вот!
– торжествующе воскликнул Лесли.
– Чем не камень!
– Никакого, даже отдаленного сходства с камнем, - холодно отметил Ларри.
– Любому ясно - дохлая лошадь. Если и можно было с чем-то спутать ее, так только с каким-нибудь престарелым членом “Жокей-клуба”.
– Вы что же, собираетесь до самого вечера спорить над мертвой лошадью?
– спросила Марго.
– Право, меня мутит от вас, мужчин.
– Да-да, Ларри, дорогой, - подхватила мама.
– Давайте лучше уйдем отсюда и выберем другое место для ленча.
– Ага, и вышлем вперед Лесли, - предложил Ларри.
– Может, на этот раз он откопает корову или пару баранов. Почем знать, какие еще душистые трофеи ожидают нас? Утонувшая свинья весьма украсила бы наше меню.
– Довольно, Ларри, - твердо сказала мама.
– Мало нам этого запаха, так еще мы должны слушать такие речи.
– А я тут ни при чем, - ворчал Ларри, когда мы зашагали дальше по пляжу.
– Это Лесли виноват. Он нашел этого восхитительного гниющего победителя скачек “Дерби”. Он автор путеводителя по Лэлворт-Коу. Почему бы тебе не обратить на него свой гнев?
Мы нашли подходящее место и набросились на свои припасы с аппетитом, на который явно благотворно подействовало сочетание морского воздуха с отсутствием благовоний и споров над дохлой лошадью. Хорошенько закусив и уделив, быть может, несколько чрезмерное внимание вину, мы дружно и надолго погрузились в крепкий сон. По этой причине никто из нас не заметил, как изменилась погода. Проснувшись первым, я сперва подумал, что уже наступил вечер, такой сумрак царил на пляже. Одного взгляда на часы оказалось достаточно, чтобы убедиться, что еще только пять. Второй взгляд, наверх, объяснил мне, почему я ошибся. Когда мы засыпали, небо было ярко-голубым и море блестело на солнце, теперь же небо посерело и море, не желая отставать, приобрело сине-фиолетовый цвет, порывы ветра катили на берег угрюмые волны. Вдоль горизонта теснились озаряемые молниями черные тучи, и до моего слуха доносились не такие уж далекие раскаты грома. Я поспешил объявить тревогу, и мои родичи оторвались от ковриков, полусонные, с мутными глазами. До них не сразу дошло, сколь круто изменилась погода.
– О, Господи, - вымолвила мама.
– А ведь служба погоды обещала…
– Это ужасная страна, - пожаловался Ларри.
– Только законченный мазохист может чувствовать себя здесь уютно. Что ни возьми, все направлено на умерщвление плоти, от стола до лицензионного законодательства, от женщин до погоды.
– Нам лучше поспешить обратно к машине, - сказал Лесли.
– С минуты на минуту может хлынуть дождь.
Живо собрав наши припасы, и сумки, и прочее имущество, мы засеменили по берегу туда, где начинался подъем к машине. Увлеченные спором из-за лошади, мы ушли по пляжу намного дальше, чем предполагали, и теперь нас отделяло изрядное расстояние от “роллса”. Дождь застиг нас на полпути. Сперва мы ощутили удары редких крупных капель, когда же дождь пристрелялся, разверзлись хляби небесные, и сверху полило, как из ведра. В несколько секунд мы промокли насквозь. Подгоняемые холодными струями, мы взбежали, стуча зубами, вверх по склону к нашему “роллсу”, где тут же убедились, что на этом наши злоключения не кончились. Введенный в заблуждение ярким утренним солнцем, Джек оставил парусиновую крышу опущенной, и теперь внутри машины хлюпала вода.