Пират.Дилогия
Шрифт:
– Вот, смотри, сеньор Андреас, как все выходитто! Раньше, при добром короле Карлосе… не при том, который сейчас, а при том еще, старом Карлосе, который потом умер и началась вся эта гнусная заварушка – драка за престол, будь он неладен! Так вот, при старом короле у нас, при судейской управе, было три следователя и две дюжины агентов, это, правда, считая инквизиционный трибунал – но там бездельники известные, пару ведьм в месяц сожгут и жуют себе сопли, пьянствуют, вот работничкито, прости господи. Но я не про них, неет, я про управу – сейчас там следователей так и осталось – трое – да к ним прибавили еще троих чинуш – составлять отчеты, да еще одного – приглядывать за внешним видом подчиненных, а другого – смотреть за мыслями! Вот ты образованный человек, сеньор Андреас, так объясни мне, как можно за чужими мыслями присмотреть?
– Вотвот, – разливая вино, поддакнул Громов. – У нас в Думе тоже целый отдел патриотической работы создан! И еще какойто комитет борьбы с фальсификацией истории…
– Чегочего?
– Ну типа ваших инквизиторов – такие же бездельники, тоже сожгут пару ведьм да жуют сопли… Ну за нас!
– А еще у нас стажевые отменили, – занюхав рукавом кафтана, пожаловался агент. – Как будто это не я пахал верой и правдой почти двадцать лет, а какойто чужой дядя. Мол, надо молодых к государственной службе привлекать… так кто ж пойдетто!
– И у нас та же история, – Андрей охотно поддержал тему, недостаткито у Российской Федерации и у нищей, почти все потерявшей Испании начала восемнадцатого века, как выяснилось, были почти одинаковые: повальное воровство, мздоимство невообразимых размеров, и дурацкое для обоих хиленьких экономик желание поддержать былые имперские амбиции. Погромыхать, так сказать, военными мускулами.
– Так ведь было б чем громыхатьто! – громко возмущался Мигель. – Последний корабль, стыдно сказать, еще лет двадцать назад построен, еще при старом больном Карлосе, которого сейчас всякая тварь лягнуть норовит.
– Вот и у нас о Леониде Ильиче тоже говорят плохое, а самито чем отличаются? Если б не настроили тогда домов – пусть и неказистых, – где бы сейчас все – обычные, не ворюги и олигархи – россияне жили? Прямо скажу – в жопе! Пашешь, как папа Карло, всем налоги дай – этому заплати, тому, другому дай – да сдохнуть легче! На двух с сошкой – семеро с ложкой!
– Ох, как ты, сеньор Андреас, сказалто славно!
Вроде бы Громов еще не слишкомто хорошо говорил покаталонски, временами на английский, французский переходил, иногда – и порусски шпарил, забывшись. А Мигель, окромя каталонского да – немного – кастильского, – никаких других языков не знал, и все же собутыльники очень даже хорошо понимали друг друга, даже когда речь – минуя больную нынче для Андрея «бабскую» тему – вдруг о работе зашла, как оно обычното и бывает.
– Так о чем хотел сказатьто, сеньор Андреас, – о простолюдинах, их ведь нам только и разрешено допрашивать.
– Так и у нас только их и сажают, а взять хоть кого повыше… хоть бывшего министра обороны со своими бабами… Руки коротки!
– Да уж, – скорбно поник головою агент. – Графьев да баронов сеньор губернатор не велит трогать – а на дыбу бы их, враз бы все узнали! Ну я не жалуюсь… просто у знатныхто обычно прислуга имеется, а ведь слуг они не замечают, слугито для благородных, как и не люди вовсе, ну все равно что мул или мебель. Это ты, сеньор Андреас, один такой, что нами, простолюдинами, не брезгуешь, да и то, верно, потому, что русский. Но я сейчас не об этом, неет! О прислуге – да! – выпрямившись, Мигель излагал далее вполне толково и на удивление трезвым голосом. – А слуги, между прочим – люди, да!
– Кто бы спорил! – развел руками Громов.
– А, раз люди – то многое замечают, многое помнят, многое могут рассказать…
– Тактактак! – Андрей тоже стал как бы вроде трезвый, встрепенулся – а может, и впрямь оба протрезвели уже – к утруто. – Так ты хочешь слуг похватать?
– Ну не то чтобы похватать… Но так, пощупать их осторожненько. Втайне от хозяев.
Первой Мигель и его белобрысые сотоварищи «пощупали» совсем юную девчушку – служанку баронессы Амалии де КамресиРозандо. Просто, не говоря грубого слова, схватили ее вместе с корзинкой по дороге на рынок, да, сунув в карету, погнали лошадей в гавань, в одну мерзкую корчму, с хозяином которой агенты договорились заранее… да, похоже, он им давненько постукивал, так, из любви к риску и приключениям, особенно на гонораре не настаивая.
Все сделали, как полагается, без дураков – и амбар оказался в меру темным и устрашающим, и со вкусом разложенные на столе инструменты для пыток поблескивали зловеще, и палач – вернее, игравший его роль добрейший дядюшка Паулу, – поигрывая мускулами, грозно махал кнутом. В общем, бедной девчонке было от чего испугаться, к тому же ее первонаперво раздели да закатили пару оплеух – чтоб напугать да унизить, затем ловко привязали к стулу с высокой спинкой, близ которого как раз очень вовремя прошмыгнула большая серая крыса.
– Ай!
Девчонка побледнела и готова была упасть в обморок, да опытный агент Мигель не дал – плеснул в лицо холодной морской водицею да поднес к губам кулак:
– Ты смотри у меня, девка! Не будешь говорить, что спрошу – так тут, с крысами, и останешься.
– Да что говоритьто? – с надрывом расплакалась бедолага. – И зачем вы меня схватилито? Это ведь не я, не я колдовала – старуха Берендия, а я только смотрела…
– Ага! – вскинул брови агент. – Смотрела на черное колдовство… И никому ничего не доложила?
– Я не знала, господииин… уууу…
– Не вой! – Мигель рассерженно топнул ногою, знаком велев «палачу» покинуть амбар. – Моли Господа, что не о тебе сейчас речь, дева, а о хозяйке твоей, про которую мы оочень много знаем всего такого, до чего и старухе Берендеиколдунье далеко!
– Уууу, – еще пуще зарыдала девчонка. – Это совсем плохо… Хозяйка ж меня потом со свету сживет… если узнает.
– Так ты ей не говори, – усаживаясь на большой сучковатый чурбак, меланхолично посоветовал «висельник». – А с нами – договоришься. Просто расскажешь коечто… без всяких там записейподписей… да ты и писатьто, поди, не умеешь?
– Не умею, господин, – служанка, всхлипнув, кивнула.
Бледная от ужаса, кудрявенькая, она дрожала сейчас всем телом, надо сказать – вполне аппетитным, пухленьким… не то что у ее анемичной хозяйки.
– Так, значит, будем разговаривать?
– Ага, ага, сеньор, – бууудем.
– Ну раз так… – обернувшись, Мигель махнул рукой белобрысым. – Тогда развяжите ее да принесите воды… Не плачь, не плачь, дева, вот видишь – ничего плохого с тобою и не случилось, хотя могло бы. Одевай вот платье свое, да…