Пир стервятников
Шрифт:
«Его величество поручил мне отвоевать для него речные земли, — сказал Джейме. — Я хотел бы взять вас с собой… если вы найдете в себе мужество отказаться от всего этого».
Сир Илин ответил ему долгим немигающим взглядом, но когда Джейме уже собрался уйти, тот кивнул. Теперь они ехали рядом. Быть может, для нас с тобой еще есть надежда, подумал Джейме, взглянув на него.
Ночлег они устроили под стенами замка Хэйфордов. На закате у подножия холма, по берегам текущего там ручья, выросло сто шатров. Здесь, поблизости от столицы, Джейме не
Получив приглашение на ужин от кастеляна леди Хэйфорд, Джейме захватил с собой сира Илина, сира Аддама, сира Бонифера Хасти, Рыжего Роннета, Могучего Вепря и еще около дюжины рыцарей.
— Я, пожалуй, пристегну эту руку, — сказал он перед тем, как отправиться в замок.
Пек тут же принес ее — весьма натуральную, золотую, с перламутровыми ногтями. Полусогнутые пальцы, казалось, готовились обхватить винный кубок. Сражаться я больше не могу, зато выпить — извольте, размышлял Джейме, пока мальчик пристегивал ее ремешками к обрубку. «Отныне вас станут называть Златоруким, милорд», — заверил его оружейник во время первой примерки. Ошибаешься, любезный. Я останусь Цареубийцей до самой смерти.
Золотой рукой за ужином все восхищались, пока Джейме не разлил свое вино и не рявкнул, обращаясь к Флементу Браксу:
— Если эта хреновина тебе так понравилась, отруби свою правую руку и забирай ее. — После этого все умолкли, предоставив ему напиваться в мире и тишине.
Владелицу замка, пухлого младенчика, еще в грудном возрасте выдали за его кузена Тирека, и по мужу она была Ланнистер. Ее привели за ручку, чтобы показать гостям. На парчовом платьице леди Эрмесанды зелеными бусинками были вышиты скрещенные полосы дома Хэйвортов. Девчушка вскоре раскапризничалась, и кормилица унесла ее.
— О лорде Тиреке так ничего и не слышно? — спросил кастелян, когда подали форель.
— Нет. — Тирек пропал бесследно во время бунта в Королевской Гавани, когда Джейме еще находился в плену. Будь он жив, ему теперь исполнилось бы четырнадцать.
— Я сам занимался розыском по приказу лорда Тайвина, — сказал Аддам Марбранд, очищая рыбу от костей, — но добился не большего, чем Байвотер до меня. До того, как толпа прорвала оцепление золотых плащей, мальчика видели верхом на коне. Позднее коня нашли одного, без всадника. Тирека, вероятней всего, сдернули вниз и убили — но где же в таком случае его тело? Тела остальных убитых остались лежать на месте, отчего же Тирека нет?
— Они сочли, что выгоднее будет оставить его в живых, — предположил Могучий Вепрь. — За любого из Ланнистеров можно получить большой выкуп.
— Да, но ведь выкупа до сих пор никто не потребовал, — заметил Марбранд. — Мальчик точно в воду канул.
— Он мертв. — Джейме успел выпить три кубка, и золотая рука казалась ему все более тяжелой и неуклюжей. Проще было крюк прицепить. — Поняв, кого убили, бунтовщики бросили тело в реку. В Королевской Гавани хорошо помнят, что такое гнев моего отца. Лорд Тайвин исправно платил свои долги.
— Верно, — подтвердил Могучий Вепрь, и разговор перешел на другое.
Однако позже, в башне, где ему отвели комнату, Джейме усомнился в собственной правоте. Тирек наряду с Ланселем служил оруженосцем у короля Роберта. Знание бывает ценнее золота и опасней кинжала. Джейме представился улыбчивый, пахнущий лавандой Варис. У евнуха имелись осведомители по всему городу. Ему не составило бы труда похитить Тирека в суматохе… знай он заранее, что толпа собирается взбунтоваться. Варис знал все и обо всех — по крайней мере он весь двор заставил в это поверить. Но Серсею он о бунте не предупредил и провожать Мирцеллу в гавань почему-то не поехал.
Джейме открыл ставни. Похолодало, на небо вышел двурогий месяц. Золотая рука блеснула при лунном свете. Евнуха ею не удушишь, но превратить скользкую улыбочку в красное месиво очень даже можно. Джейме очень хотелось ударить кого-нибудь.
Сир Илин точил свой меч.
— Пора, — сказал ему Джейме, и палач пошел за ним вниз по крутым ступеням. На маленьком дворике помещалась оружейная, где Джейме взял два щита, два полушлема и пару затупленных турнирных мечей. Вручив один Пейну, он взял другой в левую руку, а правую продел в лямку щита. Золотые пальцы держали плохо, и щит вихлялся.
— Когда-то вы были рыцарем, сир, — сказал Джейме. — Я тоже. Посмотрим, на что мы годны теперь.
Сир Илин в ответ отсалютовал мечом, и Джейме тут же пошел в атаку. Пейн заржавел не меньше своей кольчуги и не обладал силой Бриенны, но успешно отражал удары либо мечом, либо щитом. Месяц глядел сверху на их пляску, мечи сопровождали ее стальной музыкой. Какое-то время немой рыцарь позволял Джейме вести танец, затем начал понемногу ему отвечать. Перейдя в наступление, он задел бедро противника, плечо, руку выше запястья, обрушил град звонких ударов на его шлем. Он выбил щит из правой руки Джейме и едва не рассек ремешки между культей и золотой кистью. К концу схватки Джейме весь покрылся синяками, но зато протрезвел.
— Мы еще потанцуем, — пообещал он. — И завтра, и послезавтра.
Будем плясать, пока я не научусь владеть левой рукой, как владел правой.
Сир Илин, раскрыв рот, издал прерывистый звук. Это он смеется, понял Джейме, и внутри у него что-то сжалось.
Утром никто даже не заикнулся относительно его синяков, и звона мечей ночью тоже как будто никто не слыхал. Только Лью Пайпер в лагере задал Джейме вопрос, который не посмели задать рыцари.
— У Хэйфордов служат горячие девки, парень, — с усмешкой сказал ему Джейме. — Целуют взасос.
Новый день, такой же ясный и ветреный, сменился ненастным, а после на трое суток зарядил дождь. Войско вопреки непогоде продвигалось на север по Королевскому тракту, и Джейме каждый вечер отыскивал укромное место, чтобы обзавестись свежими страстными поцелуями. Они с Илином дрались в конюшне, где стоял одноглазый мул, и в погребе придорожной гостиницы между бочонков вина и эля. Дрались в обугленном остове каменного амбара, на лесистом островке посреди мелкой речки, в чистом поле, где дождь стучал по щитам и шлемам.