Пикник на Аппалачской тропе
Шрифт:
— Кис! Кис! Кис! Кис!
Кошка никак не реагировала.
Теперь уже удивилась хозяйка. Так мы с ней открыли, что американские и русские кошки разговаривают на разных языках.
Воскресенье, утро, хозяева спят, потому что вчера мы поздно пришли домой. Были в ресторане «Озеро Виндзор», расположенном в одном из загородных клубов. Сегодня в час дня улетаю в Буффало, увижу ли когда-нибудь гостеприимный Медисон?
И вот снова аэропорт Чикаго. Только теперь я лечу обратно в Буффало. Все это время был в гостях и в гостях. Устал от этого. Хочу к себе, в Буффало. Такое чувство, будто лечу домой.
Сестра Джин изгоняет Сатану
Посещение Русского клуба. Разговор о безработице. Диана покидает Буффало. Что такое гараж-сейл. Сестра Джин изгоняет сатану. Поездка за город с Даном, мужем хозяйки мотеля. Рассказ о том, как Дан и его жена удочерили девочку по имени Мишел. Джойс и разговоры о пришельцах из космоса. «Какого цвета ваш парашют?» О связи с Родиной…
Вторник, 6 октября.Я в Буффало. То ли устал, то ли что еще — пропал сон. Лежу по ночам и не сплю, хочу домой! А может быть, постояльцы попались нехорошие. Второй день в четыре часа утра в соседней комнате — шум, хохот. Я просыпаюсь и потом не могу уснуть. По-видимому, мои соседи возвращаются в 4 часа утра из ресторана. Ведь все рестораны работают здесь до четырех утра. Закон о том, чтобы закрывать их в 2 часа ночи, не прошел. Вчера написал записку с просьбой вести себя потише, но они не обратили внимания. Решил бороться испытанным приемом. Обычно утром я встаю очень тихо, чтобы никому не мешать, а тут, увидев, что их машина во дворе, а в комнате тихо, видимо спят, я включил телевизор на полную мощность в 7 утра и не сбавлял звук, пока не выехал на работу. Ведь соседи с другой стороны, где почти всегда тихо, уходят около шести утра. Но тут нашла коса на камень — мои шумные соседи никак не среагировали на мой демарш. То ли сочли это в порядке вещей, то ли просто были мертвецки пьяны.
Стоит чудесная золотая осень. Все вокруг красное, желтое, а небо — глубоко-синее. И совсем тепло. Необычно даже для этих мест. Начал бегать. Уже второй день в обед приезжаю на пустынный берег озера, переодеваюсь в машине и бегаю минут двадцать — тридцать. Оказалось, что все эти безлесные холмистые пространства вокруг озера приспособлены для бега или физических упражнений: бежишь-бежишь, и вдруг — странная покатая скамеечка, а рядом табличка: «Молодец, что бегаешь, а теперь остановись, отдышись. Ляг на скамейку, поднимай и опускай ноги. Тренируй мышцы живота…» А через некоторое время тебе попадается что-нибудь другое с соответствующей надписью. И в поле зрения все время человек пять «бегунов».
Но сегодня я приехал сюда поздно, к 4.30, потому что в нашей университетской газете бросилось в глаза крупное объявление: «В 2.30 состоится собрание Русского клуба университета». Захотелось посмотреть, что это. Конечно, был риск, клуб мог быть явно антисоветским. Но я знал, что смогу «совладать» с любой ситуацией, и поехал. В объявлении значилось, что собрание в комнате № 30 на 10-м этаже. Вот и эта комната. Остановился в нерешительности. Еще не поздно уйти. Но нет — только вперед.
Молоденькие, застенчивые мальчики и девочки. Мягкое всегдашнее «Хаай».
— Здравствуйте, — сказал я в ответ.
После минуты удивления начали знакомиться:
— Ненси, нет, Нина.
— Петер.
— Анна.
— Оксана.
— Меня звать Игорь, — говорю я.
— О, Игорь. Моего дядю звали Игорь.
И вдруг:
— Мы организуем русскую вечеринку, — и протянули плакатик с надписью на английском языке: «Мы собираемся сделать вечер Русского клуба под названием „Русская вечеринка“ (эти два слова по-русски). День: 23 октября. Время 8.30 вечера. Место: дом Ненси Смит». Дальше идет адрес и план. «Программа: напитки, закуска, „Столичная водка“ (написано по-русски), друг, еда, все остальное, — что приятно. Только не приводите с собой собак».
— Вы можете не быть членом клуба, чтобы прийти к нам. Мы приглашаем всех. И приятное время для всех мы гарантируем.
— Приходите, пожалуйста, — сказала Ненси-Нина. — Мы вас приглашаем.
А я молчал и старался проморгать глаза. Чувствительным становлюсь. Нервы, наверное.
— Скажите, какую эмблему, которая была бы ближе всего русскому человеку, вы предложили бы нарисовать на майке? Мы собираемся заказать специально майки для членов клуба.
— Слишком сложно, так сразу, — улыбнулся я.
— Может быть, мишька… — предложил кто-то неуверенно. — В прошлом году мы изучали роль мишьки в русском фольклоре…
Так смешно они произносят слово «мишка». С мягким знаком после «ш».
Понедельник. Уже 11-е.
День Колумба. Но университет работает.
