Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V
Шрифт:
Если бы Быстролётов узнал высказывания некоторых авторов о его матери и отце, он был бы бесконечно оскорблен. Одни утверждают, что отец Быстролётова — граф Алексей Николаевич Толстой или что Быстролётов не знал даже имени своего отца! Другие, цитирую: «Быстролётов искал отца всю жизнь, и много позже ему удалось установить, что он ведет свою родословную по внебрачной линии от графов Толстых, что, вполне вероятно, объясняет его литературное и художественное дарования, а также генетическое умение “носить паспорт” дворянина, столь пригодившееся ему в годы работы нелегалом».
В свидетельстве о рождении в графе «Отец» стоит прочерк, однако это не означает, что имя отца неизвестно.
Отца я не видел и не знаю, и в анкетах всегда так и пишу. Это честно, надо только понимать «не знаю» в смысле «лично не встречался». А черная папка надежно погребена в архиве ОГПУ… Аминь…
В 1990-х годах по моей просьбе в архиве КГБ СССР нашли папку казенного вида, серую папку с кипой документов и писем. Вот документ, подписанный начальником внешней разведки СССР Абрамом Слуцким, где в верхнем левом углу синим карандашом размашисто и наискось сделана надпись: «Утверждаю, Н. Ежов, 27 марта 1937 года». Вот анкета, заполненная Быстролётовым в 1937 году, где в графе «Сведения об отце» указаны сведения о графе Александре Николаевиче Толстом, соответствующие родословным записям. Обратил я внимание и на графу анкеты «В каких государствах были», где указаны не государства, а континенты: Азия, Южная и Северная Америка, Африка, Европа. Полагаю, в документах, представленных наркому НКВД в 1937 году для утверждения, точность сведений не может вызывать сомнений.
Нужно сказать, в те годы в Российской империи жили два графа Александра Николаевича Толстых, принадлежавших к разным ветвям рода Толстых. Первый — известный сановник и старший брат графа Алексея Николаевича Толстого. Второй — Александр Николаевич, отец Быстролётова. К моему сожалению, на многих документах стоял гриф «совершенно секретно», их нельзя копировать, которые можно, обнародованы мною. Документы КГБ СССР указывают, что рассказ автора соответствует действительности.
Быстролётов Дмитрий Александрович родился 3 января 1901 года в Крыму, в имении Акчора, принадлежавшем Скирмунту Сергею Аполлоновичу.
Мать — Быстролётова Клавдия Дмитриевна, русская, родилась 12 января 1866 года в станице Медведовской Кубанской области Черноморской губернии в семье священника Кубанского казачьего войска. Образование высшее, гуманитарное и медицинское (незаконченное), работала учительницей и фельдшером. По решению Департамента Герольдии Правительствующего Сената К.Д. Быстролётова была введена в личное почетное гражданство Российской империи.
Отец — граф Толстой Александр Николаевич, русский, родился 12 августа 1858 года под Выборгом, образование высшее, юрист.
В России царил патриархальный уклад жизни с православным вероисповеданием и христианским воззрением. Население России было разделено по сословному признаку, состав сословий на 1913 год: 75 % — крестьяне, 10 % — мещане, 2 % — дворяне, 1,7 % — казаки. Оставшиеся 11,3 % населения составляли: духовенство, купечество, инородцы и прочие. При этом каждое сословие имело свою культуру и мировоззрение, да и внутри сословий не было равенства. Например, сословие дворян по древности родов и по службе монарху делилось на 14 классов. Короче говоря, «каждый сверчок знай свой шесток». Внебрачный и незаконнорожденный ребенок не имел надежды найти достойное место в жизни, если он родился не в культурной семье. Цитирую автора:
Не следует полагать, что человек рождается человеком. Он рождается двуногим животным, и человека из него делают люди, игрушки, книги — одним словом, воспитание. Деревенского парня можно обучить физике, и он станет квалифицированным специалистом, но культурным человеком — интеллигентом, его сделать нельзя. Культурными люди вырастают в культурных семьях. Культура внутренняя — это богатство, основание для которого получается почти всегда по наследству.
Дмитрий с раннего детства рос в среде культурных людей, окруженный вниманием и заботой. Несколько слов об этих людях.
Скирмунт Сергей Аполлонович — московский меценат и миллионер. Был членом комитета «Общества для доставления средств Высшим женским курсам». Возглавлял издательство «Труд», организованное на паях с публицистом В. Крандиевс-ким. Организовал «Общество содействия устройству общедоступных народных развлечений», в которое входили Савва Морозов, Третьяков, Станиславский, Немирович-Данченко, Щеп-кина-Куперник, Гиляровский и т. д. Скирмунт впервые в России опубликовал работы Карла Маркса и произведения скандинавских авторов: Гамсуна, Стриндберга, Драхмана и других. Несколько раз был арестован, архивы 3-го отделения МВД Российской империи хранят отчеты о негласном надзоре за Скир-мунтом, в том числе и в Акчоре, куда заезжали известные в культурном обществе России люди — Максимилиан Волошин, Марина Цветаева, Алексей Толстой, Максим Горький и многие другие.
Крандиевский Василий Афанасьевич — родственник Скир-мунта, страстный библиофил, знакомый с литераторами Москвы от графа Л.Н. Толстого до Глеба Успенского.
Крандиевская Анастасия Романовна (в девичестве Тар-хова) — жена Крандиевского, мать троих детей, известная писательница, автор рассказов и повестей. Она первая из женщин спустилась в угольную шахту и изложила свои впечатления в рассказе «Только час», изданном венской социал-демократической газетой «Arbeiter-Zeitung». Ее повесть «То было раннею весной» была переведена во Франции и выдержала несколько изданий. Максим Горький ей говорил: «Тетушка Настасья, вам не романы писать, а посадить вас в инкубатор, чтобы вы талантливых детей рожали…»
Ее дочь, Наталья Крандиевская, — известная русская поэтесса и скульптор, одна из жен графа Алексея Николаевича Толстого.
До трех лет я жил с матерью в имении Скирмунта, где родился. Затем моя тетка Варвара Николаевна Како-рина приехала и увезла меня в Петербург, где отдала на воспитание вдове гвардейского офицера Елизавете Робертовне де Корваль — ее муж застрелился из-за карточного долга. Я рос вместе с двумя девочками, Аришей и Аленой, которые многим позже, в эмиграции, превратились в графиню Ирен Тулуз де Лотрек и баронессу Эллен Гойникген Гюне. Это была тихая семья, жизнь которой дала трещину, и мое пребывание в ней имело двоякую функцию — я развлекал мать и девочек, а моя тетушка хорошо платила за воспитание. Мне было скучно, и с самых ранних лет я инстинктивно понимал свое положение лишнего ребенка.