Пират.Дилогия
Шрифт:
Так что никакая ностальгия Громова, как умного человека, не мучила, в Россию образца начала восемнадцатого века он не стремился ничуть. А вот туда, туда в двадцать первый… в цивилизацию… Перед каждой грозой таскал ведь Бьянку на корабль, надеясь – а вдруг?
Так что, наверное, и была ностальгия… не – упаси боже! – по государству – по временам, по эпохе.
А Райкову почемуто неудобно было сразу отказать, однако Андрей все же пересилил себя:
– Знаете, Данила Петрович, – думаю, что нет.
– Ну что ж, – дипломат не особенното и обиделся. – Жаль, конечно, но, как говорится – хозяин – барин. Не буду неволить, спасибо, Андрей Андреевич, что людей моих посмотрели. Молодцы ведь – один к одному, а?
Ближе к вечеру гости уехали, со всей искренностью поблагодарив гостеприимного хозяина за теплый прием. Данила Петрович долго махал им вслед, а когда всадники и идущий рядом негр скрылись в рябиновой рощице, хмыкнул в кулак и, утробно высморкавшись, промолвил себе под нос:
– Думаешь, избавился от меня, господин капитан? А вот шалишь! Все одно помоему выйдет, все одно! Чего вам, месье Лефевр? – Райков скосил глаза на подошедшего боцмана.
– Там человечек какойто… Нездешний, говорит, что за кроличьими шкурками едет.
– И что?
– Да больно уж востроглаз. И кроликов тут никто не держит.
– Так ты полагаешь…
– Да, мой господин – соглядатай. Королевский шпион, тут и думать нечего! За гостями нашими следил, с ними и явился. Прикажете его… того…
– Нетнет, – подумав, ухмыльнулся Райков. – Пусть о том, что видел, доложит, а мы… А мы подождем… не здесь, а близ Гавра. Пора уже туда перебраться… ЖанЖак – объявите о том людям, пусть собираются. Да! И парней, тех, кто половчее, отправьте в Онфлер… за соглядатаем этим.
На следующий день, в понедельник, с утра уже за Громовым и Бьянкой явился небольшой отряд коннополицейской стражи во главе с незнакомым офицером, представившимся лейтенантом Брюссо и вежливо попросивший «господина капитана и его домочадцев» следовать за ним в здание городского суда.
– А что случилось? – изумился Андрей. – Что, вас господин Дюпре послал?
– Господин Дюпре смещен со своего поста еще в субботу! – лихо отрапортовал лейтенант. – Приказом нового сюринтенданта полиции, графа д'Арно, наш прежний командир, шевалье д'Эвре восстановлен в своей должности… как и господин судья, к которому мы сейчас с вами и направляемся.
– Ах, вон оно как… – одеваясь, Андрей лихорадочно размышлял о случившемся. – А что же с маркизом де СентОбан?
– Арестован, господин капитан, – пожал плечами офицер. – Насколько я знаю, маркиз де СентОбан обвинен в злоупотреблении служебным положением и в ожидании суда помещен в Бастилию.
– В Бастилию! – непритворно ахнул Андрей. – Ну надо же! И что? Думаете, он оттуда уже не выберется?
– Может, и выберется, – Брюссо нехорошо ухмыльнулся и многозначительно поправил висевшую на новенькой перевязи шпагу. – Но нескоро.
– Тактаак…
– Вы собрались уже, господин капитан?
– Меня что, тоже вознамерились арестовать?
– Насколько знаю – господин судья лишь собирается предъявить вам обвинение. А дальше, в ожидании суда – домашний арест.
Надев треуголку, Громов покачал головой:
– Интересно, и в чем же меня хотят обвинить?
– А вот судья вам и скажет, – вполне логично объяснил офицер. – Вам и вашей супруге.
– При чем тут моя супруга?
– В суде все и узнаете.
Андрей был ошеломлен – ну надо же, ни с того ни с сего – словно гром с ясного неба! Ладно, с ним самим, пользуясь арестом маркиза, явно пытались свести счеты – было кому! Но вот Бьянка… к нейто какие претензии?
– Ничего, милый, – набросив на плечи легкий шелковый плащ, баронесса подбодрила супруга. – Я уверена – все очень скоро разъяснится, уладится.
Громов, кстати, думал сейчас точно так же. Ну врагизавистники, интриги – понятно. Однако под его командованием – почти целый флот! Моряки, морская пехота. Неужели посмеют арестовать? Это трусоватыйто судья? Вряд ли… Прав этот Брюссо – домашний арест, самое большее. От командования, конечно, отстранят – ну и черт с ним! Друзей много, еще поборемся!
В сумрачном зале суда, за трибуной уже собрались заседатели во главе с самим судьей – морщинистым старикашкой с желчным отечным лицом и недобрым взглядом, парик которого напоминал нечто среднее между вороньим гнездом и куском старой пакли. Солнечные лучи, падавшие сквозь украшенные витражами высокие стрельчатые окна, окрашивали лица заседателей в синий и зеленый цвета, придавая сим достойным гражданам сходство с ожившими мертвецами.
– А, месье де Тоннер! – хриплым, какимто каркающим голосом промолвил судья после доклада Брюссо. – Давно, давно вас ожидаем, как и супругу вашу… если ее вообще можно считать супругой.
Андрей возмущенно вскинул брови:
– Как это – можно считать?!
– А сейчас и узнаете, дорогой мой, вот прямо сейчас… Это кто еще?
Рассерженно тряхнув париком, судья вызверился на вошедших в зал жандармов в красных мундирах. Полдюжины человек во главе с широкоплечим молодцом – офицером. Вооружены алебардами и палашами, у офицера, кроме шпаги, еще эспантон и пара пистолетов за поясом. Жандармы конвоировали какогото безусого юнца, почти мальчика, с наглым ухмыляющимся лицом и связанными за спиною руками.