Пища Мастеров
Шрифт:
И тут дама поманила меня, и я пошла за ней как сомнамбула. Она села на край огромной круглой кровати, чуть приспустила тонкую шлейку платья и оголила плечо, при этом неотрывно глядя на меня и улыбаясь. И я вдруг, неожиданно для себя, сделала то же самое – расстегнула пуговицы блузки, приспустила рукав и обнажила плечо. Дама улыбнулась мне еще обворожительней, вынула заколку из волос и они рассыпались по плечам тяжелой волной. У меня не было заколки, но я сделала зачем-то точно такой же жест, и помотала головой, чтобы волосы растрепались.
Я видела краем глаза, что Красный побледнел до такой степени, что стал почти прозрачным; тот, с гордым профилем, совсем сник и отошел на
Я готова была делать все что угодно, только бы она не уходила, так сладко было мне в ее присутствии!
Меня охватил буйный экстаз. Я хотела только одного, чтобы Похх похвалила меня, чтобы улыбнулась мне. Темп музыки нарастал, я извивалась и изгибалась все быстрее, мой лежачий танец превращался в бешеную неистовую пляску.
– Замечательно! – услышала я голос из глубины комнаты. – Эта кукла – настоящая услада! Но не увлекайся, Похх! Поиграла и отпусти. Она сложнее, чем кажется. И к тому же – магистр наук.
Музыка резко оборвалась. Лежа на узорчатом ковре, я медленно приходила в себя.
Включился свет небольшого торшера, и из отступившей темноты возник силуэт белобородого старичка, того самого, с соседнего балкона. Старичок сел в кресло, а Красный и Гордый Белый подошли к нему и, как по команде, сели у его ног.
Затем я услышала сладкий голос Похх:
– Она сама включила мою музыку, без подсказки, и я теперь не упущу возможности.
– Погоди, – ответил старичок, – я не вполне уверен…
– Во мне не уверен? Наглец! – сказала женщина.
– Нет, не в тебе, а в том, почему это получилось таким образом… Я чую подвох. Что-то тут нечисто.
– Там где ты – всегда нечисто! – возразила Похх и вдруг грязно выругалась.
Мне стало обидно, что она больше не обращает на меня внимания, а разговаривает со старичком. Я посмотрела на нее глазами полными слез.
– Смотри, Ахх, – сказала Похх, – Она сейчас заплачет, если я уйду. Дай мне еще немного времени.
Я с надеждой посмотрела на даму – только бы она осталась! Какое у нее странное имя – Похх, хотя, может, это фамилия?
Ахх отрицательно покачал головой.
– Ага! – вскричала дама. – Как самую черную и грязную работу выполнять, так ты меня зовешь! А как лакомые негамоции получать – так пошла вон!
Ахх поморщился:
– Попрошу без воплей. У меня много дел для тебя сегодня ночью.
– Это другое дело, – обрадовалась дама. – Ты ведь знаешь, что я могу все.
– Что ты тут расселся? – неожиданно для себя обратилась я к Ахху. – А где остальные? Давай позовем их и развлечемся всласть. А лучше пойдем в гостиную, где сидят эти скучнейшие личности, и устроим небольшое шоу. Я же говорила, что могу все!
Я открывала рот и произносила слова, но не своим голосом, а сладким голосом Похх.
И вдруг белый луч осветил комнату и сфокусировался на мне, а потом растекся по всей комнате, слепя глаза. Музыка замедлилась, превратилась в скрежет и треск и резко умолкла. Все присутствующие, кроме старичка, вдруг скорчились, слились в одну сплошную черно-красно-зеленую массу и закружились вихрем, медленно тая. Я закрыла лицо руками и зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила себя сидящей в кресле, в той же спальне, полностью одетой и застегнутой на все пуговицы. Не было Ахха, не было Похх, только золотые рыбки таращились на меня из аквариума своими глупыми выпуклыми глазами.
***
Больше всего из происшедшего на тот момент, меня взволновало, что Женя так и не перезвонил. Немного отдышавшись, я решила, что воскурявшийся в спальне ароматный дымок вызвал у меня галлюцинации. Была еще мысль, что Хьюз меня незаметно загипнотизировал, но я ее тут же отмела – ведь он оставил меня в «музыкальной» комнате. Я по своей воле добралась до спальни, а там этот дымок..
Когда я вернулась к гостям, веселье было в самом разгаре, моего отсутствия, казалось, никто не заметил. Какое-то время я делала вид, что участвую в разговоре, время от времени вежливо поддакивая, а сама все время поглядывала на телефон, ожидая звонка от Жени или хотя бы сообщения. К этому моменту процент алкоголя в крови у присутствующих достиг концентрации, при которой люди начинают рассказывать похабные анекдоты, краснеть и хихикать. Мне было неловко – как обычно бывает трезвому среди пьяных. Я тихонько попрощалась с Хьюзом, вызвала такси и уехала домой, несмотря на его возражения.
Всю ночь я металась по постели, думая о Жене. Интересно, какой он – гладкий или волосатый. Мне нравится, когда мужчина волосатый, так приятно трогать и прижиматься… Я представляла себе, как мы лежим вместе… Интересно, он загорелый или у него белая кожа? Потом представила с ним рядом другую женщину и разозлилась так, что даже покусала губы. Утром встала разбитая, сердитая и очень голодная. Кажется, из-за вчерашних событий я не съела ни кусочка за столом и вообще забыла о еде.
В этот день у меня вечерний прием. Я проводила мужа на работу, сына в школу, и, вспомнив сверкающую чистоту дома доктора Хьюза, решила заняться уборкой. Но все падало из рук, мысли возвращались к Жене… его улыбке, его рукам, его голосу. Его слова: «Милая моя Полинка» будто звучали рядом. А ведь я о нем почти ничего не знаю, кроме того, что он ювелир и живет в Киеве. А какие он книжки читает? Какую музыку слушает? Какое блюдо у него любимое? Может сказать мужу, что тетя Агата заболела и махнуть в Киев, к нему… Нет, муж меня не пустит одну, он точно поедет со мной. Что же мне делать? Как это выдержать? Ну почему он не звонит! Нет, ни за что не позвоню первая!
Кофейная чашка со звоном упала на пол. Ну вот, хоть какое-то реальное происшествие, нормальное, закономерное. К черту эту чашку – она мне никогда не нравилась! Правда, есть еще пять таких же из подаренного сервиза. Сервизы – это безлико и скучно. У каждого человека должна быть своя чашка, по собственному вкусу выбранная. Вот бы все эти разом и вдребезги! А ведь можно это дело и ускорить… Ненавижу сервизы и прочее множество одинаковых, безликих предметов!
Я пробовала читать профессиональные статьи, но сосредоточиться не могла. Открыла книжку Марко Марича, но строчки просто плыли перед глазами. Мне все казалось, что Женя рядом сидит и дышит мне в шею, даже дыхание его на щеке чувствовала… А руки его скользили под одеждой – он расстегнул лифчик, погладил мой живот, а потом рука скользнула ниже…