Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
«Каталина» вошла в горловину залива и повернуть назад уже не могла. Капитаны пиратских судов переставили паруса и пошли, без единого выстрела, на сближение. Это совершенно недвусмысленно говорило об их полной убежденности в предстоящей победе. Для перевозки ворованного леса испанский корабль им совсем не помешал бы… Не стреляла из своих орудий и «Каталина». Поврежденные шебека и корвет ей тоже были не нужны.
Оба пиратских судна подошли к бортам «Каталины» почти одновременно. Но, как и следовало ожидать, борта их оказались намного ниже, чем у «Каталины». Прежде чем пиратские команды сообразили пустить в ход специальные крючья и «кошки» и начать выбрасывать абордажные сети, с бака и с юта «Каталины» прозвучало по три дружных залпа. Это стоило противнику не менее двадцати убитых и тяжелораненых на каждом судне. Видя, сколь эффективны ружейные залпы стрелков «Каталины», пираты проворнее диких кошек с воплями бросились на палубу испанского корабля. Она практически была пуста, и флибустьеры поспешили обрадоваться, но тут же услышали крики своих товарищей, спрыгнувших на нее только что.
Однако инерция боя, стремление пиратов как можно быстрее добраться до своих жертв, чтобы поразить, уничтожить, увлекали все новых буканьеров на «Каталину», где непонятно по какой причине многие из них начинали хвататься за собственные ноги и корчиться от боли. Кое-кто уже с неистовыми криками катался по палубе.
Меж тем меткие залпы стрелков «Каталины» следовали один за другим и продолжали сокращать численное превосходство флибустьеров. За этим напряженно следил Девото. Тут капитаны шебеки и корвета почти одновременно сообразили, что происходит на испанском судне. И тут же отдали соответствующие команды: на палубу «Каталины» полетели пустые мешки, которыми босоногие пираты — без обуви вести абордажный бой удобнее — должны были сбить с палубы железные шипы, оказавшиеся столь грозным препятствием.
Памятуя строгий наказ своего капитана, марсовые, один из бочки, а другой с бом-брамсель-рея, пристально следили за предводителями пиратских кораблей. Красный Корсар приказал во что бы то ни стало взять их в плен живыми.
Старший марсовый, совсем еще юноша, на «Каталине» его прозвали Зорким, действительно обладал гораздо более острым, чем у остальных, зрением. Ему без труда удалось определить капитана на подошедшей слева шебеке. Тот был одет в зеленый камзол вооружен двумя пистолетами и длинной шпагой! К нему то и дело подбегал огромный рыжий детина, как большинство пиратов голый по пояс и с шотландским колпаком на голове. Скорее всего, то был старший помощник. Он держал в руке огромную саблю, по всей вероятности, специально выкованную для него. Вражеский боцман, белый как лунь, не замолкал ни на секунду, отдавал команды по-английски и своей увесистой лапищей отвешивал матросам тумаки, подгоняя их вперед.
Однако Зоркий никак не мог ни по одежде, ни по действиям определить капитана корвета, не мог понять, от кого же на этом судне исходят приказы. Между тем экипаж корвета действовал слаженнее, и добрая половина его матросов уже перебралась на «Каталину».
— Вот уже четверть часа, как идет абордаж, — Тетю стоял рядом с де ла Крусом, рукоятки двух пистолетов торчали над фахой, дага и шпага в ножнах висели по бокам. — По моим подсчетам, не менее сорока раненых и убитых на каждом их судне да с два десятка валяются на нашей палубе. Выдумка боцмана принесет нам победу!
— Однако численное преимущество пока у них, — заметил Педро и поглядел на марсового в бочке, откуда Зоркий жестом дал понять, что капитаны пиратских кораблей еще остаются на своих палубах. Зоркий наконец определил предводителя на корвете. Им оказался щупленький человек в свободной черной рубахе с красной повязкой на голове, он находился у камбуза. В одной руке у него была обнаженная шпага, в другой — холодное оружие, похожее на два спаренных трезубца, за пояс был засунут пистолет.
