Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Она ушла, захлопнув дверь. Я полез вверх по лестнице. Слышалась музыка. Мне надо было избавиться от масла, банки распирали мне карманы. Я поставил их на столике возле зеркала, под какой-то черно-красно-желто-голубой мордой из дерева, прилизал волосы, теперь пора было входить. А входить было страшно, я мало знал эту банду и не любил их. Что они говорили обо мне? Они считали меня дубиной, бараном, тюфяком, пацаном, я не был ихним, притворялся, что чувствую себя с ними свободно, но это у меня не выходило, каждое будто бы свободное движение было неестественным и слишком свободным, громкий смех скрывал дрожь и был слишком громким, – словом, судорога, сводящая скулы, оцепенение, паралич. Я бы не мог быть оратором, актером, деятелем, душой компании, самым мировым парнем во всем классе, любимцем девушек и избранником судьбы. Вот если бы я умел играть на чем-нибудь, на пианино или лучше на саксофоне или дирижировал джазом! Все тебя слушают, девушки пожирают

глазами, ребята проталкиваются к тебе, приглашают, угощают, ожидают. Петь бы, как Седака, чернокожий Тейлор, – вокруг рев, взбесившаяся публика, свист, летят стулья, проваливаются полы, зал в обломках, кругом сплошная давка, свалка, мордобой, всяк, кто жив, воет, врывается на эстраду, не помогает ни милиция, ни Союз молодежи, ни дружина, ни горсовет, на мне рвут брюки, меня кусают, лижут… потом сирены, кареты «скорой помощи», носилки, я уже пою за решеткой, решетка отгораживает эстраду от зрительного зала, толпы на улице, два миллиона девушек, миллион писем в день, а я внимательно смотрю, велю поднять решетку, спускаюсь в зрительный зал, вижу Ваську, подхожу к ней, она не верит своему счастью…

Наконец я открыл дверь в комнату Адася. Он кривлялся посредине, извивался в твисте перед сидевшей в кресле Васькой.

У него был и радиоприемник, и стереофонический проигрыватель, и заграничный магнитофон, и зеленый телефон (в коридоре я видел красный). В углу Бояновский «пилил» твист с Магдой, Вализка, мастер по всякой механике, ковырялся в радиоприемнике. Они едва заметили меня. Адась сказал: «Валяй, влезай, Пингвин», – он был весь какой-то взвинченный, возбужденный, наверное, уже глотнул чего-нибудь из отцовского буфета. Баська сидела с каменным лицом и даже не смотрела на все эти приемники, проигрыватели и аппараты. Адась сменил пластинку и взглянул на Баську. Вся эта затея была ради Баськи, мы были ему нужны только для того, чтобы заполучить Баську, чтобы иметь возможность похвалиться перед Баськой отдельной комнатой с зеленым телефоном и заграничным магнитофоном. Он выбежал в холл, позвякал бутылками и вернулся с армянским коньяком, английским виски и кубинским ромом. Все это зверски дорого стоит, – такие цены в гастрономе просто оскорбление для народа и дренаж рынка. Силен Бончек, до чего выпендривается перед Баськой, вот он, гвоздь программы, свет прожекторов на него, одна бутылка – это почти вся ее стипендия. Он наливал, вещал, рассуждал, знаток вонючий, к виски-де полагается вообще не содовая вода, а соки, а марка «Блэк энд уайт» лучше «Белой лошади», наверное, дольет потом воды, чтобы старик не заметил убыли, когда вернется. Он возбуждался, и дергался, и говорил, говорил, говорил о путешествиях и о разных там Африках, и о том, что старик отдаст ему свой «фольксваген» и они поедут на Адриатическое море, потом снова переменил пластинку, закрыл стереофонический проигрыватель, опять сбегал в холл, вернулся с негритянским барабаном, тамтамом, и включил заграничный магнитофон. У него были записи самых что ни на есть последних новинок, самых модных мелодий в исполнении богов рева, ритм – мечта, ритм – гашиш. Он отбивал ритм на тамтаме, топал, сгибался, ритмично извивался, потом швырнул тамтам Вализке, схватил Баську, потащил ее, она начала танцевать рок, сохраняя это свое каменное выражение лица, мелькали только ее ноги, он хотел притянуть ее к себе, прижать, но она не далась, не далась! Она выскользнула и села с тем же выражением лица, а он остался стоять посередине с пустыми руками, пышащий жаром, как раскаленная кафельная печь, он наткнулся на стену, и все его хвастливые заходы отлетели от нее, все разлетелось вдребезги – столько слов, столько ужимок, столько бутылок, столько аппаратов!

