Пилоты Его Величества
Шрифт:
Меня усадили на аэроплан, и я с летчиком, штабс-капитаном лейб-гвардии саперного батальона, сделал на аэродромом на высоте 450 метров три круга. Когда я садился на аэроплан, у меня невольно явилась мысль: что-то сказал бы Николай Иудович? Уж на аэроплане-то никто из духовных лиц никогда не летал.
И у нас появляются летуны, имена которых гремят на всю Россию: Уточкин, Попов, Ефимов.
Пока только три! Это почин. И какой хороший почин! Выучились они за границей и вскоре удивили своих учителей. Европа с удивлением признала их способности, таланты и умение. Только после этого их признала Россия.
У Ефимова нет препятствий. Он смотрит на воздух как на родную стихию. Не человек, а птица! Удача всюду сопутствует ему. Ефимов вознесся на небывалую высоту, имея за собою самое скромное прошлое: он простой железнодорожный мастер.
…К славе Ефимова больше нечего прибавлять. Это первоклассный русский летун, европейская знаменитость, отважный, бесстрашный. Он спокойно и свободно держится на своем крылатом коне, точно на живом скакуне. В его руках руль – та же уздечка. Он правит их почти незаметно: малейшее движение руки – и машина поворачивает куда угодно. У Ефимова почти нет разгона, он поднимается сразу, едва заметным усилием. Когда смотришь на его аппарат «Блерио», то кажется, что эта птица вдруг взмахнет своими крыльями, нырнет вверх и исчезнет в воздушном пространстве.
Судьбе было угодно, чтобы три первые жертвы авиации оставили после себя молодых жен: Мациевич, Смитт и Матыевич-Мацеевич – все были женаты.
Теперь, чтобы впредь обеспечить семью погибших, поднят вопрос о страховании летчиков, но это возмещение только материального свойства, а нравственное?
Просим извинения у автора за цитирование его письма, но считаем интересным ознакомить читателей с мыслями человека, весьма близко стоящего к делу авиации, ею увлекающегося, прекрасного летчика, и притом холостого.
«Гибель Матыевича поднимает очень интересный вопрос: может ли быть летчик женат? Я думаю, что нравственно женатые люди не могут летать. Это поняли отлично немцы, разрешающие поступать в авиационные школы только холостым.
Упал бедняга Матыевич; несмотря на это, на другой же день все спокойно летали, а вот вид жены действует тяжело. За что страдают они? Каждый полет – волнение. Дома жена мучается – вернется ли муж целым и невредимым.
Несомненно, это волнение передается и мужу, а при таких условиях летать, конечно, не так легко. Ну и представьте себе, что жене по ее состоянию нельзя волноваться. Ведь это легко может быть. Как тогда быть мужу? Неужели ему в это время не летать?
А летать он, опять-таки повторяю, не имеет нравственного права, – как тут быть? Лучший выход: не допускать в авиационные школы женатых!»
Трудно загадывать вперед, как в дальнейшем сложится обстановка, но, конечно, холостой летчик может с меньшим нравственным напряжением отдать себя любимому делу, теперь, слава Богу, желающих очень много, и нам кажется, что, отбирая в школы только холостых, этим принесут делу только несомненную пользу.
…Первое время школа не делала особенных успехов: вероятно, суровая зима! С наступлением весны и назначением 2 марта 1911 года начальником школы полковника Генерального штаба Сергея Ивановича Одинцова школа ожила и расцвела.
К середине лета уже не оставалось такого места в округе на сто верст, где не побывали бы оперившиеся птенцы этого орлиного гнезда. Ни горы, ни долы, ни леса и буйные ветры с туманами не служили для них препятствием.
Осенью все гнездо сделало первый парадный вылет на маневры. И все увидели, какая мощная стая выросла из робких птичек… Школа дала прекрасные результаты благодаря тому, что начальник ее человек, по-видимому, сильной воли и большого такта: он сумел сочетать самые дружеские, теплые, товарищеские отношения с необходимой дисциплиной. «Страх перед начальством» отсутствует даже у низшего персонала. Он надежно и прочно замещен теплым чувством любви и уважения к своему «старшему товарищу». При таких условиях, конечно, и горы можно двигать.
Ливадия. 3 ноября 1911 г.
Телеграмма министра двора.
26 октября в Ливадии Государю Императору имели счастье представиться прибывшие из Севастополя офицеры школы авиации ОВФ в числе 23 офицеров и руководителя Ефимова. При представлении находились Великий князь Александр Михайлович и управляющий делами отдела капитан 2-го ранга Фогель. Царь обходил офицеров, задавал вопросы, благодарил за усердие и прилежный труд в пользу русской авиации и пожелал им полного успеха в этом новом деле. По окончании представления Государь снялся с офицерами в общей группе. После этого Великий князь Александр Михайлович пригласил всех представлявшихся на завтрак в свое имение «Ай-Тодор».
В то время как в начале прошлого года у нас было всего лишь два летуна, Ефимов и Попов, теперь, по истечении года, мы можем насчитать несколько десятков русских летчиков. Главный кадр составляют частные летуны, которые, по системам аэропланов, разбиваются на следующие группы:
1) 8 на биплане «Фарман» – Ефимов, Уточкин, Лебедев, Габер-Волынский, Заикин, Костин, Срединский. Райгородский;
2) 6 на моноплане «Блерио» – Васильев, Кузнецов, Эрдели, Гейне, Суденский, Кузьминский;
3) 2 на моноплане «Антуанетт» – Маковецкий и Хиони;
4) 2 на биплане «Райт» – Попов и Волков;
5) 2 на биплане «Авиатик» – Сегно, фон Крумм;
6) 1 на биплане Гаккеля – Булгаков (в настоящее время отбывает воинскую повинность в офицерской воздухоплавательной школе);
7) 1 на моноплане «Анрио» – Кампо-Сципио;
8) 1 на биплане Соммера – Петровский.
Кроме того, у нас имеются еще 8 военных летчиков: подполковник Ульянин, штабс-капитан Горошков и поручик Руднев – на «Фармане»; полковник Зеленский, лейтенант Дорожинский и поручик Комаров – на «Антуанетт»; штабс-капитан Матыевич-Мацеевич и лейтенант Петровский – на «Блерио».
Всего 31 человек. Если к этому числу прибавить учеников школы Отдела воздушного флота, летающих с успехом в Севастополе, а также гг. офицеров, обучающихся полетам на аэропланах в офицерской воздухоплавательной школе, то можно смело сказать, что к весне 1913 года мы будем иметь до 50 вполне подготовленных летчиков.