— Я бы дал пару выстрелов из бомбард! — заметил Тетю.
Де ла Крус тут же воспользовался советом и подал команду. Перес навел правую бомбарду, установленную на подвижной крестовине у самого борта, так чтобы шрапнелью не поразить людей боцмана на баке, и поднес фитиль. Пираты сметали мешками, как вениками, шипы и двигались в сторону юта. Они снова огласили палубу ревом. Но он потонул в звуке выстрела бомбарды другого борта. Туэрто угодил своим зарядом в самую гущу нападавших. Бомбарды, по совету Переса, заряжались на «Каталине» битым стеклом, дробленым мрамором и мелкими гвоздями. Пираты, обсыпанные убийственным дождем, купались в собственной крови. Они растерялись и попятились назад.
Оба предводителя мгновенно оценили неблагоприятную обстановку и, призвав остальных матросов со своих кораблей, сами бросились в атаку. Вид старшего помощника с шебеки был устрашающим. Оба капитана пребывали в ярости.
Марсовый с фок-мачты держал в руках два флажка. Это означало, что оба капитана пиратов уже находятся на палубе «Каталины». И в руках у Зоркого было уже по флажку.
— Тетю, мы, кажется, выигрываем! — де ла Крус неожиданно для самого себя высказал вслух свои мысли. — Ей-богу, выигрываем!
— Не радуйтесь первой удаче! Убитую дичь надо подсчитывать дома, повесив ружье на стенку, — ответил Тетю.
— Но, Тетю, весь этот сброд уже у нас на «Каталине». Мы не потеряли ни одного матроса и покончим с ними шрапнелью.
— Не советую, Педро! Дайте команде проявить себя. Сейчас пиратов столько же, сколько и нас. Действуйте, Педро! Не забывайте только о том, что капитаны нам нужны живыми!
— Бомбарды, ружейный огонь отставить! За мной! Покажем, чего стоят сабли «Каталины»!
Красный Корсар еще отдавал команду, а боцман и вслед за ним с десяток смельчаков ринулись с бака на палубу. На шканцах Девото со своей основной абордажной командой тоже вступил в рукопашную. На полуюте, во главе бомбардиров, разил противника де ла Крус.
Увидев наконец перед собой испанцев, их капитана, старшего помощника и боцмана, пираты издали боевой клич и с удвоенной яростью бросились в атаку Сразу же у фок-мачты и на шканцах завязалась ожесточенная схватка. Скрежет стали, глухие стоны, одиночные пистолетные выстрелы, призывы: «Вперед, дави испанцев!», «Покажем, что такое испанские корсары!» — носились над полем рукопашного боя.
Добрая Душа, отбросив сломанную пополам саблю в сторону, обеими руками ухватил банник от угонной пушки и действовал им как огромной палицей. В момент, когда боцман занес банник над головой бритого верзилы-мулата, со спины к нему подскочил одноглазый пират. Еще мгновение — и Добрая Душа получил бы смертельный удар клинком, но пуля, метко пущенная из пистолета одним из марсовых, угодила одноглазому в шею. Тот сник, выронил клинок и рухнул на палубу. В следующий миг с размозженным черепом за ним повалился и огромный мулат.
Оттеснив нападавших с полуюта к шканцам, Педро и бомбардиры с успехом выводили из боя своих противников. Палуба была усеяна бездыханными телами. Каждый из команды де ла Круса вел бой с тем, кто был к нему ближе, и зорко следил за соседом справа, готовый по правилу, установленному на «Каталине» Красным Корсаром, немедленно прийти на выручку соседу.
Шпага де ла Круса разила врага без промаха. Он сражался рядом с Пересом. Бартоло в руках держал увесистую палицу и неотступно прикрывал спину капитана и, как ему было приказано перед боем, не спускал глаз со старшего бомбардира. Бартоло отметил про себя, что Перес бьется искусно, но не как все — с огнем в глазах, а будто бы через силу.