Пионер всем ребятам пример
Шрифт:
Жутко хотелось есть. Как-то неестественно хотелось есть. Впрочем, о потребностях детского организма я давно забыл. Сытое детство, мне никогда не приходилось недоедать. А сейчас представляю себе эту чертову утку и готов убить кретина директора. Явно же он ворует, несвежее масло и одна каша на завтрак, такое даже для Советского Союза перебор.
– Сейчас его повариха как раз из духовки вынимает…
– Кого его вынимает?
– Чего, дурак? Гуся вынимает. То есть утку.
– Пацаны, а кто вкусней? Гусь или утка.
– Счас как дам в глаз. И гуся и утку увидишь.
– Вот бы его украсть.
Димон выразил общее мнение. Украсть у директора его обед и съесть, хотели все трое беглецов. Очевидно, всем нам одинаково не хватало калорий.
– Давайте ребята представим. Как мы его взяли и украли из столовой. Ну, раз, два, три…
– А где он стоит? Гусь, ну то есть утка.
– Сейчас на столе стоит, остывает. Вкусный, с яблоками.
Я представил себе эту чертову гусеутку с остротой детского воображения необычайно ярко. Вот она стоит на кухонном столе, и вправду очень вкусная. Вот тарелка с птицей поднимается в воздух. Поднялась и … исчезла на глазах.
– Ой!!
Два детских голоса хором ойкнули и привели меня в сознание. На лесном мху под сосной перед нами стояла тарелка с задравшей вверх лапки птицей. Очевидно, это и была та самая утка.
Минуту мы все трое молчали. Потом Вован не с того, не с сего изрек.
– Ох, и будет нам, пацаны. Ох, и наплачемся мы с нею.
– Кто спиздил утку?!
Спросил строго Димон.
Я почему-то знал, кто её спиздил и поэтому ничего не ответил.
– Ребята, нам надо срочно её съесть. Кости потом закопаем. Никто ничего не узнает.
Какие материалисты советские дети. Мы не стали обсуждать, откуда и почему появилась чудо птица. Мы немедленно принялись её есть. Без хлеба, без ножей и вилок. Прямо отламывали руками и обгладывали ножки, крылышки, всю тушку не такой уж и большой птицы. Яблоки мы оставили на десерт. Съели всё. Съели в рекордные десять минут. Вован даже облизал тарелку, сказав, что утиный жир полезен для зрения.
– Мы чего теперь и дальше будем с кухни воровать?
– Сдурел? Секут же. В колонию хочешь попасть?
В колонию попасть никто не хотел. Мы закопали косточки бедной утки под ближайшим деревом. Надеюсь, лесные звери их не раскопают. Теперь надо было что-то делать с тарелкой.
– А хорошо бы…
Сказал Димон и что-то шепнул Вовану на ухо. Тот злорадно захихикал.
– Тогда точно выгонят из лагеря.
– Ребята, но такой шанс. Единственный шанс в жизни. Попробуем а?
И мы попробовали. Ощущая некоторое неудобство в желудке, я подключился к срамному мероприятию. Вместе у нас получилось очень даже неплохо. Даже много получилось.
– Теперь пацаны на три, четыре. Все вместе…. Пошел!!!
И она действительно пошла. Или пошел. Скорее пошло. Миг и тарелка со скверным содержимым исчезла из виду.
– Ой, ребята. Что нам будет!
– Если будем болтать, точно будет. Но мы ведь не будем болтать?
Все решили, что болтовня смерти подобна. На ближайшее, по крайней мере, время мы были избавлены от последствий.
Мы сидели под деревом, переваривая вкуснейший обед.
– Теперь пацаны и борща этого бл…..го и макарон гребаных не хочется.
– Не станешь есть, тебя же и заподозрят. Скажут, ты и сожрал. Не, пацаны, надо вести себя, словно мы голодные. Даже добавки попросить.
– Добавки просить не буду!
Решили, что на обед пойдем, будем есть как обычно. Но добавку просить не станем. Не полезет.
Мы недооценили наши детские аппетиты. Довольно дрянной обед был съеден полностью и без каких либо эксцессов. В столовой наблюдалось некоторое напряжение. Не среди нас, питающейся мелюзги. Среди обслуживающего персонала. У некоторых официанток покраснели глаз, словно они недавно плакали. Выглянувший из кухни повар имел вид приговоренного к виселице преступника. В разгар обеда появился и сам пан директор. Шествовал вдоль рядов питающихся пионеров и глядел на нас как волк на несчастных поросят. Пытался заглянуть каждому в глаза. Но дети удивленно улыбались ему и снова принимались за еду. Вызывать всю армию пионеров и устраивать нам всем допрос директор не рискнул.
– Во сука, шепнул мне на ухо Димон. – Слямзить бы у него еще чего.
– Молчи дурак, прошипел я. – Завалимся, нас убьют.
– Мальчики! Возгласила возникшая ниоткуда вожатая. – После обеда все собираемся в пионерской комнате. У нас собрание. Явка всем обязательна.
– Началось. Вздохнул Вован.
– Мы ничего не знаем!
Смазливенькая прыщавая пионервожатая явно задержалась в пионерском возрасте. Вела себя с нами ребятами фамильярно. То изображала большое начальство, то хихикала как девчонка из старшей группы. Сама не до конца осведомленная о происшедшем, она опрашивала ребят из нашей группы, желая узнать неведомо что. Не видели ли мы что? Не ходили ли мы сегодня на кухню. Не слышали ли… И тому подобное. Не особо и самой пионервожатой понятное.
Мы не видели и не слышали. Мы интересовались, а что собственно случилось. Мы высказывали мнения от: может кто сбежал, до не прилетели ли марсиане? Последнее спросил мальчик из нашей группы. Явно хорошо начитанный и любящий научную фантастику. Счастливое время: на Марсе живут марсиане, скоро полетим к звездам и советский хоккей лучший в мир. Только что стал лучшим, и мы не устаем удивляться.
– Пронесло! Сказал Вовка.
– Тебя тоже? – хихикнул Димон.
Туалеты у нас были деревянные. Стояли маленькие сарайчики на отшибе от наших палат. В дождь приходилось бежать бегом. Если сильно схватит, не все добегали.
Глава 3
Какой длинный, этот первый день. К вечеру я вымотался, словно пробежал без остановки сорок километров и победил всех возможных негров и эфиопов. Опять хотелось есть. Ужин или пародия на ужин был проглочен в одно мгновение и почти неощутимо лег на дно желудка. Что-то ненормальное есть в моем аппетите. Да разве я сам нормальный? Попаданец в чужое тело, в чужое время, в чужой возраст. Попаданец не в квадрате, в кубе. И со странными, еще непонятными мне способностями. Это ведь я заставил тарелку с дичью перенестись из одного места в другое. Безусловно, я. Никакие не Димон с Вованом.