Пилигрим
Шрифт:
Фуртвенглер протянул к нему руку, но не успел он коснуться пациента, как Юнг воскликнул:
— Нет, не надо! Оставьте его в покое. Ладони Пилигрима упали вниз.
Кесслер подошел к нему с твидовым пиджаком фирмы «Харрис» в руках.
Юнг, приложив к губам палец, взял у него пиджак. Кесслер отошел и встал, наблюдая вместе с остальными.
— Ваш пиджак, мистер Пилигрим, — сказал Юнг.
Пилигрим повернулся чуть-чуть — так, чтобы не встречаться с Юнгом взглядом — и сунул руки в рукава с сатиновой подкладкой.
— Я знаю, кто вы, — сказал Юнг.
Пилигрим
— Меня зовут Карл Юнг, и я читал вашу книгу о Леонардо да Винчи. Превосходно написано, поверьте! Великолепно. И…
Пилигрим внезапно повернулся, прошагал мимо врачей и санитара, вошел в ванную комнату и захлопнул за собой дверь.
— Там есть ключ? — спросил Юнг.
— Нет, сэр, — ответил Кесслер. — Все ключи у меня в кармане.
— А бритва?
— Я ее убрал. Я сам побрил его сегодня утром.
— И как он отреагировал на то, что вы его бреете?
— Сперва терпел, а потом выбил бритву у меня из рук. Точно так же, как только что вырвал у меня галстук.
— Он попытался ее поднять?
— Нет, просто смотрел, как я ее поднял. А потом позволил себя добрить без всяких фокусов.
— Как он к вам относится? — спросил Юнг. — Он вас ненавидит?
— Понятия не имею. Пару раз я поймал его взгляд, устремленный на меня, совершенно непроницаемый. Похоже, мистер Пилигрим знает, кто я такой и что я приставлен, чтобы помогать ему, однако он меня практически не замечает.
— Он закрывался в ванной раньше?
— Только когда ходил в туалет. А когда он мылся, я был с ним. Я не оставляю пациентов одних во время мытья. Никогда.
— Ну и правильно. От греха подальше. Даже если больной покушается на свою жизнь, может произойти несчастный случай. И он не сказал ни слова?
— Ни единого, сэр.
— А завтрак? Он поел?
— Да, съел половину грейпфрута, тост с маслом и выпил чашечку кофе.
— И все?
— И все.
Юнг посмотрел на дверь ванной комнаты и повернулся к Фуртвенглеру. В конце концов, тот был лечащим врачом Пилигрима.
— Вы не против? — спросил Юнг.
Фуртвенглер постарался подавить раздражение.
— Что вы намерены делать?
— Войти туда. И, с вашего позволения, закрыть за собой дверь.
Фуртвенглер покосился на Менкена.
— Похоже, я теряю еще одного пациента, — пробурчал он. затем обернулся к Юнгу — Только не забывайте, что он мой, Карл Густав.
— Конечно! — откликнулся Юнг. — Я просто хочу установить с ним контакт.
— Что ж, отлично. Раз такое дело — дерзайте! — Фуртвенглер снова посмотрел на Менкена. Тот отвернулся к окну. Мы подождем вас здесь.
— Благодарю.
Юнг смиренно поклонился и подошел к ванной комнате.
Медленно и тихо стукнул три раза — и вошел.
Света не было. Ванная комната утопала во мгле. Поскольку Юнг никогда здесь не бывал и не знал, где что находится, он прислонился к двери, придерживая ручку.
— Вы не хотите, чтобы я включил свет, мистер Пилигрим? Никакого ответа.
Юнг замер, не шевелясь.
Он пытался уловить дыхание Пилигрима, но не слышал ни звука.
— Меня всегда интересовала тьма, — сказал он. — В детстве я, конечно, боялся ее, как многие ребятишки. Мой отец был священником, пастором швейцарской реформистской церкви. Я часто видел его на местном погосте, когда он совершал заупокойную службу. А поскольку мальчик я был впечатлительный, мне нередко снилось, что он стоит там, однако в моих снах никогда не было света. Они были сумрачные, унылые… темные. Очевидно, меня пугали могилы, да и сама заупокойная служба. Тебя опускают во тьму и оставляют там одного. Что-то вроде того. Возможно, вы тоже видели в детстве такие сны. Или похожие. Они снятся многим детям.
Юнг помолчал.
— Мистер Пилигрим!
Тот по-прежнему не отвечал. Юнг ничего не слышал, кроме отдаленного журчания воды где-то в здании.
Он отпустил дверную ручку и шагнул вперед. Никакой реакции.
Он сделал еще шаг и снова подождал.
Опять ничего.
— Позже, когда я достиг половой зрелости, тьма наполнилась для меня новым смыслом. Я больше не боялся — я жаждал ее. И перестал видеть во сне могилы. Они теперь мне очень редко снятся. Не исключено, что в будущем, когда я постарею, сны вернутся. Но пока могилы сменились колыбелью — так сказать, символом жизненной силы. В сущности, акт продолжения рода, как правило, происходит во тьме…
Кто-то вдали спустил в туалете воду. Трубы запели на разные голоса.
— Я никогда еще не беседовал с пациентами в темноте, сказал Юнг. — Это довольно забавно. Вас это тоже забавляет?
Тишина.
— Мистер Пилигрим!
Юнг сделал третий шаг вперед.
— Почему вы так упорно молчите? — спросил он. — Вам действительно нечего сказать?
Как видно, нечего.
— Если вам интересно, я продолжу свои размышления на тему тьмы, однако у меня такое чувство…
В дверь постучали.
— Отстаньте! — сказал Юнг.
— Но…
— Отстаньте. Наберитесь терпения. Подождите.
Юнг слышал голоса за дверью, хотя слов разобрать не мог.
Сколько времени он тут пробыл?
Поди пойми.
Где же этот чертов выключатель?
Юнг провел рукой по стене за спиной.
«Как правило, выключатель где-то рядом с дверью», — подумал он, но на стене ничего не было.
— Вы не могли бы помочь мне, мистер Пилигрим? Я хочу в туалет. Будьте добры, скажите, где тут выключатель?
Конечно, это была уловка, однако Юнг надеялся, что пациент на нее клюнет. Кто его знает? А может, громко позвать на помощь? Или крикнуть: «Пожар»?
При этой мысли Юнг рассмеялся вслух.
— Мне в голову приходят странные и смешные идеи, мистер Пилигрим! Я подумал, а не крикнуть ли мне: «Пожар!», чтобы вынудить вас заговорить… Но если бы здесь и правда был пожар, вы бы его увидели…
Спички!
Какой же я недотепа!
Пока он рылся карманах, натыкаясь на что угодно, кроме коробка со спичками, у Юнга внезапно возникло ощущение, что Пилигрим сбежал от него и все это время он разговаривал сам с собой.