Пиноктико
Шрифт:
И отца, и сына… Вот только что не Святого Духа…
Хотя Дух-то ведь как раз… и веет, где хочет, нет?.. И почему б ему было не стать пластмассовым человечком, залетевшим в мою квартиру совершенно фантастическим, если вдуматься, образом…
Мало того, он проник ко мне сквозь недействующий почтовый ящик… Чем его оживил — я, кстати, не удивлюсь, если теперь сквозь него начнёт поступать ещё какая-нибудь почта…
Или ящик заработает в обратную сторону, то есть я буду выбрасывать сквозь него, распечатав на принтере, эти свои Aufzeichnungen [84] во внешний мир, скажем, по одному листу в день…
84
Записки.
Человечек
И надо признать, что он меня разбудил, этот человечек…
У него малиновый кафтан, синяя голова и, как уже было сказано, синие кругляки вместо ладоней и стоп… Ещё ноги, или во всяком случае, чёрные штаны — кто знает, что там под ними…
Никто не знает, потому как он самый внутренний, этот человечек — он, в отличие от атома, неделим…
Он умеет ползать по стенам, точнее, умел, слой клейкой субстанции оказался исчерпаемым, и теперь человечек неподвижно лежит возле коробки, а я смотрю в окно, потому что мои веки открыты: идёт снег…
Я нахожу диск и ставлю песню, записанную группой, в которой мой отец играл на ударных инструментах…
Группа называлась «Аксолотль»… Как это ни странно, я недавно узнал, что в нашем городе её многие до сих пор помнят…
Слова этой песни написал, наверное, дядя Феликс… Он и картинки тогда писал такие — «клеверные»… А свой краут-рок Йозеф и Ахим уже подгоняли под слова, в сущности, это даже не песня, скорее, мелодекламация…
Музыка чем-то похожа на Дебюсси… Ну да, импрессиум per se…
…Wind jagt die gr"unen Wellen des Weizenmeers Sie entstehen an der staubigen Landstrasse Und laufen bis zum Horizont Der Wind riecht nach dem Klee und Gewitter Der warme Juniwind "offnet mich wie ein Buch, Bl"attert durch die Seiten, blast den Staub weg Sie flattern wie die Fl"ugel Eines endlosen Flamingoschwarms Der sich als rosa Wolke in die Luft erhebt… [85]Аксолотль — это уникальная личинка, которая никогда не вырастает во взрослую особь, остаётся инфантом… Но зато обладает фантастическими возможностями регенерации…
85
Мне не то чтобы лень переводить эти стихи, довольно слабые сами по себе, просто мне кажется, что за неимением музыки, под которую их декламировали, нужно дать им самим прозвучать, по крайней мере, для читателя, не знающего немецкий, как музыке, содержание же правда не имеет никакого значения… Ладно, чёрт с ним… Вот, если угодно, их подстрочник:
Ветер гонит волны,
Зелёного моря пшеницы
Они рождаются у пыльной дороги
И добегают до горизонта.
Ветер пахнет клевером и грозой.
Июньский тёплый ветер
Раскрывает меня, словно книгу,
Листает страницы, сдувает с них пыль…
Они хлопают, как крылья
Бесчисленной стаи фламинго,
Взлетающей розовым облаком в воздух.
То есть у аксолотля регенерируется всё: лапка, глазик, сердце, желудок…
Хотя вряд ли эта группа возродится, и дело даже не в смерти Ахима…
Хендрикс говорил: «Когда умру, просто крутите мои плёнки…».
Но Ахим не Хендрикс, он не в записи…
Это трогательно, конечно, слушать пластинки «Аксолотля», но ясно же, что это было для него мимолётное, по сути, баловство, аматорство…
Я смотрю в окно и замечаю, что снег летит не с неба, а наоборот… То есть ветер вздымает тот снег, что уже лежал на земле, на балконе, на кронах…
Снег пытается вернуться на небо… Очень мелкий, как белый песок в часах, которые перевернулись вместе со всем светом…
Как прах Ахима, который я высыпал в воздух, стоя на Бенедиктинской Стене…
Когда я на следующий вечер зашёл в гостиную и зажёг свет, пластмассовый человечек по-прежнему лежал там на столике, в россыпи старых слайдов…
Он показался мне пределом, к которому сошлись плёночки зимних снов…
Но сам не принадлежал ни одному из слоёв…
Как я уже сказал, он оказался самым внутренним — этот человечек…
А вот SMS, меня разбудившее, было если и не внутренним (у снов есть свои SMS, и я мог ещё просто спать), то и не слишком человеческим… Но и не совсем спамом всё-таки… Я думаю, у них там программа работает, посылает сотни, тысячи SMS — с сервера… Хотя подписаны они реальными людьми: Филипп, Мэлони, Тоби…
«Hallo, zusammen! Сегодня над «Цахесом» гордо реют диджеи Чосси&Месси. Приходите, будем рады, Филипп, Мэлони…».
Я получаю эти SMS уже третий или четвёртый год, попал когда-то в список гостей, Мэлони внесла, когда у них всё это только начиналось… Я ни разу там не был, хотя несколько раз уже вроде бы ехал в их сторону…
Но «Цахес» находится неподалёку от «Контрабаса», а зайдя в «Контрабас», чтобы выпить там сто грамм да и пойти себе дальше…
Я ни разу не смог покинуть «Контрабас» после этих самых ста грамм и поэтому так и не дошёл до сих пор до «Цахеса»…
Теперь же никакого «Контрабаса» больше не было, и ничего не мешало мне вроде бы одеться, спуститься в гараж, поехать…
И я всё это проделал, хотя, несмотря на выпитый эспрессо, чувствовал, что спячка продолжается…
В каком-то американском романе я читал, что есть два модуса бытия: «Великий Тик» и «Великая Спячка»…
Так вот, я проснулся в центре Великого Тика, но это уже был не Ур-тик, с тем было покончено…
Я как будто телепортировал туда со своей кровати… И теперь сидел, точнее, полулежал на чёрном диване — там за U-образной стойкой есть мягкий уголок, в который я забрался, очевидно, взяв какой-то лонг-дринк…
Высокий стакан стоял на низком столике… Был ли это мой стакан… Я всегда вынимаю соломинку…
В этот раз, может, и не вынул… Не заметил… Соломинку в стакане, своём или чужом, неважно… В моей голове были такие брёвна, что соломинки не имели значения… Стакан же всё равно оказался пуст…
И не только в голове — я был совершенно деревянный, очевидно, розовая таблетка, которую я проглотил перед выездом, не сошлась даже с той каплей алкоголя, которую я успел выпить…
В общем, я проснулся на кожаном диване в центре огромного зала, заполненного танцующими тинейджерами… Мне бы надо было после этого посидеть спокойно или полежать, потом выпить кофе… Но я, как дурак, сразу же встал, сделал шаг, качаясь, сделал другой…
Я понял, что мне надо вернуться на диван… Но меня уже подхватило пляшущее перед глазами ювенильное биоморе…