Пират.Дилогия
Шрифт:
Меч опустился, быстро уколов неофита в левое плечо – надо отдать ему должное, главарь секты действовал грациозно и ловко. Громов даже не дернулся, не почувствовал боли, только какоето жжение…
Капли крови упали на проворно подставленный кемто пергаментный лист – договор с дьяволом? Все поднялись с колен и чтото дружно запели, а Красный Барон с остервенением воткнул меч в алтарь! Песня тут же оборвалась, и главарь, подойдя к вновь принятому члену, негромко сказал:
– Теперь ты с нами, брат! Отныне и навсегда. Теперь прошу, вкуси наших яств!
Яств? Громов передернул плечами, надеясь, что под этим словом вовсе не подразумевается сердце некрещеного младенца… или что там еще такое поклонники сатаны употребляют в своих черных мессах?
Впрочем, никто ему ничего не поднес, лишь две надушенные фигуры – судя по росту – женские, взяв новичка под руки, повели его кудато в глубь часовни, в каморку сторожа или священника.
Ожидавшая у дверей третья дама в глухом черном плаще и отливавшей серебром полумаске, сделав приглашающий жест, вошла в освещенную тремя восковыми свечами комнату первой… и тут же, сбросив плащ, обернулась, явив неофиту свое прекрасное нагое тело. Две другие женщины, затворив за собой дверь, сделали то же самое, после чего осторожно уложили Громова на широкое, застланное бархатным покрывалом ложе.
Та, что вошла первой, оказалась миниатюрной блондиночкой с осиной талией и маленькой грудью, серебряная полумаска ей очень шла, и кокетливо улыбающаяся дама, судя по всему, это прекрасно знала. Другие две женщины – в черной и фиолетовой масках – оказались похожи сложением – обе статные, стройные, и грудь у обеих – большая, упругая, такая, что…
Так вот о каких яствах шла речь! Андрей усмехнулся: собственно, он и раньше догадывался, почему в таких вот сектах всегда много женщин.
Блондинка занялась новичком первой, впрочем, ее подруги тоже не стояли столбами, покрывая поцелуями тела неожиданных любовников, предавшихся внезапно вспыхнувшей страсти. Дама… нет, девушка – судя по телу, она была весьма молода – уперлась руками в плечи Громова, изогнулась, и молодой человек крепко обхватил ее бедра, погладил по талии, по спине, а затем с жаром прижал к себе, ловя губами грудь… очень знакомую грудь, впрочем, об этом сеньор лейтенант сейчас не думал, все мысли его, выскочив из головы, нынче парили гдето далекодалеко… там же, где и душа.
– Ах! – извиваясь, стонала девушка, а подруги гладили ее покрывшееся потом страсти тело, точеное, словно шахматная фигурка.
– Анатас! Анатас… Нимааа…
Она вдруг рухнула словно без сил и, целуя в губы, сорвала с Громова маску…
И вдруг отпрянула и с визгом вскочила, как если б увидала перед собой страшное и отвратительное чудовище!
Молодой человек даже обиделся – что ж он в крокодила, что ль, превратился?
– Это предатель! – закричал девчонка. – Сюда все, сюда – хватайте его! Подлый шпион! – это уж она бросила Андрею. – Пробрался… мхх!!!
И, добавив пару самых гнусных ругательств, сделавших бы честь боцману торгового флота, в гневе сбросила маску.
– Амалия! – узнавая, с ужасом прошептал молодой человек.
– Да, я! – девчонка уперла руки в бока, приняв позу оскорбленной невинности… и забыв, что она вообщето нагая.
Впрочем, любоваться долго не пришлось: Громов едва успел натянуть штаны, как ворвавшиеся в каморку сектанты схватили его, заломив за спину руки и, сопровождая градом побоев, потащили обратно к алтарю.
– Так вы, оказывается, королевский лейтенант? – внимательно взглянув на Андрея, издевательски произнес главарь секты. – А мы вам сейчас дадим иную должность – мученика! Вы ведь согласны умереть за свою веру? Точнее – за пославших вас людей. Я даже не буду спрашивать – кто они, сейчас это совсем не важно, в особенности для того, кто должен принять смерть… Что?
Красный Барон обернулся к подбежавшей Амалии, и та чтото зашептала ему, с ненавистью посматривая на Громова. И что он ей сделал такого? Просто полюбил другую и больше уже не… Да уж! Поистине, опасней отвергнутой женщины только голодный крокодил или белая акула. Идиот! Глупень! Черт безмозглый!
Молодой человек запоздало выругался – вполне можно было б и раньше догадаться, что в секте он может встретить своих старых знакомых… вернее – юных. Молодых, да ранних! Ну Амалия, ну змея! Впрочем, а что ее ругатьто? Сам виноват, сам дурак… да еще какой дуракто!
– Ах, вон оно что! – выслушав Амалию, хищно улыбнулся главарь. – Так это даже и лучше…
Зловеще хохотнув, он обернулся к связанному соглядатаю:
– Вы умрете не первым!
Красный Барон громко хлопнул в ладоши, и дюжие парни в плотных черных плащах живенько привязали его к ближайшей к алтарю колонне. Возбужденный шепот сектантов гулко раздавался под сводами, собравшиеся явно чегото ждали, перешептываясь и время от времени бросая нетерпеливые взгляды на выход… или вход… Где через некоторое время показалась процессия из шестерых мужчин в жутких белых масках с длинными носами, словно у какогото забытого древнеегипетского бога. Эти шестеро несли на плечах гроб, обитый красным шелком! Все стихли, лишь, потрескивая, пылали факелы, да под сумрачными сводами оскверненной часовни эхом отдавались шаги.
Какоето нехорошее предчувствие охватило вдруг Громова, он даже хотел выкрикнуть чтото ругательное, обидное и смешное, высмеять все творившуюся вокруг гнусь. Однако ж не успел – просто в голову ничего подобного не лезло, увы… А между тем носильщики, торжественно водрузив гроб на алтарь, сняли крышку…
И вот здесьто Андрея проняло до самых печенок! В гробу лежала Бьянка! Прекрасная, нагая, усыпанная лепестками засушенных роз… живая! Глаза ее были широко распахнуты, а вот руки и ноги – явно связаны.
– Девчонкуто отпустите, сволочи! – дернувшись, яростно закричал молодой человек. – Иначе ж я всех вас достану… не я, так другие – но обязательно! Ах вы ж, проклятые гады…
– Заткните его поганый рот!
Красный Барон махнул рукой, и Громову живо завязали рот шелковой, до одури пахнувшей духами лентой.
– Сегодня славная ночь! – взяв в руки меч, главарь нехорошо ухмыльнулся. – Мы казним отступницу… и соглядатая! Скажу вам больше, друзья: эти двое – любовники! Да, да, это так! Так пусть один мучается, глядя на страдания другого, а затем и сам примет смерть! – обведя зловещим взглядом часовню, Красный Барон взмахнул мечом:
– А теперь помолимся Черному Отцу, братья и сестры! Пусть он примет к себе эти заблудшие души! Нима!
– Нима! – дружно рявкнули все.
И – словно Чубайс вырубил электричество – тут же погасли факелы, лишь, догорая, в потухающих кострах тлели угли.
Со всех сторон слышался шепот, а со стороны алтаря донесся вдруг какойто непонятный лязг, словно неведомое апокалипсическое чудовище щелкнуло зубами. А Громов пытался развязать путы… коечто удавалось уже… еще чутьчуть…