Пираты. Книга 3. Остров Моаи
Шрифт:
– Водочки, девушка...
– До восьми водка. Уже кладовку заперли.
– Как же быть, девушка, ведь не знал я, у нас такого порядка нет, а, девушка?
– Приходи утром... Если нас не занесет к тому времени.
– Не, мне на поезд надо.
– Езжай трезвым. Запрещено продавать водку в такой буран.
– Так не себе ведь беру!
Но продавщице уже наскучил разговор, и она отвернулась. Гена потоптался, окинул взглядом пустые полки, на которых еще недавно стояла водка, снова попытался что-то объяснить.
– Мне нужен заведующий, – строго сказал Гена. – Позовите его, пожалуйста.
– Во-во, ему только тебя не хватало... Весь день страдал наш заведующий и не знал, отчего... Оказывается, тебя дожидался.
– Где его кабинет?
– А неприемный день сегодня, понял?
– Это почему?
– Нездоровится нашему заведующему, – и обе девушки, не сговариваясь, засмеялись весело, но опасливо.
– И что же болит у него? – спросил Гена.
– Вот уж не знаю, что в таких случаях болит... У кого что – голова, печенка, селезенка... У некоторых совесть начинает пошаливать. У тебя вот, к примеру, что болит?
– Язык во всяком случае не болит. Где заведующий?
– А вон, за спиной дверь... Зальют глаза и не видят ничего... Только не вздумай заведующим его назвать... Директор он.
Директор сидел, положив руки на стол, и с грустью смотрел куда-то в пространство. Гена сразу узнал эту грусть, эту задумчивость и проникся уважением к пожилому плотному человеку.
– Ну? – сказал директор. – Чего тебе? За водкой пришел?
– Как вы сразу... Я даже подготовиться не успел.
– А нечего готовиться. Не ты первый, не ты последний. Не дам.
– Нет, товарищ директор, вы послу...
– Сказал: не дам, и – кончен разговор.
– Уезжаю я сегодня, нельзя же без водки возвращаться... За ней и приехал в Южный. Бригада послала.
– Это как бригада? – В глазах директора шевельнулся интерес.
– Да так, просто... Собрали деньги на командировочные расходы, прибавили суточные, дорожные...
– А с работой как же?
– Отмечают за меня ребята в табеле, работают за меня, – Гена понял, что дело малость сдвинулось. – Когда на работе кого-то нет, план всегда выполняется – ответственность. Понимаете, водка у нас в поселке кончилась, дороги замело, подвезут не скоро...
– Сколько тебе?
– Три ящика.
– Ты что, с машиной?
– Нет, сам. С собой унесу.
– Три ящика унесешь?!
– В чемодане. Посуду, правда, могу вам оставить... В знак благодарности.
Директор уставился на чемодан долгим задумчивым взглядом и, кажется, совсем забыл и Гену, и его просьбу. Через минуту он часто заморгал, посмотрел на Гену и поднялся.
– Пошли.
В коридоре они протиснулись между ящиками и оказались в подсобке. Здесь пахло копчеными балыками, селедкой, мокрыми опилками, было тесно и сыро. Гена с удивлением осматривался по сторонам, первый раз видя кухню того зеркального великолепия, которое сверкало по ту сторону перегородки. И даже девушки-продавцы, входя сюда, как-то тускнели и блекли. Как если бы актер с залитой прожекторами сцены прошел за кулисы.
Больше всего Гену поразили ящики с водкой. До сих пор он никогда не видел ее в таком количестве. Им овладело радостное чувство узнавания. По уголку этикетки, форме и цвету бутылки, по виду пробки, цвету самой водки он как бы прочитывал знакомые названия, и в душу его широким светлым потоком лился восторг.