Я любил Баську, я вдвое больше любил ее за это, я хотел бы встряхнуть ее как следует, чтобы она улыбнулась или заплакала, сбросила с себя привычную маску – такая девушка, что за ноги, даже жарко становится, изящна, как само изящество, должно же в ней что-то быть!

Адась постоял с минуту, видно, он был взбешен, он уже настроился на Баську, он хотел иметь эту Баську, как «фольксваген», еще секунда, и он начнет реветь и топать ногами: «Я хочу Баську!!! Я хочу Баську!!!» Это был конец, Мацейовицы [ii] , могила, нокаут на глазах у всех, да еще при ком – при Вализке, Бояновском и при мне! Этого Адась не простит! Но нет, он только выпрямился, выпил рому, усмехнулся, выключил заграничный магнитофон, Бояновский и Магда бухнулись с разбега на тахту, Вализка еще раз стукнул кулаком по тамтаму.

[ii] Деревня, возле которой в 1794 году было разгромлено повстанческое войско Тадеуша Костюшки.

– Сыграем во что-нибудь? – предложил Адась.

– Сыграем, – поддержал его Вализка.

– В «минуту искренности»! – воскликнул Адась.

Я не любил таких игр, я не мог быть искренним

с ними и не мог ничего сказать искренне Баське – тут-то они бы уж завыли, что пришел конец света, если даже глупый Пингвин лезет со своими чувствами. Им эта игра нужна была для всякого свинства, они могли говорить, что угодно, их искренность была ужасной, они без стеснения спрашивали обо всем, все топтали ногами, лезли сапогами в душу, похабно хихикая; копались грязными ручищами в живой, пульсирующей аорте, раздирали когтями ее красную мягкую ткань, хватали и живьем рвали на части птичку, чтобы заглянуть ей внутрь, туда, где бьется сердце.

– Я не буду играть в искренность, – заявила Баська очень твердо. – Иначе мне пришлось бы сказать тебе, что я о тебе думаю.

Вализка стукнул в тамтам и загоготал. У Адася был такой вид, словно ему дали по морде. Должно быть, она думала о нем то же, что и я, и он понял, что Баська его не выносит, что ничего с ней не выйдет ни сегодня, ни завтра, ни в следующем семестре, что время потеряно зря и игрушку не добыть ни за какие деньги. Он даже задохнулся, игра в искренность была последним номером в программе, больше у него в запасе ничего не осталось… Я был отомщен, Баська отомстила за меня, за этого глупого Пингвина, за все. Но Адась снова усмехнулся, и усмехнулся очень зло, потом взглянул на приемник – видно, задумал какую-то гадость.

– А может, хочешь узнать, что думают о тебе? – процедил он.

– А что обо мне могут думать? – задиристо спросила Баська.

– Сейчас услышишь, – усмехнулся Адась.

Наверное, он подготовил и этот номер, все возможно. Возле зеленого телефона лежал кусок кабеля, должно быть, он забавлялся таким образом не впервые – прием известный, – он соединил этим кабелем телефон с приемником, включил приемник и еще раз взглянул на Баську, на ее каменное лицо. Он что-то затаил, припрятал за пазухой какую-то крупную мерзость, это было сразу видно по его глазам. Я сидел сбоку, рядом с остальными и, как зритель в театре, затаив дыхание, следил за развитием действия. Я весь был покрыт красными пятнами, уши у меня горели, но это было зрелище,;и я не мог вырваться на сцену. Адась поднял трубку и медленно набрал номер. Баська даже не шелохнулась. В динамике приемника трещало вовсю, пока он набирал цифры, потом что-то стукнуло и послышался сигнал. Он включил динамик на полную мощность, радио загудело на весь дом.

