Пират и русалка

О'Бэньон Констанс

– Я не фермер, – сказал Джуд, глядя на поля сахарного тростника, поросшие сорняками, – но даже мне ясно, что эта земля пришла в упадок.

Доминик тяжело вздохнула.

– Чем тут можно помочь. – Ее глаза неожиданно вспыхнули надеждой. – Может быть, однажды вернется Валькур и тогда… – Она покачала головой. – Давай посмотрим, в каком состоянии домик надсмотрщика.

Значит, Валькур, сказал себе Джуд. Так зовут человека, которого любит Доминик. Однако любовниками они не были, уж это Джуд знал точно. Ему не хотелось спрашивать

ее, но он не удержался:

– И где же этот Валькур?

Они дошли до домика, который был больше и получше остальных. У него имелось даже переднее крыльцо.

– Я не знаю, – ответила Доминик, взглянув на Джуда. – И никто не знает.

Какую цену он заплатил за то, чтобы владеть ее телом, а ее сердце принадлежало не ему! Как он был глуп, предлагая ей стать его женой! Больше он не повторит этой ошибки.

Доминик поднялась по ступеням крыльца и, взявшись за ручку двери, распахнула ее. На ее лице выразилось удовлетворение.

– Кажется, мои друзья побывали здесь до нас и успели все приготовить.

Джуд поднялся вслед за ней. Однокомнатный домик внутри оказался больше, чем он ожидал. В комнате было чисто и пахло пчелиным воском. Там стояли две кровати, застеленные чистыми простынями, а на столе в изобилии разложена еда.

– Нам есть за что благодарить твоих друзей, которые с такой готовностью тебе помогают.

– Да. – Доминик поставила свой мешок на пол и провела рукой по спутанным волосам. – Если бы не они, тебя бы сейчас здесь не было.

Джуд взял ее за плечи и развернул к себе.

– Если бы не ты, сейчас я был бы на борту своего судна.

Она стряхнула его руки и, подойдя к столу, взяла кусочек хлеба.

– Скоро ты опять будешь на борту своего «Вихря», и все испытания, выпавшие здесь на твою долю, станут лишь смутными воспоминаниями. Когда-нибудь ты будешь рассказывать о них своим внукам.

– А что же я расскажу им о тебе? – ядовито полюбопытствовал он. – Как мы занимались любовью?

Доминик подняла к нему лицо.

– Можешь рассказать им, что однажды ты встретил в море русалку и слушал ее печальную песню, но совсем недолго.

Не оглядываясь, Доминик подобрала мешок и, выйдя из хижины, медленно направилась к обгоревшим руинам родного дома. Счастливые воспоминания вспыхивали в ее душе подобно ярко раскрашенным картинкам. Она вспомнила, например, как однажды на Рождество дедушка подарил ей лошадь, о которой она так долго мечтала. Та лошадка давно уже умерла, но память о ней все еще грела сердце Доминик.

Она свернула на дорожку, ведущую к реке, и долго стояла на берегу, вспоминая, как они с Валькуром ловили здесь рыбу. Валькур, ее любимый брат и друг, где он теперь? Не грозит ли ему беда?

Доминик взглянула на свое отражение в зеркальной воде реки и ужаснулась тому, что увидела. Как безобразно она выглядела с этой проклятой мазью на лице! Опустившись на колени, она окунула лицо в воду и терла его до тех пор, пока на нем не осталось ни следа ужасного снадобья. Затем она опять посмотрела на свое отражение и изумилась. Айниз была права – шрамы на ее лице зажили и стали понемногу сглаживаться. Конечно, они были еще заметны, но гораздо меньше, чем она ожидала.

От радости Доминик с разбегу бросилась в реку, глубоко нырнула и вынырнула на поверхность довольно далеко от берега. Ей нравилось, как прохладная вода остужает разгоряченное тело. Девушка перевернулась на спину и стала смотреть на темнеющее небо. Она знала, что пора возвращаться в хижину, но все оттягивала этот момент, наслаждаясь рекой и небом.

Доминик улыбнулась, снова вспомнив дедушку. Он был частью плантации Уиндворд, и Доминик как будто ощущала его присутствие. Он расчистил участок земли, построил на нем дом, вырастил здесь сына и внуков. Она и сама была частью этой земли, и Валькур тоже. Но оставаться на родном пепелище долго она не могла – французы, вероятно, уже побывали здесь и наверняка вернутся, пытаясь найти ее.

Она подплыла к берегу, вышла из воды и натянула на себя одежду. Было уже почти темно, а ей еще кое-что предстояло сделать. Девушка подняла с земли мешок и по утоптанной тропе направилась от реки к конюшням. Она остановилась в саду, где теперь буйствовали сорняки, и собрала букет белых орхидей, любимых цветов ее дедушки.

Оказавшись там, где было похоронено столько родных ей людей, Доминик прислонила колени у совсем свежей могилы. Положив на холмик цветы, она опустила голову и сжала руки, дав волю слезам. Лишь увидев могилу дедушки, Доминик до конца осознала, что он действительно мертв. Где-то в глубине души она до сих пор не верила в реальность его смерти. Теперь настало время принять правду.

– О дедушка, – она перешла на французский, на котором привыкла говорить с дедушкой. – Мне так тебя не хватает. Если бы ты знал, как мне сейчас нужна твоя поддержка.

Доминик оставалась на могиле еще довольно долго. Затем она поднялась и, бросив прощальный взгляд на земляной холмик, пошла прочь.

Девушка поспешила к хижине надсмотрщика. Неизвестно, что может сделать Джуд, если вообразит, будто она бросила его здесь одного.

Джуд долго ходил взад-вперед по небольшой комнате, потом вышел посидеть на крыльце и в конце концов, не раздеваясь, бросился на кровать. Куда подевалась эта женщина?

Доминик забеспокоилась, увидев, что в хижине темно.

– Джуд! – в панике закричала она, испугавшись, что с ним что-нибудь случилось. Зачем она вообще оставила его одного? – Джуд, где ты?

Она почувствовала, как ее схватили чьи-то сильные руки.

– Все в порядке, не волнуйся, я здесь, – мягко проговорил он. От его раздражения не осталось и следа.

– Я подумала… что… В домике было темно, и я решила, что они снова тебя схватили.

– Я хотел спросить, где ты была, но ты вроде бы мокрая. Ты купалась?