Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
Шкипер Нед больше не улыбался, второй помощник Билл опустил глаза, а на широком, покрытом шрамами лице Фреда зашевелились густые брови.
— Встань! — заревел Джон. — Встань, и я выпушу твою голубую кровь из твоих паршивых вен!
— Вижу, ты не согласен, — не обращая внимания на ярость Джона, так же спокойно, как и прежде, сказал Девото. — Тогда поставим точку. Сражения не будет. Сокровищ тоже. Поворачивай на Ямайку, Высадишь меня в Кингстоне и делай, что знаешь.
— Как? — Теперь со своего места поднялся Билл, глаза его стали краснее тамаринда [92] . —
92
Тамаринд — тропическое дерево с ярко-красными плодами.
— А то, что если твой капитан заведомо намерен потопить фрегат и отправить тебя и еще три сотни душ в царство Нептуна, то я в эту игру не играю.
Джон сделал шаг в сторону и выхватил шпагу из ножен.
— Повтори! — прорычал он.
— Джон, а что подумают твои люди? Не выживаешь ли ты из ума? Что скажешь команде? Разделался со мной только за то, что я предлагал тебе лучше подготовиться к сражению, предлагал сделать самое необходимое, чтобы сохранить фрегат и жизнь людям. Дай мне поговорить с ними, и я погляжу, кто здесь останется за главного. Если бы я к этому стремился, то давно принял бы твой вызов. Вместо этого я выслушиваю, как последний трус, твои угрозы, которые в другой раз не потерпел бы ни от кого на свете.
— От меня стерпишь! Ты у меня на корабле! Выходи на палубу… Вздерну!..
— Но не раньше, чем ты ответишь за свои слова! — Девото встал и принялся стягивать перчатку.
— Ну, зачем, капитан, портить то, что так хорошо началось? — Фред приблизился к стоявшему у кресла Девото. — Тем более, клянусь нашей дружбой с тобою, Джон, на сей раз испанец прав, дело говорит.
— И ты с ним заодно? — Злой Джон заскрежетал зубами.
— И я, Джон! — Всегда рассудительный второй помощник Билл положил руку на плечо Джона: — Ты настаиваешь и идешь на риск. Девото прав. Вот только когда все сделать? Нужно время…
— Оно у нас есть. Месяц без малого. День встречи с караваном — 20 сентября.
— Где? — Глаза Злого Джона были полны ненависти.
— А, нет! Я шел к тебе, чтобы рассказать все, но после такой встречи и твоих слов ты у меня подождешь Или ты действительно думаешь, что в моих «паршивых» венах течет не кровь, а вода?
— Хорошо! — Джон опустился в свое кресло, схватил недопитую кем-то кружку, осушил ее и, глядя на шкипера, забарабанил пальцами по грязному столу. — Хорошо! Я много о тебе слышал, но чтобы ты был…
— Ну, зачем ты опять начинаешь, Джон? — Билл взял бутылку, поставил перед Девото чистую кружку и налил рома ему и Джону. — Поговорим о деле.
— Ты прав, Билл. Поговорим! Так что ты предлагаешь, Девото?
— Сейчас идем к островам Каратаска. С западной стороны там есть небольшой необитаемый островок с заливом. Залив, вход в него, обширный пляж скрыты высоким густым лесом, есть питьевая вода, необходимый строительный материал, птицы, черепахи. Но главное… — Девото несколько повысил голос, — главное — этот островок находится не более чем в трех днях хорошего хода от места встречи.
— Что скажешь, Билл? Фред, что ты думаешь по этому поводу? — Джон сверлил глазами своих товарищей.
— Я
— Вокруг на много миль ни души, — заметил Фред.
Джон чуть задумался, показал свои прокуренные зубы и произнес:
— Тогда будем считать, что мы договорились, — он вновь забарабанил пальцами по столу.
— Вот видишь, Джон, когда ты начинаешь думать, с тобой приятно иметь дело, — Девото поднял свою кружку, Злой Джон — свою, они выпили и мирно расстались.
Когда шлюпка, увозившая Девото на «Ласточку». отвалила от борта «Злого Джона», его капитан процедил сквозь зубы:
— При всей своей хитрости этот испанец не знает, что его ждет впереди.
«Очень деловыми людьми» в Нью-Йорке, порте и городе в Новой Англии, тридцать два года как захваченном англичанами у основавших его, как в свое время и Новый Амстердам, голландцев, оказались два ирландца. Пожилой дядя и молодцеватый, преуспевающий в делах его племянник Эдвард. Двадцатисемилетний, беспредельно верящий в свою счастливую звезду, разодетый по последнему слову моды, Эдвард прибыл со своим дядей на «Скорую Надежду», чтобы купить партию бакаута у Боба.
Бобу почему-то не понравился наряд племянника, и он спросил:
— Ты, Эдвард, никак на бал собрался?
— Да! Ты, капитан, угадал. Для меня вся жизнь, каждый час, который я живу, и есть бал.
Этот ирландец, ладно скроенный, был настоящим красавцем с силой воли, которая, как правило, у подобных мужчин не присутствует. Взгляд его голубых наглых глаз с трудом выдерживал и Боб Железная Рука.
Каталина находилась на ахтердеке. Увидев поднимавшегося на шхуну Эдварда, она испытала испугавшее ее чувство неловкости и потому немедленно ушла в свою каюту. Эдвард же, проходя мимо раскладного стула, на котором прежде сидела Каталина и на котором она в спешке оставила свой веер, увидел эту женскую принадлежность. Шагая впереди Боба, он заметил или скорее почувствовал, как капитан торопливо схватил веер и сунул его за пазуху.
Снедаемый любопытством, Эдвард быстрее, чем надо бы, осмотрел партию леса и, заявив своему дяде, что эту сделку он берет на себя, предложил Бобу:
— Приглашай в свою кают-компанию, выпьем и ударим по рукам!
В каюте капитана, еще до того, как корабельный кок вошел в нее с подносом, на котором стояли три хрустальных бокала с ромом, Эдвард с деланым восхищением заявил:
— О! Здесь, никак, пахнет женщиной!
— Тебе, мой дорогой, показалось, — как можно спокойнее ответил Боб. Он с утра предупредил донью Кончиту и Каталину не покидать свою каюту, пока он будет на корабле договариваться со своими друзьями из Нью-Йорка.
— А веер, который ты сунул себе под рубашку? Это с твоей стороны жест недоверия ко мне, Боб. Мы же собираемся с тобой заключить выгодную для тебя сделку…
— Ну, понимаешь, Эдвард, женщина на корабле… Это же не принято, необычно.
— Потому и интересно! Покажи, покажи!
— Она моя компаньонка, — Боб пошел на хитрость и приказал коку пригласить в кают-компанию донью Кончиту.
Когда она вошла в салон, Эдвард дьявольским чутьем угадал, что эта пожилая дама на самом деле есть не что иное, как компаньонка другой, наверняка молодой, женщины.