Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
– Какой ужас! – сказал Гримо, – Неужели несчастный идальго дошел до такой жизни!
– То ли еще будет, – лукаво сказал Рауль, продолжая извлекать из гитары невероятные звуки, даже воспроизвел нечто напоминающее лошадиное ржание.
Б.-Кто на сеньора клеплет, тот осел.
Попридержи-ка свой язык досужий!
Р.-Владелец мой осла любого хуже:
Влюбился и совсем с ума сошел.
– Прекрасные стихи, – сказал Гримо, – Я проникаюсь уважением к дону Мигелю Сервантесу Сааведра!
– Вместе со всей Европой, – усмехнулся Рауль.
Б.-Любовь,
– Притом – опасный.
Б.-Ты мудр. Р.
– Еще бы! Я пощусь давно.
Б.-Пожалуйся на конюха и пищу.
Р.-К нему пойду я с жалобой напрасной,
Коль конюх и хозяин мой давно
Два жалкие одра, меня почище?
– Жалость-то какая, – вздохнул Гримо, – Да разве уважающий себя рыцарь сядет на клячу?
– В том-то и соль… Да что тебе объяснять, читай, потом поймешь.
– Не пойму! – возразил Гримо, – Ваш Люк ошибся, сравнив меня с Дон Кихотом. Я отродясь на клячах не ездил.
– Я закажу Люку твой портрет, старина. В натуральную величину на фоне ветряка. Когда вернемся домой. Вопрос только в том, где достать клячу.
– Для клячи подошла бы лошаденка гасконца, да ее давно в живых уже нет.
– Еще бы! Столько лет прошло. Итак, ты дошел до первой главы, старина?
– Я еще раз перечитываю ''лошадиный сонет'', – сказал Гримо, – Душевно написано. Но не издевайтесь вы над несчастной гитарой.
– Да это большое барре, – сказал Рауль.
– А клички лошадей – ваши инициалы, – заметил Гримо.
– Совпадение,- фыркнул Рауль.
Гримо стал читать и вскоре увлекся описанием жизни ламанчского идальго, а Рауль ''с головой ушел'' в чтение ''Записок''. Так прошло несколько минут. Рауль закончил чтение рукописи и спрятал в шкатулку, закрыв на ключ. О документах, предназначенных герцогу де Бофору, он и не вспомнил, находясь под впечатлением Шевреттиных ''Записок''.
"И вот, – произнес Гримо, – когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла такая странная мысль, какая еще не приходила ни одному безумцу на свете, – а именно: он почел благоразумным и даже необходимым как для собственной славы, так и для пользы отечества сделаться странствующим рыцарем, сесть на коня и, с оружием отправившись на поиски приключений, начать заниматься те же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть искоренять всякого рода неправду и в борении со всевозможными случайностями и опасностями стяжать себе бессмертное имя и почет''.
– Абсолютно согласен с уважаемым автором, сударь. Воистину Мигель де Сервантес – здравомыслящий человек. С превеликим удовольствием пожал бы его руку.
– Автор "Дон Кихота" давно умер, Гримо.
– Жаль. Тогда… Царство ему Небесное!
– Аминь. Полагаю, автор ''Дон Кихота'' пребывает в Раю. Как, впрочем, и все, кто создает шедевры.
– Воистину верно. Но либо я – осел, либо вы очень хитро научились притворяться.
– Да понял я все твои намеки. А сейчас дай отдохнуть своему языку. Заболит с непривычки. И можешь по-прежнему изъясняться жестами, если тебе так удобнее. Привычка – вторая
Гримо кивнул.
– Что же до нашей попойки, не вздумай меня выслеживать, понял?
Гримо опять кивнул.
– То-то же, – сказал Рауль.
– Да пейте, жалко, что ли! Видно, ваше время пришло. Уж на что господин граф, ваш отец, был сумасброд в ваши годы, а и он перебесился. Все повторяется, сударь. Видно, мне на роду написано служить пьяным сеньорам. Пейте, а я подожду.
– Чего?
– Пока вы перебеситесь.
В дверь робко постучали. Гримо открыл дверь и пропустил молодого человека в бело-синем мундире Королевской Гвардии. Рауль сразу узнал гвардейца. Это был Жюль де Линьет, старший брат "неистового Ролана''. В одной руке виконт де Линьет держал бумажку с планом ''Короны'', в другой – бутылку вина.
– Я вам не помешал, сударь? – спросил де Линьет, – Если вы заняты, не стесняйтесь, так и скажите, я зайду попозже, в любое время, когда вам будет угодно.
И де Линьет поклонился.
– Заходите и присаживайтесь, господин де Линьет, – приветливо сказал Рауль,- Я как раз дохну со скуки, не знаю, как убить время до ужина.
Гримо, прихватив "Дон Кихота", стал пятиться к двери. Де Линьет внимательно посмотрел на название книги, затем окинул взглядом фигуру старика, опять на книгу и закусил губу, сдержав улыбку. Молчаливый с достоинством поклонился посетителю и вышел.
– Похож, не правда ли? – спросил Рауль смеясь.
– Ваще похож! – воскликнул де Линьет, – Это и есть ваш знаменитый Гримо?! Наслышан, наслышан!
– От кого? От самого герцога, наверно?
– Что вы, господин де Бражелон! Герцог меня и знать не знает. О вашем Молчаливом я слышал от друга, Шарля-Анри де Суайекура. Знаете такого?
– Дай Бог памяти…мне встречалась эта фамилия. Суайекур…главный ловчий, что ли?
– Мимо, сударь, мимо. Шарль-Анри – это из другой оперы. Бывший паж вашей матушки.
– Вспомнил! Теперь ясно, откуда Шарль-Анри знает Гримо. А как поживает молодой Суайекур?
– Хорошо поживает. Сейчас он сочиняет письмо своей кузине, с которой обручился накануне нашей экспедиции.
– Как? Шарль-Анри здесь?
– Гвардейский Королевский Полк, – важно сказал де Линьет.
– Не рано ли, – пробормотал Рауль.
– Самое время! – заявил де Линьет, – Представляете, Шарль-Анри поклялся писать своей невесте каждый день.
– Каждый день? – удивился Рауль, а потом вздохнул и пожал плечами.
– Он уверен, что сдержит клятву. Уже сейчас Шарль-Анри настрочил целых три листа.
– Бедняга, – опять вздохнул Рауль, – Стоит ли его кузина такой клятвы? Но не буду издеваться над возвышенными чувствами Шарля-Анри де Суайекура. Всему свое время. В ''Стране Нежных Чувств'', описанной Скюдери, появляются новые обитатели.
– Он же дал кузине Слово Дворянина, – сказал де Линьет, – И сдержит его, вот увидите!
"Но дождется ли кузина Шарля-Анри, – подумал Рауль, – Очень сомневаюсь. Выскочит замуж за какого-нибудь богатенького женишка, вопреки обручению и всем этим наивным клятвам''.