Пират
Шрифт:
Освальд со своими товарищами вернулся к компасу и некоторое время разглядывал его. Корабль, несмотря на все усилия, еще глубоко сидел в воде. Он снова знаками дал капитану понять, что надо таким же образом избавиться и от главной мачты, и тот ответил согласием.
Бесстрашный помощник капитана спрыгнул на палубу, и трое отважных моряков последовали за ним. Добравшись до главной мачты, они принялись за дело. Среди накатывающихся волн, по пояс в воде, они рубили толстые канаты, но те медленно уступали лезвиям топоров, поскольку в воде их удары почти теряли свою силу.
Ветер дул все так же сильно, как и раньше, но уже не наскакивал на корабль с прежним воем. Теперь необходимо было убрать с палубы обломки мачт, но даже всей команде до наступления рассвета удалось сделать немного. Это было опасное занятие, так как средняя палуба фактически находилась под водой. По примеру Освальда Баррета матросы обвязали себя тросами, чтобы их не смыло за борт. Но едва они закончили работу, как мощный вал и налетевший порыв ветра переломили и снесли фок-мачту. Красавец «Секэшен» остался без мачт.
Глава четвертая
Течь
Обломки фок-мачты вскоре удалось убрать с корабля. И хотя шторм продолжался, но уже ярко светило солнце. «Секэшен» снова стоял по ветру, и команда подумала, что все опасности миновали. Под шутки и смех матросы начали сооружать временную мачту, чтобы добраться до берега.
— Ничего особенного с нами не случилось бы, разве только немного обрызгало б, — заметил боцман, — если бы мы не потеряли главную мачту. Она была такой прекрасной. По всей Миссисипи не найдешь подобного ствола.
— Ба, человече! — отвечал Освальд. — В море водятся такие рыбы, которых еще никто не вылавливал! Точно так же растет много деревьев, которых никто еще не приносил из леса. Но что за новые мачты будет предъявлен хорошенький счет, когда мы придем в Ливерпуль, — это несомненно. Наше счастье, что не нам придется платить, а лишь владельцу судна.
К этому времени ураганный ветер, неожиданно налетавший то с севера, то с запада, отбушевал, и теперь дул обычный сильный бриз, который не беспокоит моряка. Небо прояснилось. После мрака ночи, опасностей и сомнений наступило успокоение. Команда работала усердно, устанавливая мачты, такелаж и крепя паруса для продолжения плавания.
— Передний парус выглядит так, будто капитан намерен бежать впереди ветра, — заметил один из матросов.
— Да, — отвечал боцман, — но я думаю, что при таком бризе нам не понадобится много парусов. К тому же потеря мачт дает нам некоторое преимущество, поскольку не придется много возиться с такелажем.
— Хлопот будет достаточно,
— Так это даже к лучшему, так как мы дольше останемся на берегу и я смогу тогда жениться.
— Что? Как часто можешь ты жениться, Билл? У тебя и так в каждом порту есть жена, я уж точно знаю!
— В Ливерпуле пока еще нет, Джек.
— Можешь заполучить еще одну, здесь, на корабле. Последние три недели ты постоянно крутишься возле негритяночки.
— Во время шторма каждая гавань — благодать, но она пока не обращает на меня внимания. По правде говоря, Джек, для нее имеют значение только малыши, находящиеся на руках кормилиц.
— Женщин я отличаю одну от другой, а вот между малышами не вижу никакой разницы, как между шестью и половиной дюжины. Ты тоже так, Билл?
— Да, даже две пули, отлитые из одной формы, не имеют большего сходства.
— Но скажи мне, Билл, родила ли тебе хоть одна из твоих жен близнецов?
— Нет. На это я и не рассчитываю, как и на то, что хозяин выдаст нам двойную плату.
— Кстати, — прервал их Освальд, который, находясь с подветренной стороны, наблюдал за работой матросов и слышал весь разговор, — было бы совсем неплохо проверить, не набрало ли судно воды. Боже мой! Об этом я вообще не подумал! Отложите-ка болтовню, а ты, плотник, проверь уровень воды у помпы.
Плотник взял шнур с привязанным к нему железным грузилом и опустил его в колодец у помпы. Вытащив его, он сразу же заметил, что с него капает вода. Он не заподозрил ничего дурного, а решил, что шнур просто коснулся мокрых стенок колодца. Чтобы убедиться в этом, он отвязал груз и заменил трос другим. Команда продолжала спокойно работать. Плотник снова осторожно опустил отвес в колодец. Вытащив его, он несколько мгновений с ужасом смотрел на него и затем громко произнес:
— Боже мой! СЕМЬ ФУТОВ ВОДЫ В ТРЮМЕ!
Если бы всех находившихся на палубе «Секэшен» поразила молния, то она не произвела бы большего эффекта, чем это неожиданное сообщение. Услышав возглас плотника, Освальд в один прыжок оказался у помпы.
— Проверь еще раз, Абель! Этого не может быть! Отвяжи этот трос и дай сюда другой, сухой!
Еще раз все было повторено, но теперь уже самим Освальдом. Результат оказался тот же.
— Все к помпе, ребята! — спокойно приказал первый помощник капитана, пытаясь скрыть свои опасения. — Половину этой воды корабль мог зачерпнуть, когда почти лежал на боку.
Дважды повторять приказ не пришлось. Матросы быстро приступили к работе. Освальд же отправился к капитану, чтобы доложить о случившемся.
Капитан, измученный вахтами и нервным напряжением, только что прилег на подвесную койку, чтобы отдохнуть пару часов.
— Вы полагаете, Баррет, что мы получили пробоину? — серьезно спросил капитан. — Иначе откуда столько воды?
— Нет, сэр, — отвечал Баррет. — Но несколько раз судно подвергалось таким ударам волн, что могла образоваться трещина. Надеюсь, худшего не случилось.