Пират.Дилогия
Шрифт:
– Так пусть приезжает, – Громов махнул рукой. – И мне самому будет интересно с ним пообщаться. Земляк ведь!
Таинственный русский земляк, навестивший Андрея уже на следующий день, оказался человеком вполне светским, в дорогом синем кафтане и белых чулках, при шпаге и парике, он бегло говорил пофранцузски, а также знал и английский, правда, не так хорошо. Впрочем, беседа, естественно, проходила на русском:
– Ах, любезнейший мой Андрей Андреевич! – соловьем разливался гость. – Если б вы только знали, как сильно Отечество наше нуждается в таких вот людях, как вы! Опытный капитан, мореплаватель, еще и канонир, зело дело свое ведающий. Нам бы таких побольше – давно бы свею шею свернули! Но покуда своих маловато, приходится из иных земель приглашать… Вот и я к тому – присматривался во Франции, Голландии да в немецких землях к людишкам, кого и позвал – около сотни человек набралось, все люди надежные, справные, вот думаю теперь – как их в Россиюматушку переправить? В Саксонии, Польше и прочих землях – войска свейского короля Карла. А, Андрей Андреич? Может, присоветуешь что?
Светлые глаза гостя смотрели на Громова с холодной серьезностью, хоть тонкие губы и кривила самая любезная улыбка.
– Чую, куда вы, Данила Петрович, клоните, – усмехнувшись, Андрей искоса глянул на Бьянку.
Та все прекрасно поняла, удалилась, сославшись на неотложные дела, так, чтоб оставшиеся наедине мужчины могли без помех говорить о главном. Да, собственно – и начали уже.
Данила Петрович Райков, дворянин российский, был, как давно уже догадался Громов, представителем новой российской дипломатии, по наказу царя Петра, заменяющей прежнюю систему посольств, бывших в Европе лишь наездами и своим заскорузлым поведением вызывавших лишь плохо скрываемый смех.
Новые же «птенцы гнезда Петрова» проживали в крупных европейских городах постоянно, знали языки, прекрасно разбирались в местных реалиях, шпионили помаленьку, добывая важные для своей страны сведения, или вот, как Райков, вербовали нужных людей.
– Так что, Андрей Андреич? – хитро улыбнулся гость. – У вас – корабль, у меня – надежные люди. Не рвануть ли в Россию? Нет, нет, я понимаю – шведы, так мы под курляндским флагом пойдем, а то можно и под французским – французы ведь шведам вроде бы не враги. Торговыми людьми скажемся, патенты у меня готовы, все честь по чести – комар носа не подточит. Тем более, в Ревеле и Риге свои люди есть, они все, что надо, сделают.
– Авантюра! – Громов рассмеялся прямо в глаза собеседнику.
Тот ничуть не обиделся, лишь ухмыльнулся да испросил разрешения закурить трубку.
– Курите, курите, – махнул рукой капитан. – Вон свеча – прикуривайте, а я открою окно.
– Хорошо тут у вас, – выпустив изо рта клубы ароматного зеленоватого дыма, Райков расправил плечи и с лукавым прищуром спросил:
– Домишкото неужели свой?
– Арендую, – хмыкнул Андрей. – Неужто не знаете?
– Да знаю, конечно, – гость не стал прекословить. – Так просто, для беседы, спросил. И, кстати, хочу заметить – вы б могли в СанктПетербурге иметь ничуть не хуже. И не арендованный, а свой!
– Да неужели?!
– Очень даже запросто! Царь Петр Алексеевич нужных людей ценит вельми.
– Однако ведь и службу потребует? – покусав губу, капитан разлил по стаканчикам кальвадос. – Как вам мое питье, Данила Петрович?
– Замечательно! – искренне похвалил гость. – Куда лучше дрянной мекленбургской водки. Да! А насчет службы царской скажу так: все точно то же самое, что и здесь. Порт, корабли, рейды. Только заметьте – не за короля Людовика, а за Родину. Нет ничего слаще, нежели Отечеству своему услужить! Что так щуритесь?
