Пилюли для феи
Шрифт:
Это задевало.
Но вечер прошёл - и пёс с ним. Между прочим, неплохо прошёл. Каро даже успела заразиться от мальчишек нервным, но, в целом, приятным азартом. Да и настроение выправилось.
– Куда собираешься?
– вполне дружелюбно поинтересовался Мастерс, подавая теургу пальто.
– Неужели?
– изумилась тега.
– На меня решили обратить внимание? А я сомневаться начала, не стала ли призраком, сама того не заметив.
Честно, Курой огрызнуться хотела. Но вместо этого тон вышел таким заигрывающе-кокетливым. Аж самой противно.
– Ты же видела, что тут творилось, - усмехнулся оборотень.
– Дурдом на выгуле!
– Да уж, я оценила, - хихикнула Каро.
– Особенно мгновенное преображение швабры в копьё. Хотя нет! Вот это твоё: «Рикки, ты же мужчина! Ну, подумаешь, слова забыл! Просто представь, что объясняешься в любви самой прекрасной женщине на свете!».
– Сработало же, - оборотень поскрёб когтём бровь.
Надо же, смутился! И умудрился при этом выглядеть вовсе не глупо, а очень даже мило.
– Что и странно, - веселилась Каро.
– Не думаю, что шестилетний пацан часто признавался в любви прекрасным девам.
– Мужчина всегда остаётся мужчиной: и в шесть лет, и в шестьсот, - буркнул Мастерс.
– И я не виноват, что копьё они догадались из картона вырезать. Понятно, что оно не дожило до выступления.
– Какой изящный уход от темы!
– восхитилась тега.
– Просто образец уклончивости.
– И опять же, сработало!
– Рон поиграл бровями, как опереточный злодей, перехватив руку теурга и сунув её себе под локоть.
– Так, куда ты направляешься?
– Домой. Куда я ещё могу идти?
– проворчала Курой.
– Поздно уже. Да и, честно говоря, с ног валюсь.
Ворчать её не раздражение заставило, а горячее желание дурашливым тоном протянуть что-нибудь вроде: «А что? Кавалер желает проводить даму?». Ну, или другой идиотизм в таком же - абсолютно дурацком - духе.
– А я хотел предложить пройтись. Погода замечательная, подморозило. Чувствуешь, воздух свежим снегом пахнет?
Мастерс притормозил, глубоко вздохнул. Даже глаза прикрыл от удовольствия.
– Ничего я не чувствую, кроме печного дыма, - призналась Каро, очень стараясь на Рона не смотреть.
– Да и откуда в Элизии свежий снег? Его и в начале зимы днём с огнём не найдёшь.
– Нет в тебе романтики, госпожа Курой, - разочаровался сыщик, поднимая воротник куртки. И тоже почему-то глядя в сторону.
– Неужели фат не научил? А сам из себя вроде романтичный-романтичный. Прям, принц.
Приподнятое настроение мигом испарилось. Но и привычная досада почему-то не вернулась. Так, эдакая лёгкая грустинка с, в общем-то, сладковатым послевкусием. Но возмущаться ни малейшего желания не было.
– Рон, давай мы просто не станем это обсуждать, а?
– негромко попросила тега.
– Ну, зачем друг другу нервы трепать?
Мастерс искоса глянул на неё своим новоприобретённым задумчивым-задумчивым, неправильно-серьёзным взглядам. И накрыл руку теурга, лежащую у него на сгибе локтя, ладонью. Даже пальцы пожал легонько. Но опять-таки совсем не романтично, а, скорее, соглашательски.
– Ты права. Ну так как? Пешком или попробуем кеб найти?
Решили идти. Благо до дома Каро от приюта и вправду всего-ничего. Да и вечер хорош: фонари горели мягко приглушённо. Грязь под ногами не чавкала. Народу совсем нет, только иногда поцокает копытами лошадь, да и то далеко. Морозная туманная дымка стелилась по земле, прикрывая уличное убожество. Зато изморозь на стенах домов вспыхивала искорками, словно ёлочная канитель.
Молчали. Тем для разговора не нашлось, да они и не искали. И так хорошо. Оказывается, молчать с кем-то рядом, прислушиваясь к эху собственных шагов, тоже приятно. А чувствовать рядом большого, тёплого, надёжного, по прежнему греющего руку своей почти жаркой, не смотря на отсутствие перчатки, ладонью ещё приятнее. Ну и пусть в этом тоже и на грош романтики не наберётся. Зато так проще и спокойнее.
Правда, когда детективы к дому Курой подошли, мечтательная созерцательность моментально сдулась. А появилась огромная, никак не меньше тролля, неловкость. Каро остановилась возле подъездной двери, аккуратно, будто повредить боясь, вытащила из-под локтя оборотня руку. Зачем-то пальто одёрнула, как шинель перед парадом.
А что делать? На чашку чая звать? Помахать ручкой? Поцелуй воздушный послать? Раньше-то они просто заходили, без всяких обсуждений. Но то раньше.
И Мастерс ей помогать не собирался. Снова стоял, вперившись в стену дома, как истукан.
– Спасибо, что проводил, - промямлила тега.
– А то я бы...
Угу, точно! И что без него сделать не смогла? Дойти? Найти дорогу? Отбиться от толп разбойников?
Рон, ни слова не говоря, кивнул.
– Да, в общем, ещё раз большое тебе спасибо, - чувствуя себя полной дурой, повторила Курой. И пояснила: - Спасибо за то, что... проводил.
Оборотень, чтоб ему у Седьмого хорошо стало, опять кивнул.
– Э-эм, в общем, до завтра, да?
О чудо! Мастерс... кивнул.
– Пока, увидимся в конторе, - изнемогая, протарахтела Каро.
И нырнула за дверь с такой поспешностью, словно за ней-таки гнались те самые толпы разбойников. Но ведь не гнались же. К сожалению.
[1] См. «Тролли тоже плачут».
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
Счастливая неудача: пилишь сук, на котором сидишь, и вдруг ломается ножовка
По-настоящему тяжёлое утро бывает разным. Например, оно может начаться с приезда любимой тёщи или появления ещё более любимого налогового инспектора. Пробуждение от роты барабанщиков, решивших промаршировать прямо под окнами, тоже комфортным не назовёшь. Да и просто проснуться от того, что на голову кот прыгнул, не слишком приятно. Но самое кошмар - утро, когда в голове колотится всего одна, зато назойливая, а, главное, крайне актуальная мысль: «Что было вчера?».