Пилюля
Шрифт:
Ни хрена себе поворот… Владимир Ильин же пока блистал из "Динамо" не уходил… Что-то пошло не так.
– Да. Вот ещё. На следующей неделе новый футбольный тренер из Тбилиси приедет. Гайоз Иванович Джеджелава. Брата привезёт в нападение. Так, что не факт, что ты в основу там пробъёшся. Там народу на три состава набирается, если с хоккеистами считать… – и, словно вспомнив что-то важное, кивнул, и потопал к будке.
Бобров подскочил, увидев, что я освободился:
– Ты, что там Кольке за бросок показывал? Он до сих пор аж
– Это такой щелчок. Сейчас коньки надену – покажу.
Нашел в куче коньков нужный размер. Раздолбанные, жуть. Ну, да мне не кататься. При выходе на лёд чуть не грохнулся.
– Заточка хреновая, – оправдываюсь, глядя на довольные бесплатным представлением рожи товарищей. И, получив клюшку, рассказываю заранее придуманное:
– Клюшка нужна с загнутым крюком. Ну, да ладно. Этот бросок до войны канадцы придумали. А когда с ЛТЦ играли, я заметил, что они бьют как-то не так. Сильно очень. И запомнил движения. Держим тело прямо, шайба чуть впереди, ноги чуть согнуты. Замахиваемся клюшкой примерно от пояса до плеча. (показываю). При начале щелчка помогаем телом в направлении удара. Крюком сильно бьём не по шайбе, а по льду в десяти сантиметрах перед шайбой (показываю раскрытую ладонь без перчаток). Клюшка превращается в пращу или в рогатку. Доворачиваем шайбу движением плеч и крюком клюшки.
Луплю со всей дури. Но, Пучков начеку. Шайба в новой ловушке.
– Дайка мне, – Бобров начинает щелкать. И Коля взмолился:
– Ну, ты хоть подальше отойди. Я не успеваю руку поднять.
Довольный Сёва мне:
– Молодец, Ха… то есть Юрий. (и громко) Так, все отрабатываем щелчок…
Колобок напросился со мной на хоккей. У футболистов, как и у большинства советских людей нынче праздник. Государственный. День "Кровавого воскресенья". Поэтому, скучающий Васечка так рад наметившемуся культпоходу. Я (уже одетый) ему говорю, указав на его мятые брюки:
– Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся.
– Понял, не дурак…
И побежал гладить брюки на первый этаж. Я же не стал раздеваться, а решил подождать у крыльца, благо было не очень холодно. Выхожу, авиаторы курят (тётя Клава сказала "Кинштейн" приказал дымить на улице). Байки травят про то, про это…
– А я вот после войны на юге Польши на аэродроме служил. Городок то чехи потом у поляков себе вернули. А вы, что не знали? Поляки то вместе с Гитлером Чехословакию дербанили перед войной. Но, я не об этом… В администрации города один отвечал за снабжение нас всякой всячиной чего мы просили заявкой. А заявки то я составлял. Тут мужик этот пропадает. Нет нигде. – лётчик покачал головой, улыбнулся, и продолжил:
– Задержали его за то, что перед войной был одним из организаторов переселения евреев в Африку.
– Да ты брось. Это ж фашисты так с евреями…
– Поляки тоже хорошИ.
– рассказчик закуривает новую папиросу и добавляет:
– А мужик-то поляк в суде стал петь, что он мол так евреев от немцев спасал. Провидец хренов…
Отсмеявшись, эстафету принял усатый механик в чёрном засаленном комбезе:
– Фильм "Повесть о настоящем человеке"
– А у нас во втором гвардейском авиаполку ВМФ в Ваенге…
– Это тот полк, где Сафонов на "ишаке" "мессеры" валил?
– Да. – рассказчик пуляет окурок в "дежурное" ведро, и продолжает:
– Ну, так в полку летал летчик Захар Сорокин. Тот без обеих ступней столько "гансов" завалил, что ему не только Героя, ему английский орден дали…
Оглянувшись, вижу как Пилюля собирается прыгнуть и повиснуть на мне. Шутки у неё такие незамысловатые. Отпрыгнуть что ли в сторону чтобы на ведро спикировала? Не, местные не оценят…
Стоически переношу напрыг Весёлой Крошки под улыбки ещё минуту хмурых авиаторов.
На матч мы пошли втроём. Из Колобка сыпались шутки типа: "Такой приятный молодой человек. И вдруг, нате вам – футболист!", "Самоходку танк любил в лес гулять её водил. От такого рОмана вся роща переломана"…
Народу было прилично. Не как на футболе когда все трибуны битком, но всё же. Игра прошла очень живо. Наши нападающие, имея лишнюю смену для отдыха, носились как заводные. Ленинградцы пробовали отбиваться на контратаках, но быстро наелись, и к концу матча еле ползали. Пучков стоял, как стена. Даже третья тройка имея мало игрового времени и то отметилась. Бекяшев парочку загнал. Итого 8:0. Все довольны.
– А давайте пешком пойдём, – увидев переполненный троллейбус сказала Аня, – А то там прижимаются…
Вася тут же обнял мою свободную руку и стал трястись как эпилептик…
– Нет. Не так, – заметила Пилюлька отсмеявшись, – эти гады за грудь и за задницу хватают. Я осенью одному дала коленом между ног… Промахнулась. Неделю потом с фингалом ходила…
Дальнейшее передвижение проходило под трескотню двух мастеров разговорного жанра:
– А у меня подруга тоже медсестра на Арбате в лечебнице" Медпиявка" работает… Ну, чего вы ржоте? Правда. Так и называется…
– Девушка в отделе кадров при приёме на работу говорит: "Вы так интересуетесь моим дедушкой, как будто хотите принять на работу его, а не меня.
– Говорят, когда чего-то слишком много, то это перестают ценить. Счастья же не бывает слишком много?
– Наше знакомство началось необычным образом. Я помогала зашивать его лоб. А утром снова увидела, и поняла, что – пропала.
– У фронтовика спрашивают при приёме на работу: "У Вас есть родственники за границей?" – "Два сына в Берлине".
– А в наш дом в этом году газ проведут. Маме письмо принесли, чтобы газовую плиту и колонку для горячей воды купили. Вот теперь деньги откладываем.
– А в Калинине директор продмага говорил мне, что певица Лидия Русланова в Москве повесилась. Врал, сволочь. Она в сибирских лагерях концерты даёт. Ей десять лет дали.
– А мне в прошлом году брат, прочитав газету, говорит: "Голодного похоронили". А я ему: "Все голодными помирают.". А он: "Не. Поэта Михаила Голодного… Ну. "Песня о Щорсе". "Шёл отряд по берегу…