– Громких слов не люблю, – капитан Гром улыбнулся. – Да, признаться, таковым и не верю. Весь пафос – он для глупой толпы.
– А толпа и не бывает умной, – тут же парировал дипломат. – Хоть афинский охлос, хоть римский плебс… Помните – «Хлеба и зрелищ!». С тех давних времен ничего не изменилось, да. А вы умный человек, Андрей Андреевич… Впрочем, я навел справки.
– Интересно, – Громов покачал головой. – Что вы обо мне еще знаете, любезнейший Данила Петрович?
– Да все, – развел руками Райков. – Если хотите – скажу. Правда, не вдаваясь в подробности. Так рассказать?
Андрей молча кивнул.
– Вы, друг мой, из небогатых дворян, – с улыбкой продолжил гость. – Поверьте, понимающему человеку это хорошо видно по вашему воспитанию и манерам. Попали в Америку, скорее всего – через немцев, завербовались в наемники – или сначала шведский плен, а уж потом немцы, не важно. Потом вас продали англичанам – ганноверцы целыми полками продавали, англичане вас увезли в свои колонии – воевать с французами за испанскую корону, а откровенно говоря – мексиканское серебришко под себя подгребать. Ну таскать для других каштаны из огня вам быстро надоело, и вы бежали, нашли охочих людей, захватили корабль, много чего натворили, прославились не хуже, чем какойнибудь Лолоне или Морган, и, по примеру последнего, приняли верное решение поступить на государственную службу, правда, не в колониях, а в Европе. Что ж, Франция – неплохой выбор, и король Людовик – не хуже других. Правда, он уже далеко не в прежней своей силе. Что, друг мой, Андрей Андреевич? Так все было?
Громов развел руками:
– Ну както так.
– Вы вот еще что поймите, – докурив, Райков положил трубку на стол. – Прошлое ваше никого в России интересовать не будет, берем вас таким, какой есть – и в том, поверьте, заинтересованы преизрядно. Служба та же самая, правда, не скажу точно – где, в Архангельске или в СанктПетербурге. Родине будете служить… Тьфу, что это я?! Жалованье – в три раза больше! И от всех призов – треть вам и команде.
– И каперский патент от царя Петра? – грустно ухмыльнулся капитан. – В Шведскомто озере.
– Может, еще и замиримся со свеями, – гость покрутил ус. – Царь Петр Алёксеевич по всей Европе посредников ищет, был бы на месте Карла ктонибудь другой – давно бы договорились. А этот, вишь, Ингрию требует, СанктПетербург – отдай, мол! Черт упрямый, тупой солдафон! Погоди, изведаешь еще русской дубины!
– Изведает, – согласно кивнул Андрей. – Да еще как! Мало не покажется.
– Вотвот! – Райков весело засмеялся и, подняв стакан, предложил выпить за победу.
– За нашу победу! – посмеиваясь, уточнил капитан.
– Так что с моим предложением? – выпив, осведомился Данила Петрович. – Принимаете?
– Мне надо подумать, – Громов покусал губу, задумчиво глядя в окно на чистое голубое небо и видневшиеся вдали деревья на плато де Грас, там, где часовня.
– Конечно, подумайте! – всплеснув руками, расхохотался Райков. – Я же вас не неволю. Только давайте уговоримся – ровно через неделю вы мне дадите ответ. Видите ли, мои парни… их надо как можно скорее отправить. Не получится с вами, с кораблем, придется искать иные пути, ведь саксонский король Август Сильный нам нынче не друг – договорился тайно с Карлом в Альтранштеде, признал Лещинского польским государем. А царь Петр Алексеевич Августу, как брату, верил. Да, Андрей Андреич, не в службу, а в дружбу – вы не могли бы опытным своим глазом посмотреть набранных мною людей? Знают ли воинское дело, может, с парусами кто управляться умеет? Они здесь недалеко, на старом хуторе в БомонанОж, верст десятьдвенадцать отсюда. В субботу поехали бы с супругой своей на верховую прогулку – как раз и посмотрели бы. А? Как?