– Слушаю! – рявкнул мужской голос.

– Лукаш? – спросил Адась.

– Собственной персоной.

– Привет, старик.

– Привет.

– Ты можешь разговаривать?

– За двоих.

– Что поделываешь?

– Вернулся и ухожу.

– А у тебя случайно нет Васьки Орачевской?

– Уже давно нет. Что, ты ее хочешь?

– Быть может…

– Тогда будь осторожен, старик.

Я посмотрел на Баську. Она сидела, опершись о спинку кресла, такая же, как всегда, только, пожалуй, глаза у нее были расширены чуть больше обычного. Вализка захохотал, но Адась утихомирил его жестом.

– Это почему же?

– Да так. Трудно отвязаться.

– Будет заливать-то!

– Ничуть не заливаю.

– Она не из таких!

– Вот именно из таких. Могу доказать. Хочешь, прочту?

– Что?

– Письма. У нее нет телефона, поэтому она пишет письма.

В приемнике раздалось какое-то хрипение, послышались шаги, видно, Лукаш направился к столу или к шкафу. Эти шаги терзали мои пылавшие уши. Баська, не дыша, смотрела на приемник, какая-то совсем уже окаменевшая. Лукаш быстро вернулся к аппарату, видно, он держал ее письма под рукой, – может, читал их перед сном или показывал гостям.

– Первое попавшееся… вот! «Встала сегодня рано, в восемь первая лекция, дома мрачно и холодно, за окном моросит дождь. Мне было очень худо, но я подумала о тебе, милый, и сразу же на сердце засветило солнышко, стало тепло, прошла тоска…»

Баська сидела, не шевелясь, и только смотрела на приемник, как на двадцатый круг ада. Вализка тихонько хихикал, те двое глупо ухмылялись.

– Да это же поэзия! – вскричал Адась.

– Мне, старик, везет на дамочек. Слыхано ли, чтобы кто-нибудь теперь писал такие письма? Например, эдакое: «Сегодня ночью я снова думала о тебе… Все время меня не оставляет тревога, кажется, что нам что-нибудь помешает, разрушит наши отношения, я предчувствую это и боюсь, дрожу за нас… Достаточно тебе не прийти на наше место, как это было сегодня… Я ждала почти два часа, милый… Я знаю, у тебя много дел, и ты не обещал ничего наверняка…»

Вдруг Баська шевельнулась, словно что-то ослабело у нее в позвоночнике, но она все еще и бровью не вела, другая давно бы уже сбежала. Те глупо прыскали со смеху, скоты. Адась торжествующе поглядывал на Баську. Это и была его мерзость – наверное, обдумал заранее эту месть Баське за ее презрение. А Лукаш, подлец, продолжал шелестеть бумагой.

– Или вот еще: «Ты снова не пришел сегодня, хотя я весь вечер вслушивалась в шаги на лестнице. Зачем ты так мучаешь меня, милый? Почему не говоришь ни слова? Ты и представить себе не можешь, как ужасно такое ожидание, какая мука сидеть и ждать тебя вот так…»

Поделиться:
Популярные книги

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Путешествие в Градир

Павлов Игорь Васильевич
3. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Путешествие в Градир

Бывшие. Война в академии магии

Берг Александра
2. Измены
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.00
рейтинг книги
Бывшие. Война в академии магии

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

В тени большого взрыва 1977

Арх Максим
9. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
В тени большого взрыва 1977

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Кодекс Охотника. Книга XXIV

Винокуров Юрий
24. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXIV

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Возвышение Меркурия. Книга 14

Кронос Александр
14. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 14

Бальмануг. (Не) Любовница 1

Лашина Полина
3. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (Не) Любовница 1

Идущий в тени 5

Амврелий Марк
5. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.50
рейтинг книги
Идущий в тени 5

Совок – 3

Агарев Вадим
3. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
7.92
рейтинг книги
Совок – 3