Белая этикетка, золотая вязь надписи наискосок, слабый рисунок высотного здания – конечно, «Столичная». Сколько на свете зеленых оттенков, но колорит «Московской» невозможно спутать ни с чем. Четкий шрифт на бутылке со спиртом – грубый и простой, как сам спирт. Но изысканные буквы «Кристалла» ничем не напоминали сам напиток – жесткий и обжигающий. А вот два небрежно брошенные на рисунок перца... Господи! «Перцовка»! А вот тот же рисунок, но в каком-то другом, чужом колорите – тоже «Перцовка», но уже тридцатиградусная. Славянскую вязь «Старки» на черном фоне в полумраке подсобки прочесть было невозможно, да и зачем? Спеша за директором, Гена уголком глаза заметил кончик хвоста вздыбившегося быка, и сердце его легонько дрогнуло – «Зверобой». А потом мелькнул еще один ящик, и Гена, не успев даже разглядеть этикетки, понял – в магазине есть «Петровская». Протискиваясь между ящиками, он улыбался все шире, радостней, предчувствуя, как будет угощать ребят, как, перевирая и размахивая руками, расскажет об этом своем посещении. Он уже знал наверняка, что навсегда запомнит этот случай, как запомнил единственное свое посещение церкви в Харькове, где он был как-то проездом.
– Хорошо-то как, господи! – выдохнул Гена почти неслышно.
– Ну? – обернулся директор. – Что брать будешь?
– А бес ее знает... Глаза разбегаются.
– Решай... Больше такого случая не будет, – директор гордился своими владениями и, видя неподдельный восторг Гены, проникался к нему все большим доверием.
– Можно, конечно, чего попроще, «Московскую», например. Но раз уж такой случай выдался – неудобно. Ребята засмеют... Нашел, дескать, что выбрать... Давайте лучше «Столичную», хотя мне в общем-то все равно. Было бы закусить чем.
– Это главное, – подтвердил директор, думая о чем-то своем. И Гена снова обратил внимание на легкую поволоку в его глазах, неуверенность движений, да и лицо директора нельзя было назвать очень уж свежим.
– Я вижу, вы сегодня малость того, – Гена покрутил в воздухе растопыренной пятерней.
– Да, кое-что есть... Остаточные явления. Вот здесь «Столичная». Эти три ящика твои.
Директор не уходил. Ему было любопытно, как один человек возьмет три ящика водки да еще в такую погоду. Не один раз он видел, как уносили бутылки в карманах, авоськах, дамских сумочках, медицинских саквояжах, инкассаторских мешках, видел, как водку пили тут же, в магазине, «не отходя от кассы», как сливали ее в бидоны, ящиками грузили в мотоциклы, грузовики, телеги, увозили на багажниках велосипедов... Но чтобы вот так...
Усевшись на фанерный ящик, Гена поставил перед собой чемодан, отвинтил неприметную плоскую крышечку рядом с ручкой, заглянул в дырку и, подмигнув директору, дунул в нее. Внутренность чемодана загудела, как пустая цистерна. Потом Гена сунул нос в отверстие и шумно втянул воздух. Прислушался, словно ожидая обнаружить в чемодане какие-то признаки жизни. Снова посмотрел на директора – вот так, мол, ничего хитрого, можно начинать...
Он взял из ящика крайнюю бутылку, одним движением крепких, огрубевших от подземной работы пальцев сорвал алюминиевую нашлепку, открыл еще одну бутылку и перевернул их над дырой, склонив голову и прислушиваясь к волнующему бульканью внутри чемодана.
– Хитро, – одобрительно сказал директор. – Где это ты такую емкость раздобыл?
– Наши ребята... В мастерских сварили. Они и черта сделают. По пятому разряду работа. А что, нет? Рассчитали канистру с точностью до ста грамм... А чемодан – государственного производства.
– Не отказался бы и я от такого чемоданчика... Поменьше бы вот только... Литров этак, – директор задумался, будто он уже стоял у прилавка и выбирал себе чемодан с канистрой, – литров этак на десять. Да, около того. Есть такие интеллигентные чемоданчики. Я знаю, видел...