Пилюли для феи
Шрифт:
– Ну, теперь понятно, почему у тебя физиономия зелёная, - хмыкнул альв, которому снисходительный тон следователя явно не понравился.
– Куда я их пристрою? Бумаги фата ты в качестве доказательства отверг. А эти чем лучше? Тем более что они должны находиться в дотла сгоревшем здании?
– Эти лучше, потому что они с печатями и подписями, - делая ударение на последний слог, растолковал Гиккори, с менторского тона съезжать не собирающийся.
– Думай-думай, ты лорд или не лорд? У вас от природы голова большая.
С этим бы Алекс и мог поспорить.
***
Яте аккуратно прикрыл за собой дверь лаборатории - не из любви к тишине. Просто боялся раздолбать её вместе с косяком, стеной и половиной конторы. Фея страдала. И от её тихих и жутко жалобных всхлипов деваться некуда, даже в кабинете у Алекса это щенячье поскуливание слышно. Разве что на улицу сбежать. А нельзя. Росс чётко сказал: «Остаёшься здесь и приглядываешь за ней!». И так перед боссом проштрафился - дальше некуда. Вот и будь любезен сидеть и сопли подтирать.
Потому что, собственно, тегу больше делать и нечего было. Побои, конечно, выглядели жутко. Но именно что выглядели. Никаких действительно серьёзных повреждение Курой не обнаружил. А синяки с ушибами заживали на нежной феечке, как на орке.
Но - видят Семеро!
– лучше б уж она в коме валялась! Стенания заказчицы действовали на нервы, выматывали душу, капали на мозги. И доводили Яте до состояния невменяемости. Он вообще рыдания, особенно женские, с трудом переносил. А тут же даже не рявкнешь: больная, да ещё клиентка. Но, прежде всего, больная. На всю голову. Отравленная жестокой судьбой, трагической гибелью сестёр, отцом-тираном, равнодушным женихом и общей неустроенностью жизни.
Оставалось только сбегать. Но далеко ли убежишь в конторе?
Входная дверь распахнулась, привычно и довольно равнодушно ботнув в стену. Ворвавшийся вихрь из меха и зелени повис у тега на шее.
– Я соскучилась!
– прошелестело на ухо.
На эксперта пахнуло весной, свежестью, талой водой и ещё чем-то таким и эдаким.
– Ты что здесь делаешь?
– ошалело просипел Яте.
Впрочем, в том, что фразу ему удалось целиком выговорить, медик был не уверен. Как и в том, реальна ли дриада, нежно к нему прильнувшая, или это галлюцинации на почве нервного переутомления начались.
– В том симпатичном кабинетике кто-то есть?
– мурлыкнуло дивное виденье.
Курой неуверенно оглянулся, убедившись, что «кабинетик» Алекса действительно выглядит довольно мило. И пусто. Эксперт кивнул. А потом и головой помотал - для уверенности.
– Очень своевременно, - улыбнулась девушка.
Ну а следом грянуло цунами.
Яте понятия не имел, сколько прошло времени: может быть, полчаса, может, полсуток, а, возможно, и вечность. Но цунами схлынуло, уползло обратно в океан, оставив на берегу обломки и искорёженный труп тега. Кажется, носившего фамилию Курой - в этом медик клясться бы не стал, ибо уверенность отсутствовала. Сообразить бы, где ноги с руками. А голова с киселём, мозгами называемым, повременит - не до неё.
Дивное виденье уселась на край стола, оперлась обеими руками, задумчиво глядя в окно и меланхолично болтая голыми ногами.
– Что там?
– разбойничьим голосом просипел тег.
– Снег снова пошёл, - элегически ответила дриада.
– Слушай, я забыла, зачем к тебе пришла...
– А-а...
– поражённый до глубины души, о наличии которой и не подозревал, Яте даже нашёл силы, чтобы соскрести себя со столешницы. В смысле, голову эксперт поднять сумел.
– Я думал... Да. Так зачем ты пришла?
Курой очень не любил чувствовать себя дураком. Ненавидел просто. От чрезмерно болезненного самолюбия все теги страдали, но некоторые мучились особенно остро. Так вот, Яте входил в категорию «лучше даже не трогать». Сейчас же то самое самолюбие корчилось в агональных судорогах, истерически попискивая.
Ну а что может быть глупее, чем мужик со спущенными штанами, медузой распластавшийся по столу? Да ещё только что узнавший: юная прекрасная дева навестила его не из горячего желания видеть, а по делу? Взрыв же страсти, по всей видимости, шёл приятным бонусом.
Кровь предков требовала немедленного ритуального самоубийства. Приобретённая практичность велела принять вид, будто всё идёт по плану. Ну, ещё штаны подтянуть.
Курой решил, что самоубиться никогда не поздно. Но одежду в порядок привёл.
– Вспомнила!
– радостно воскликнула дивное виденье и даже в ладоши хлопнула от избытка эмоций.
– Ты бы оделась, - мрачно посоветовал Яте, старательно косясь в сторону.
– Холодно, простудишься.
– Дриады простудой не болеют, а ты ханжа!
– надула губки... как же её звали? Лали? Лулу? Отец-доктор точно как-то называл и именно такой дурацкой собачьей кличкой. Всё не досуг как-то спросить.
– Я тебе, между прочим, помочь хотела.
– Ты и помогла...
– Курой осёкся, нервно причесав пятернёй чёлку.
– В смысле... Там, в приёмной доктора...
– по всей видимости, когда за шиворот за порог вытащила?
– Я имею в виду...
– Как же мне это нравится...
– мурлыкнула дриада, оказавшаяся вдруг близко-близко - тег и не заметил, как она на его стороне стола очутилась. Только что дулась, болтая ножками, а уже стоит на четвереньках: тёмно-зелёные, словно дымкой подёрнутые глаза - огромные. Губы припухшие. А дальше... одежды нет. Ну, совсем ни лоскута.
– Как ты мне нравишься! Бешеный воин, на куски рвущий, в крови купающийся. И такой робкий... Правда, не всегда робкий, и порой совсем не застенчивый. Те-ег...
Прозвище, которым его на ринге называли, томно растянутое и сказанное так, будто красавица его по языку перекатила, как карамель, прозвучало неприлично. Совсем неприлично. Так, что Яте подавился желанием уточнить: кого это он на куски рвёт и в чём робеет.
– Но времени мало, - абсолютно деловым тоном закончила дивное виденье, встав на колени, сладко потянувшись.
– Папенька уже, наверное, заждался. Я же только на два часа отлучилась, - теперь Курой точно знал, что чувствуют во время инсульта. Неприятное ощущение, даже если причина удара... привлекательная.
– Ты моего корсета не видел?