Писатель. Дневник Джорджии
Шрифт:
Джесси искренне удивился и даже слегка покраснел.
– Мне кажется, влюблён тут я. Разве это не странно?
– Помнишь, как мы считали это недугом?
– Да! И мы считали, что нас это никогда по-настоящему не коснётся. Но ты не представляешь, что я к ней испытываю!
Это даже пугает! Мне хочется её от всего защитить, спрятать от горечи и разочарований. Она такая маленькая и хрупкая… Было бы здорово, если бы она смеялась и улыбалась. Сейчас я единственный, кто может позаботиться о ней в этом чужом для неё мире. Но могу ли я надеяться, что она тоже полюбит меня?
– Почему нет? – сложив руки на груди, спросил Энниэлло.
– Помимо того, что она из другого мира, я для неё не гожусь. У меня нет
– По крайней мере, она доверяет тебе. Я понял это по её манере держаться. Когда я смотрю на неё, вижу, что она сосредоточена на тебе. Возможно, она отталкивает тебя, потому что не хочет поддаваться собственным чувствам.
– Думаешь?!
– Конечно! Тем более стала бы она соглашаться на путешествие с тобой, если бы ты ей ничуточки не нравился?
– Пожалуй, ты прав. Это обнадёживает. А что за изменение, о котором ты не стал говорить за столом? – спросил Джесси, хитро улыбаясь, – Неужели и тебя поразила эта болезнь?
Энниэлло опустил взгляд, и его губы тронула смущённая улыбка.
– В отличие от тебя, я ещё верен нашим принципам, ответил молодой хозяин. – Просто я перевёлся в Анстердам, и там наткнулся на странную девушку.
– Значит, недолго будешь верен, если это первое, что ты решил мне сообщить.
– Это мы ещё посмотрим.
– Ну а как там Робин? Всё ещё дуется на наш отказ выступать с ним?
– Нет. У него теперь новые хлопоты. Ему надо справляться с «Зелёным конём». Обязательно загляни туда. Робин будет рад. Ладно. Иди и отдохни немного. Вечером поговорим. У нас есть, что обсудить.
Джесси воодушевлённо хлопнул Энниэлло по плечу и лёгкой походкой направился в свою комнату.
Джорджия осматривала свои покои в трепетном восхищении. В трёх шагах от двери стоял огромный платяной шкаф с резными узорами, рядом гравированный сундук, к середине дальней стены примыкала двухместная мягкая кровать со светло-розовыми подушками, белым одеялом с вышивкой бардовыми нитями и лёгкой, как вуаль невесты, занавеской. Справа от входа, прижавшись к стене, стоял письменный стол с закрученными ножками и такой же по стилю стул. Через окно почти под самым потолком струился приветливый дневной свет. Наверное, солнце уже разогнало весь туман. На кровати Джорджия обнаружила красивое платье кремового и светло-коричневого цвета, рядом с ним лежала маленькая шляпка с белым пёрышком и крупная сетка для причёски. «Как я со всем этим разберусь?»– подумала Джорджия, улыбаясь. Всё-таки ей безумно нравилось быть героиней такого фэнтези. Однако платье действительно оказалось сложным. Залезть в чёрные кожаные лосины было не самым трудным делом, но его пришлось повторить, когда Джорджия поняла, как надеть это платье. Светло-коричневая юбка была коротка спереди, доходила лишь до середины бедра, а сзади даже немного лежала шлейфом. Верх был удобный и эластичный в крупный кремовый ромбик, рукава складывались небольшим фонариком на плечах, а затем, облегая, дотягивались до локтя. Сзади надо было ещё зашнуровать, и Джорджия не знала, как справиться с этим. Выйти к двум мужчиной растрёпанной она не хотела: для девушки это всё-таки позор, подумают ещё, что она распущенная донельзя. Кроме того, Джорджия не умела делать причёски с сеткой, которую ей предложили под этот наряд, и теперь она только и думала: «Лишь бы не вошёл Джесси!». Но тут раздался стук в дверь.
– Серьёзно?! Кто?
– Джесси.
– Да, да… – проговорила она, крутясь перед зеркалом в пол.
