Пикник и прочие безобразия
Шрифт:
– Черт возьми!
– взревел Ларри, заглушая гул дождя.
– У кого-нибудь здесь сохранилась хоть капля рассудка?
– Откуда мог я знать, что будет дождь?
– обиженно спросил Джек.
– Оттуда, что на этой чертовой губке, именуемой островом, дня не проходит без дождя, - ответил Ларри.
Джек и Лесли попытались поднять крышу, однако быстро убедились, что она почему-то забастовала.
– Зря тратим время, - выдохнул Лесли.
– Она не поддается. Нам остается только сесть в машину и мчаться во весь опор к ближайшему укрытию.
–
– сказал Ларри.
– Всю жизнь мечтал прокатиться в муссон на открытой машине.
– Ради Бога, перестань ныть, - рявкнул Лесли.
– Все мы одинаково промокнем.
Мы заняли свои места, и Джек включил стартер. Спеша добраться до надежного укрытия, он с ходу развил изрядную скорость, однако наши крики заставили его умерить прыть, потому что на большой скорости дождь больно хлестал наши лица. Мы проехали так с километр, когда характерный толчок вдруг дал знать, что случился прокол. Джек, чертыхаясь, остановил машину и вместе с Лесли принялся менять колесо; остальные продолжали молча мокнуть под дождем. Волосы Марго, тщательно уложенные в честь приезда брата, свисали на лицо крысиными хвостиками. Мама выглядела так, словно только что завершила одиночный заплыв через Атлантический океан, но хуже всего, похоже, досталось Ларри. Он опустил наушники своей охотничьей шляпы, однако с козырька прямо на его колени низвергалась миниатюрная Ниагара. Толстая шерсть его пальто поглощала влагу не хуже самой сухой из дюн пустыни Сахары. Это пальто само по себе изрядно весило, теперь же, впитав полсотни литров воды, и вовсе облекало тело Ларри, словно мокрые доспехи.
– Хотелось бы знать, мама, чем я тебе не угодил?
– спросил он, когда Джек и Лесли заняли свои места и мы поехали дальше.
– О чем это ты, дорогой? Что за глупости - я вовсе не настроена против тебя.
– Никак не могу поверить, что все это случайно, - сказал Ларри.
– Слишком похоже на тщательно продуманный план, как если бы в глубине души тобой владело желание истребить меня. Почему просто не задушить меня подушкой, когда я лежал в коляске? Зачем понадобилось ждать, когда я достигну расцвета сил?
– Что за ерунду ты говоришь, Ларри. Посторонний человек мог бы подумать, что ты в самом деле так думаешь.
– Да, я так думаю!
– воскликнул Ларри.
– Не волнуйся, мои издатели только обрадуются рекламе: “Знаменитый писатель убит собственной матерью. “Я сделала это, чтобы избавить его от страданий”, - говорит она”.
– Ради Бога, Ларри, уймись, если не хочешь, чтобы я рассердилась, - сказала мама.
– Но ведь это ты придумала устроить пикник, - настаивал Ларри.
– Так ведь служба погоды…
– Пощади, - взмолился Ларри.
– Если ты еще раз упомянешь эту службу погоды, я закричу. Хоть бы их там всех поразила молния.
Мы поднялись на самый верх прибрежных скал. Смеркалось, и ветер одну за другой нес завесы дождя, так что видимость сократилась до минимума. Яркая вспышка молнии, сопровождаемая оглушительным раскатом грома прямо у нас над головой, заставила маму и Марго испуганно вскрикнуть. Именно в эту минуту у нас случился второй прокол.
– Ну так, - философически произнес Джек, сворачивая на обочину.
– Это все.
И наступила тишина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– осведомился Ларри немного погодя.
– Почему не меняешь колесо? Позволь напомнить тебе, что нас тут поливает дождь.
– Не могу, - коротко ответил Джек.
– У нас была только одна запаска.
– Только одно запасное колесо?
– изумился Ларри.
– Боже правый! Что за организация! Что за планирование! Ты понимаешь, что если бы Стенли так действовал, он до сих пор искал бы Ливингстона?
– Ничего не могу поделать, - ответил Джек.
– Было одно колесо, мы его использовали. Кто же мог предвидеть, что будут два прокола, один за другим.
– Хочешь жить - будь готов к неожиданностям, - заметил Ларри.
– Ну вот и получай свою неожиданность, - вступила Марго.
– Найди выход, если ты такой умный.
– И найду, - удивил нас Ларри.
– Когда тебя окружают тупицы, остается только брать инициативу на себя.
С этими словами он вылез из машины на дорогу.
– Куда ты собрался, дорогой?
– спросила мама.
– Вон туда, - показал Ларри.
– Там ходит в поле какой-то человек. Не спрашивайте меня, почему он бродит в поле под проливным дождем; возможно, это деревенский дурачок. Но от него я, быть может, узнаю, где находится ближайшая ферма или гостиница с телефоном, чтобы мы могли дойти туда и вызвать летучку.
– Ты молодец, - восхищенно произнесла мама.
– Куда там, - ответил Ларри.
– Просто, когда ты со всех сторон окружен глупцами, всякое логическое суждение кажется гениальным.
Он зашагал по дороге, и я последовал за ним, боясь упустить что-нибудь интересное.
Мы подошли к полю, в дальнем конце которого, весело насвистывая, бродил между рядами свежих всходов мужчина, защищенный от дождя двумя мешками - один лежал на его плечах, другой накрывал голову. Время от времени он нагибался над каким-нибудь ростком, внимательно рассматривал его и выдергивал. Кажется, и впрямь деревенский дурачок, подумалось мне. Мы направились к нему, ступая между бороздами. Темная земля была липкая, словно патока, и скоро к каждому нашему ботинку пристало по два килограмма грязи.
– Мало того, что мое пальто весит несколько сот килограммов, - произнес, пыхтя, Ларри, - так еще этот груз на ногах. Не миновать мне разрыва сердца.
– Эй, вы!
– крикнул я, как только мы оказались в пределах слышимости.
Мужчина выпрямился и посмотрел на наши мокрые грязные фигуры.
– Добрый день!
– отозвался он.
– Учитывая метеорологическую историю Англии, следовало ожидать, что в ее языке найдутся другие слова для приветствия, верно?
– заметил Ларри.
– Что может быть нелепее, чем кричать “добрый день” в такую погоду, когда сам Ной почувствовал бы себя не в своей тарелке.