Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры
Шрифт:
Сначала все шло хорошо. Мы взялись за руки и стали одним. Мне было приятно, будто в лодке в самом центре лесного озера. Будто меня согрело солнце и убаюкала вода. Слова находились сами собой, и девочки меня слушали.
Я уже поняла, что если дышать медленно, глубоко, а глаза поднять особым образом, то голова становится тяжелой и начинает видеться разное. Я и увидела. Мама и папа пришли первыми. Потом какие-то люди, я не могла разглядеть их лица целиком. Они все время быстро отворачивались и ныряли в розоватый туман, оставляя смазанные полосы на внутренней стороне век. Они говорили очень тихим шепотом, а я вслушивалась. Но не ушами, а лбом. Звучит очень странно, но я не знаю, как еще это объяснить.
А потом… Как же тяжело вспоминать!
Дана начала ругаться. Она говорила, что я пытаюсь всех обмануть. Она все говорила и говорила, но ее слова, словно чернильные цепочки букв, вылетали из ее рта и проносились мимо, не задевая.
Тогда мама улыбнулась глазами и сказала:
«Тук-тук!»
И лодка опрокинула меня в озеро.
Когда я очнулась, вода хлынула у меня изо рта. Все плакали. Даже Данка.
Магда сказала, что я говорила и делала ужасные вещи, но я не помню! Совсем не помню…
Все ангелы небесные должны сегодня дуть в свои трубы, потому что случилось невероятное!
Я прохандрила почти месяц. Ничего меня не радовало, кроме только компании пана Бусинки (он умеет ходить по веревке, балансируя хвостом! Невероятно!) и вечерней болтовни с Магдой. О том вечере она больше не вспоминала.
Девочки снова от меня отвернулись. Но теперь все было по-другому. Я не обижала их, уж точно не Юльку, не Марию и не Клару. Но Данку страшно задело то самое, о чем я не могу…
Ладно, хватит.
Внимание! Прошу подуть в трубы – сегодня после ужина Данута подошла ко мне сама! И пригласила посидеть в их с Юлией комнате до отбоя! С ума сойти!
Конечно, я согласилась. А теперь я убегаю!
Ну, конечно, все дело было в Анджейках. Воскресное причастие убедило даже самых пугливых, что я не превратилась в упырицу и не одержима бесами. И им снова захотелось чудес. Мне бы тоже их хотелось, только вот почти все чудеса, которые приключались со мной, были какие-то злые.
На Анджейки принято гадать, это все знают. Но ничего такого не случилось. Через старый, ржавый ключ стекала вязкая струйка стеарина и крючилась в воде какими-то древними буквами. Из бумажных клочков с именами женихов выпадало самое несуразное. Ну кому может понравиться дурацкий Штефан? Сплошное разочарование.
Я видела, как горят их лица. Девочкам хотелось злых чудес, но в ночь Анджеек духи не пришли. Может, им нужно было время, чтобы вновь набраться сил и явиться нам, а может, все было только глупым сном, сказкой, совпадением. Мало ли о чем врут сны? Я почти готова смириться. Мама с папой больше не приходили.
Целый месяц.
Так, все, хватит страдать! Глупая Кассандра! Тебе должно быть стыдно! Полугодовые экзамены на носу!
Моя цель – не стать худшей ученицей в классе! Скрестила пальцы и пошла грызть гранит науки.
За что? За что нам такое наказание, как геометрия? И география. Мне кажется, они сговорились между собой, чтобы свести меня в могилу.
Люблю поезда. Стук колес убаюкивает. Я еду домой. Там дедушка. Там пианино и виноградный узор алебастром по потолку.
Я буду вдыхать запах маминых мехов. Залезу в шкаф, зароюсь в собольи высокие шапки, мантильи из песца, лисьи шубы и беличьи муфты. Есть поверье, что та, кто носит беличий мех, будет счастливой.
Думаю, мама была счастлива. Вот только недолго.
Я не помню, как она пахла, но ее духи еще живы в мехах. А когда вылезу под вечер, сонная, с тяжелой дурной головой, меня укроет совсем другое тепло и другие запахи: камин, дедушкина трубка с черносливовым дымом и пироги с мясной начинкой.
Я еще не там, но в предвкушении. Я готовлюсь к ощущению дома.
А поезд все едет в метель, перестукиваясь с сердцем.
Я не могу больше есть! У меня вырастут щеки, и пусть Грасе будет стыдно за мою загубленную красу, ха-ха!
Серьезно, больше никакого крема. Вы видели, какие девушки в журналах? Как деревца! А я буду пеньком.
Я поняла про себя одну вещь. Мне не нужны какие-то происшествия или дурные события, чтобы чувствовать себя плохо.
Эта дрожащая тень живет во мне всегда, только ищет себе гнездо.
Сначала я думала, что все дело в учителях и наставницах. Я боялась, что на меня будут кричать, ругаться. Все трепетало внутри. Потом старшеклассницы. Красная нитка эта. Потом… как меня колотили. И могли поколотить снова. И трепет, постоянный трепет в груди, будто мотылек с липкими от чешуек крыльями бьется под кожей.
А сейчас в моей жизни нет ничего плохого. У меня есть большой дом, качели на дубе, дедушка, куклы, котята народились пушистые. И по вечерам мы пьем горячий чай с медом и печеньем.