Джорджия думала продолжить фразу тем, что она скоро спустится, но не успела – Джесси уже вошёл. Девушка тут же выругалась про себя за то, что сказала не то, что хотела. Она чувствовала себя неловко, не только из-за того, что предстала перед Джесси в таком виде, но и потому что ей казалось, что наряд на ней сидит как-то нелепо.
– Выгляжу ужасно, да? – спросила она у него с улыбкой.
– Ни в коем случае! – ласково усмехнулся юноша, – Давай помогу.
Джесси в одно мгновение оказался позади и принялся проворно зашнуровывать платье. Касаясь пальцами девичьей спины, Джесси нежно улыбался. И каждый раз, когда он прикасался, Джорджия легонько вздрагивала, боясь, что он это почувствует. А он наверняка чувствовал. По крайней мере, Джесси был необычно мягок с девушкой, а это не могло не насторожить.
– Скажи, я понравилась Энниэлло? – вдруг проронила Джорджия, руша неловкую тишину.
– Да. Он даже твоё имя по всем правилам магов написал. Это в знак уважения.
– Но почему он спросил имя отца? Почему не матери?
– Это пережиток прошлого. В истории магов был период, когда многие мужчины считались предателями, и чтобы у ребёнка было будущее отцом часто называли не биологического отца, а того, кто признал этого ребёнка и позаботился о его будущем. Таким образом когда-то имя отца защищало ребёнка, но сейчас это просто традиция. Скажи, – вкрадчиво произнёс Джесси. – тебе понравился Энниэлло?
– Не в этом дело. Он какой-то странный. У него такой взгляд, словно он хочет съесть меня…
– Он волк, – ответил Джесси без всяких разъяснений.
«Ну если сравнивать людей с животными, – подумала Джорджия, – то, пожалуй, Энниэлло похож на волка. А кто в таком случае ты? Пантера?».
Джесси закончил шнуровать платье, и Джорджия развернулась к нему лицом. Нерасчёсанные каштановые волосы придавали ей своеобразную красоту. В глазах Джесси выражалось восхищение, и вдруг он протянул руку. Отчего-то Джорджии было приятно, что он потрепал её по голове.
– Это, конечно, очень мило, но, наверное, нам стоит сделать тебе причёску. Позволь мне, я умею. Маме приходилось когда-то помогать.
Джорджия снова повернулась к колдуну спиной. Его пальцы перебирали её волосы, но не спешили сделать узел и вложить его в сетку. Джорджия поглаживала подушечкой пальца другой палец и периодически покусывала губы. Ей было неловко – она понимала, что он с наслаждением касался её головы, держал локоны в своих руках, и запрещала себе поддаться. «Всё не так! Всё не так!» – твердила она в голове. Молчание, встречи взглядов и улыбки говорили о том, что самое худшее, чего девушка боялась, свершилось: между Джорджией и Джесси возникла взаимная симпатия. Но такого не должно было быть.
Энниэлло чесал шею вороного пегаса и всматривался в сторону Унгарского леса, когда Джесси и Джорджия вышли. Порк махнул им рукой, готовый передать поводья господам. Джесси подвёл Джорджию к гнедой лошади с белой полоской на носу. По лицу писательницы было заметно, что она испытывала трепет перед этими существами и, можно сказать, побаивалась их. Она остановилась, вглядываясь в большие печальные глаза. Тут массивное животное повернуло на неё свою голову и фыркнуло так, что мелкие брызги из его ноздрей разлетелись в стороны. С испуга Джорджия наступила на ногу Джесси, стоявшего позади. Но он только улыбнулся, когда она оглянулась на него. И в его улыбке не было ни сарказма, ни насмешки. Она была искренней. Джорджия извинилась и снова повернулась к лошади: её отражение утопало в чёрных глазищах. Они были печальны и добры одновременно. Джорджия завороженно смотрела на мирно похлопывавшее густыми ресницами обаятельное существо. Она слушала и не слышала какие-то ласковые, сказанные шепотом, слова Джесси, пока не почувствовала, как его сильная и уверенная рука потянула её ручку к лошадиной морде. Что-то приятное, гладко-шершавое щекотало ладонь, и что-то надёжное и тёплое прикрывало её руку сверху. Джорджия с Джесси гладили благородное животное по носу, но все мысли девушки были только о том, кто сейчас поддерживал её.