Безработицу в этой стране я чувствую повсюду. Она достигла уровня (в среднем 10 %), когда все или говорят об этом, или боятся быть уволенными. Страшное для американца слово «депрессия» уже слышится повсюду. Один мой знакомый — Джон, немолодой адвокат из Детройта, уже окончательно уволен. Правда, он вскоре нашел себе работу, но здесь, в Буффало, а семья его еще в Детройте. Он уже снял квартиру, правда, пока спит на полу. В квартире нет мебели. Наша знакомая по сквер-данс — Диана Лозан — тоже перестала работать у своих стариков. Но эта храбрая девочка не теряет мужества. Она сказала нам, что в это воскресенье она делает «гараж-сейл», то есть полную распродажу всего, что у нее есть в квартире, и покидает Буффало на своем удивительном автомобиле с развевающимися по ветру концами липких лент, которыми приклеена к кузову его откидная крышка. Куда она едет?
— Я еду куда-нибудь в штат Кентукки. Говорят, что во многих местах этого еще дикого штата требуются рабочие, но нет жилья. А у моего отца дома стоит старый трейлер. И папа разрешил мне его взять. Поэтому мне будет где жить. Ведь зима на носу. Что я буду делать? Что угодно, я все умею, ведь я кантри-гел, деревенская девушка, и у меня на руках выросли пять младших братьев и сестер. Одно я знаю точно. Я никогда не вернусь в родительский дом…
Гараж-сейл! Каждую субботу и воскресенье, когда ты едешь на машине по улице жилых кварталов, встречаешь часто такие самодельные объявления. И, остановившись, ты увидишь, что прямо на лужайке, на траве или газетах, фанерках, табуретках и лавках лежит все, что принадлежало хозяевам, до самых простых помятых, но вычищенных кастрюль, старых ковриков, белья, стоптанных ботинок, потрепанных книжек, безделушек, которые еще вчера были частью домашнего обихода, а сейчас, на траве, выглядят так наивно, иногда жалко и трогательно. Продаются и сами табуретки, лавки, скрипучие стулья. Масса людей приезжает на такие сейлы. Ведь все здесь продается обычно за бесценок. На каждой вещи приклеена бумажка с ценой. Все ходят по траве, поднимают с земли вещи, смотрят на цену, и многие, даже из тех, кто заезжал просто так, из любопытства, покупают. Вот так же, еще в Боулдере, мы с Дасти заехали посмотреть на такой сейл и оба не могли устоять. Я, например, купил помятую кастрюлю для своей кухни (она продавалась за пятьдесят центов, а в магазине стоит шесть долларов), купил сковородку тоже за пятьдесят центов, купил две чашки, чтобы пить кофе, каждая чашка продавалась за пять центов. А в магазине я заплатил бы полтора доллара. А потом вдруг я нашел прекрасные тяжелые с длинными ручками из черного дерева кухонные нож и вилку для разрезания больших кусков мяса. И цена этого набора была лишь один доллар. Я не устоял. Видно, хозяева, молодая пара, которая сидела за столом под деревом и собирала деньги, действительно переезжали и распродавали все, что имели. Рядом с ними, подняв хвост, возбужденный множеством запахов домашних вещей, прохаживался, терся о ноги людей и мурлыкал большой кот. Он не понимал еще, что было написано на листе бумаги, прикрепленном к дереву над столом. Там было написано: «Этот кот тоже продается!» Правда, цены не было. Я спросил хозяина, почему нет цены на кота. «О, мы хотим продать кошку хорошим людям. Поэтому, если покупатель нам понравится, мы отдадим кошку очень дешево. Если покупатель покажется недобрым, мы заломим цену, за которую его наверняка не купят».
Когда я пришел к машине со своими покупками, я нашел там Дасти, который тоже накупил всякого барахла «по дешевке» и теперь думал, как он объяснит необходимость этих покупок жене.
Сейчас, наверное, Диана ведет уже осторожно свой трейлер через холмы-предгорья Аппалачей в свой Кентукки, а еще в пятницу Джон-адвокат взял меня с собой попрощаться с этой девушкой, и мы пришли в «Маяк любви», к этому дому-церкви, когда там уже шла «служба». Через стены на улицу доносились лишь звуки барабанов, все остальное поглощали стены, и казалось, что там звучит бубен шамана, даже страшновато было входить. Когда мы вошли, музыка уже смолкла, и сестра Джин попросила свою «паству» рассказать, что хорошего и необычного принес на этой неделе Лорд. И одна за другой вставали женщины и рассказывали о мелких вещах, которые им удалось по дешевой цене купить с помощью Лорда. А потом встала еще одна женщина и сказала что-то, чего я не разобрал, и показала на своего соседа. Все радостно и долго хлопали, а мужчина лет тридцати пяти встал и кланялся, кланялся. Я спросил Джона, что за счастливый случай произошел с этим человеком.
— О, он нашел два дня назад работу. Он был безработным тринадцать месяцев.
— Я тоже чуть не потерял работу, — вступил в разговор сосед справа. — Я водитель грузовика, и мы бастовали три недели. Но мы проиграли забастовку. Два дня назад мы вышли на работу, и я рад, что меня хотя бы не уволили. Ведь я работал у них пятнадцать лет, и если они начнут увольнять, я буду уволен одним из последних. Но они отняли у нас несколько дней отпуска на рождество…
А потом я следил, как сестра Джин изгоняла сатану из какого-то мужчины, лохматого, в расстегнутой на груди ковбойке, с длинными до плеч волосами, с длинными, свисающими вниз усами. Он рассказывал, как в 1970 году кончил школу, но не смог найти работу, вступил в армию, был направлен в Германию и там стал наркоманом. Принимал ежедневно максимальную дозу наркотика героина. Как потом ой вернулся в Штаты, почти год лежал в госпитале, вылечился, но начал пить. Как несколько раз подумывал о самоубийстве и вот сейчас женился, и жена привела его сюда в надежде, что все дело в «дьяволе», который сидит внутри мужа и никак не хочет уйти оттуда. С тяжелым чувством ушли мы с Джоном из этого дома…