Пирамиды астрала
Шрифт:
Слава провел Ташу в палату. Она долго стояла у кровати и смотрела на неподвижное, серое лицо не очень пожилой женщины, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Потом резко отвернулась, взяла Славу за руку и тихо сказала:
— Пойдем.
Она промолчала всю дорогу до дому. Так же молча разделась в прихожей и, пройдя в полутемную с занавешенными шторами гостиную, остановилась, как вкопанная, посреди комнаты. Слава подошел сзади, взял Ташу за плечи. Она то ли всхлипнула, то ли усмехнулась:
— Вот и еще одна двухкомнатная освободилась — налетай, родня — кто хочет!
Слава развернул Ташу к себе лицом.
— Таша, не надо так! С нами со всеми может такое случиться! — он усадил несчастную девушку на диван и сел сам рядом. Обняв Ташу и гладя ее волосы, он тихо говорил:
— Ташенька, ну поплачь — тебе легче будет!
Она вдруг ударила его кулачком и выкрикнула уже со слезами в глазах:
— Как ты не понимаешь! Это все! Ее там уже нет!.. Я чувствую это! Понимаешь, это все! Конец!.. Я никогда ее больше не увижу! — и она, наконец, разрыдалась.
— Маленькая моя, но у тебя есть я. Я тебя всегда буду любить, не расстраивайся, — выговаривал Слава, пытаясь успокоить Ташу.
— У меня такое чувство, что часть меня умерла — часть моей жизни ушла безвозвратно и останется только в каких-то далеких воспоминаниях! Мне кажется, что на самом деле все наоборот, умирающий человек просто усыпает надолго, навсегда. А умирает часть нашей души — близких людей тех, кто остается. Я боюсь дальше жить — дальше меня ждет только череда смертей моих родных и близких!
— Нет, ты не права. Душа не умирает. Умирает часть твоей жизни, переходя только в память. Но на смену умершей рождаются новые части жизни. Например, я — для тебя, а ты — для меня.
— Да, ты прав! Слава, у нас будет много детей! Я не хочу только терять в жизни. Это наверно эгоизм, но только в своих будущих детях и тебе я вижу выход из этой безнадежной вереницы потерь!
— Ты знаешь, почти все когда-нибудь оказываются в таком же положении. Многие из них находят утешение в вере.
— Ты смеешься?! — Таша оторвала заплаканное лицо от Славиного плеча, укоризненно на него посмотрела и, с горькой усмешкой, продолжила. — Ты же сам знаешь, каково нам во что-нибудь верить. Ты какую сказку про Бога предпочитаешь? Или, может лучше, галлюциногенов наесться?
Так они еще долго сидели в сгущающихся сумерках, сами не зная, что делать. Гладя Ташины волосы, Слава вдруг почувствовал, как Ташина рука сжала его плечо, а вся она напряглась. Он поднял голову и заметил, что Таша, замерев, смотрит на кресло в темном углу комнаты. Переведя взгляд, он обмер то ли от испуга, то ли от восторга. На кресле, дымчатым силуэтом, как бы светясь изнутри, сидела милая пожилая женщина и ласково улыбалась Таше. Слава сразу узнал в ней Ташину бабушку, которая лежала сейчас в больнице. Таша долго, как зачарованная, смотрела на призрак. Потом, сделала резкое непроизвольное движение в сторону бабушки, и видение исчезло. Они долго сидели молча. Потом Таша счастливо прошептала:
— Она больше всего любила меня! Умершие могут показаться в момент смерти, но только тем, кого любили больше всех, и видеть их могут чаще люди, думающие о них в это время. Ей стало легко, у нее ничего не болит, и она будет ждать меня там, — шептала Таша. — Я была права: она как бы уснула и оказалась там. Так что, мы плачем лишь жалея себя, а ей стало лучше, и у нас есть надежда на встречу! — потом подумала и попросила. — Позвони в больницу — ее сердце наверно остановилось…
И еще некоторое время подумав, добавила:
— Мы теперь знаем, как «туда» попасть, надо только поскорей опробовать на себе Женино лекарство…
ГЛАВА 5. ОТДЕЛЕНИЕ СОЗНАНИЯ
— к сожалению, случайное явление не осталось без внимания, но к счастью, бесконтрольной утечки информации с самого начала удалось избежать — круг посвященных ограничен четырьмя душами…
— наши попытки напугать или оттолкнуть от идеи использовать метод пока не помогают. Надо попробовать действовать через сны…
— еще есть возможность воздействовать на людей способных остановить их…
— только нельзя допустить утечки информации во властные структуры — это станет началом конца всей цивилизации…
(из обмена мыслями где-то в астрале)
Мы все сидели перед Машей в Славиной лабораторной комнате и обсуждали план эксперимента. Маша — женского рода и среднего возраста шимпанзе, вовсю заигрывала со Славкой. Он предлагал ей банан, а она изображала сытую дамочку и кроила ему рожицы. Прошло два месяца с памятного разговора на даче. Мы проделали огромную работу, идейным локомотивом которой была Таша. Она действительно "не слезала" с моего загривка, понукая меня держать бешеный темп исследований.
Первое, чем я занялся — это «испортил» порошок Ксилонейросказина-В, списал его и попросил с извинениями новую партию у производителя. Потом проверил минимальную эффективную концентрацию для собак. Если собаку было не беспокоить, то она «просыпалась» в произвольные сроки после того, как уровень лекарства в крови падал ниже действующей концентрации.
Славка предложил использовать антагонисты — лекарства для быстрого вывода собаки из «сна», которые снижали концентрацию препарата в крови. Я также выдал все параметры по частоте и напряжению поля Федьке, и он за пару недель сварганил маленький приборчик с шестью электродами. Время воздействия электромагнитного поля роли почти не играло. После возрастания концентрации препарата до уровня действующей дозы, было достаточно подержать мозг несколько минут в поле, пока тот не «успокоится». Потом мозг сам оставался в таком стабильном состоянии, пока собака не просыпалась. Долгое наблюдение за собаками, больше других подвергавшимися «процедуре», не выявило никакой патологии. Животные были даже веселее и жизнерадостнее, чем обычно.
Где-то через месяц у Славы было все готово к опытам на обезьянах. Мы решили попробовать препарат сначала на макаках резусах в параллельных экспериментах. Макаки прошли все испытания успешно, подтвердив ранее полученные данные на собаках. Таша металась от Славки ко мне, от меня к Федору и обратно, координируя наши действия. Девчонки из нашей лаборатории уже начали ревновать меня к ней. Так, что мне пришлось выдумывать всякую научную небывальщину, чтобы объяснить Ташино горячее внимание ко моей персоне. Получалось все-таки неубедительно, и я вздохнул свободнее только тогда, когда эксперименты переместились в основном к Славе.