Пилотируемый космический полет (в вопросах и ответах)
Шрифт:
Реальных ощущений, как при полетах на самолете (тем более вывозных полетах), космонавт полностью получить не может. Он получает только определенный набор навыков по реакции от систем имитации, с определенной степенью достоверности. (Парашют, полеты на невесомость, работа в гидросреде, катапультирование…).
Сейчас изменились техника и инструкторы. Да и космонавты уже даже не третьего поколения, у которых совсем другой уровень знаний. Да и образ мыслей соответствует сложившейся ситуации в нашей стране. Есть даже космические династии.
Но как люди-человеки все они остались прежними.
Какую бы методику не использовал инструктор при подготовке космонавта, но свое личное инструкторское человеческое все равно вылезало и вкладывалось в подопечного.
Идеальный случай. Когда эти личные качества и интересы совпадали. Тогда хорошо работалось, и получался хороший результат.
Что-то в этом есть хорошего от режиссера и учителя. А вообще можно назвать, одним словом наставник. Или, как любят говорить инструкторы: «Нянька».
Вот только наставников у космонавтов бывает много и все разные. Молодые и не очень. Высокой квалификации и не очень. Талантливые и случайные люди на пути у космонавтов при подготовке к космическому полету.
Мы, на земле, делаем все, чтобы приблизить космонавта к вершине его собственных возможностей и способностей, к лучшим возможным результатам работы на орбите. А уж как, это у них, получается, зависит дальше только от них самих лично.
Вот хотя бы один из последних примеров. И довольно характерный.
Юрий Малышев прекрасно отработал все этапы стыковки на тренажере. А когда пришлось в космосе в реальной сложной обстановке показать свои наработанные навыки, очень разволновался «А вдруг корабль не будет слушаться меня?» И только когда корабль мягко отреагировал на его управляющее движение ручкой управления, сразу успокоился. Он поверил в корабль, и теперь уже уверенно выполнил все, что требовалось от него для завершения стыковки. Все было так, как на тренировках. Но для этого надо было первым движением проверить — а так ли все, как учили, то есть по настоящему приспособиться и пройти последний курс обучения уверенности в своих действиях. У одних этот курс долог, у других до уверенности проходит лишь мгновение. Третьи, в настоящей опасной реальной обстановке, забывают все, чему их учили, и живут только инстинктами, заложенными в их память, в подсознание. А это не всегда правильная подсказка.
Все теперь зависит от психологической устойчивости, степени адаптации к космическим условиям, от его готовности работать в стрессовой ситуации. Но всему этому уже не научит инструктор. Это уже от бога. Как у классных летчиков. Или дано, или нет. Преодолеть все космонавт может, но сам. Ему могут подсказать, как это лучше сделать. Все остальное делает сам космонавт.
Летчик-космонавт СССР Левченко совершил недельный космический полет. Сам заслуженный летчик-испытатель. Более устойчивых в психологическом отношении людей нет. Но в полет он пошел пассажиром, с целью ощутить на себе космический полет и потом управлять космическим кораблем «Буран». Через несколько месяцев у него развился рак головного мозга. Спасти не удалось. Не исключено, что и господин Космос к этому причастен.
На одной из тренировок я наблюдал такую картину. Космонавт не во-время начал ввод уставок, и, к тому же, перепутал одну цифру. Вместо того, чтобы исправить цифру после уточнения, и продолжить работу, он дал команду «Общее обнуление». И вновь начал вводить уставки. Получилась билиберда. Система автоматики не смогла разобраться в ситуации. Все смешалось. Пришлось выключать всю систему, приводить ее в исходное состояние и начинать работу с начала.
Командир экипажа не понял указаний инструктора, и даже вышел из корабля к пульту инструктора для уточнения позиций. Разговор не сразу, но постепенно пошел на повышенных тонах. И тогда инструктор попросил присутствующих.
— Попрошу всех временно удалиться из пультовой.
Никто не стал возражать, хотя по инструкции наше место, инженеров-эксплуатационников, было как раз возле пульта инструктора в период всей тренировки.
Толя Лучко, как раз ведавший имитаторами системы управления космическим кораблем, незаметно для себя поерошил свой чуб растопыренными пальцами и, нехотя повернувшись, отошел на несколько шагов от пульта инструктора.
Отсюда уже не было слышно слов инструктора и космонавта, но напряженность ситуации хорошо понималась в мимике беседующих. Там было горячо.
Беседа затягивалась. Космонавт и инструктор доказывали свою правоту.
Половина времени тренировки ушла на спор, то есть впустую.
В конце концов, инструктор не выдержал.
— Все. Идем дальше по программе тренировки, или приглашаем на разбор командира группы.
Этого оказалось достаточно. Дальше все было по науке. Тихо, четко и спокойно.
Каждый космонавт в таких ситуациях действует по своему. Кто-то спорит до крика, кто-то молча слушает разъяснения.
Да и инструктор тоже не знает, чем закончится его миниразбирательство с космонавтом. Вдруг ситуация будет выглядеть не в его пользу. Никому не хочется выглядеть смешным. Тем более, что разговаривать иногда приходится с Героем Советского Союза, человеком с огромными амбициями и непререкаемой уверенности в своей правоте.
Но практически всегда последнее слово все же остается за инструктором. Он имеет опыт общения не только с космонавтами, но и с представителями промышленности, с которыми без должного уровня знания систем и разговаривать бесполезно.
Вот характерная картинка.
Перед комплексной экзаменационной тренировкой, для предварительной проверки готовности техники и людей, в Центр прибывают обычно представители НПО «Энергия».
— С чем приехали? — спросил прибывших специалистов инструктор, проводивший в это время тренировку.
— Без сюрпризов и особых новостей.
— И то хорошо. Значить явных подсидок не будет?
— Никаких указаний не было, — инженер улыбнулся.
— Ладно. Тогда у нас вопросы, — инструктор открыл свой журнал, в котором записывал все замечания экипажу, — Возникли некоторые нюансы с вводом предлагаемых вами отказов на перспективных тренажерах. Вы рассматриваете да выхода из ситуации. Мы нашли еще один путь и, по нашему мнению, он более предпочтительнее. Как вы будете оценивать действия экипажа, если он станет действовать по третьему, а может быть и предложит свой вариант действий?