Пища Мастеров

Горац Евгения

– А мы что? Мы – ничего, Полигорьевна. – Если помешали, скажи, мы уйдем. – Мы тебя уважаем. Ты – большая шишка. Мы это понимаем.

Я ничего не ответила, плотно прикрыла дверь и продолжила сессию с Диной.

Позже я столкнулась с доктором Хьюзом в холле.

– Скажите, Джеф, вы практикуете групповую терапию?

– Нет, никогда. Только персональные консультации.

– Но я видела, что к вам заходят двое и даже трое пациентов сразу.

– Нет, пациент всегда только один.

– А кто же остальные?

– Ну, скажем, мои ассистенты. Интересно, на кого из них вы обратили внимание?

– На женщину… интересная, в змеином платье, она мне еще улыбнулась.

На молодого человека с римским профилем и еще… такой темнолицый, огромный – он просил прощения за то, что украл мои пирожки. А скажите, некто Ануш – ваш ассистент или пациент? А уборщик, выкрашенный в зеленый цвет, вам знаком?

– Он кажется вам зеленым? Хм… занятно. Да, они все – мои ассистенты… уборка тоже входит в их круг обязанностей. Они вас беспокоят?

– Ну… иногда мешают работать. И отбирают мой чай… Они обращаются ко мне «Полигорьевна» – странное производное от моего русского имени-отчества – Полина Григорьевна, и считают меня «большой шишкой».

– Да, они часто коверкают слова. Я рад, что вы об этом спрашиваете. Ваш интерес означает небезразличие к тому, что не является частью вашего мира. Это обнадеживает и дает шанс…

– На что?

– На интересную игру, моя дорогая.

Опять он заигрывает! Не успела я возмутиться, как он продолжил: – Но прошу учесть, что общение с казадорами нужно аккуратно дозировать.

– Вы о чем?

– Я о том человеке, что приходил к вам несколько дней назад и оставлял в вашем кабинете сумку. Методы, которые используют ему подобные, обогащают почву – как удобрение, пробуждают интерес к миру и тому, что находится за его пределами. Но распознать момент, когда в удобрении больше нет необходимости, не так просто. И тут вы можете рассчитывать на мою помощь…

Этот странный разговор был прерван – к нам подбежали администратор Линн, заместитель директора и две секретарши. Они радостно сообщили, что завтра в честь десятилетия создания нашего медицинского центра всем работникам вручат подарки и денежные премии, а после надо будет это как-то отметить…

– Я приглашаю всех к себе! – тут же откликнулся доктор Хьюз. – У меня новый дом и он очень просторный.

– Чудесно! – захлопала в ладоши Линн. – А еду мы закажем из ресторана…

Они отошли, видимо, чтобы уточнить детали празднества, а я вернулась к себе – мне не терпелось сообщить Жене об этом разговоре.

Я звонила ему несколько раз, но безуспешно. Я оставила несколько сообщений, но он так и не перезвонил до конца дня. Настроение у меня испортилось да еще и разболелась голова. Вернулась домой. Муж с сыном ушли на какое-то спортивное соревнование и я этому обрадовалась. Ужин готовить не хотелось. Прилегла на диван и включила телевизор. Бездумно переключала каналы, пока не остановилась на каком-то кулинарном шоу. Ведущие обсуждали способы приготовления супов и заодно спорили о том, какой повар заслуживает больше доверия – худой или толстый. Затем разговор перешел на то, что кулинарное искусство недооценено, потому что картины, скульптуры и мелодии могут жить в веках, а самое вкусное блюдо тут же исчезает без остатка и о нем просто забывают. Ведущему возразил знаменитый шеф Жан Феппин, который готовил для президентских приемов. Он сказал, что блюдо навсегда становится частью того, кто его съел. И еще добавил, что овладеть кулинарным искусством – значит приобрести новое удивительное знание: комбинацию творчества, гармонии, поэзии, красоты, волшебства и чуть-чуть провокации.

Проснулась я среди ночи в полной темноте, во рту пересохло. Мне снился какой-то безумный сон: ассистенты доктора Хьюза – востроносый Ануш, массивный темнолицый тип, рыжий в красной тунике и зеленый с ведром и шваброй – варили в моем кабинете суп в огромном котле, а женщина в змеином платье с огромным вырезом настаивала, чтобы я бросила в котел свой перстень в виде конверта. «Немного волшебства и провокации», – повторяла она нараспев чарующим голосом. «Немного волшебства и провокации». Я сняла перстень, бросила его в котел, подняв фонтан брызг. Змеиная женщина громко рассмеялась и захлопала в ладоши, а я тут же проснулась.

В доме полная тишина и темнота, только часы тикают в гостиной и немного душно. Муж и сын вернулись поздно и, видимо, решили меня не будить, укрыли пледом и поужинали сами. Я сразу схватилась за телефон – проверить сообщения. От Жени – ничего! Головная боль усилилась. Встала, походила по квартире, заглянула к сыну – спит, погладила кота Феншуя, открыла форточку. Сон как рукой сняло. Почему у меня настроение плохое? Вроде все, как всегда, никаких неприятностей нет, а вот кошки на душе скребут. Прошла на кухню, заварила себе большую чашку чаю и вышла с ней на балкон. Но влажный ночной воздух, кресло-качалкаи легкий ветерок настроения не улучшили. Что со мной? Чем я так недовольна? Я сержусь на кого-то?

– Это обычно бывает когда сознание расширяется, милая детка. Ограниченность протестует и пытается сопротивляться, – сочувственно отозвался незнакомый голос.

На соседнем балконе сидел маленький белобородый старичок в ветхом коричневом пальтишке и круглой шляпе с пером. Кто это? Насколько мне известно, владелец этой квартиры живет во Флориде.

– Добрый вечер. Извините, я видимо, говорила вслух. Эта квартира всегда пустовала…

– Все пустоты имеют свойство заполняться, неважно – в квартире, в сознании или в сердце, причем независимо от желания владельца пустоты. Это симпатичное свойство и примиряет меня с реалом, – вздохнул мой собеседник.

– Вы новый жилец?

– Да, но не надолго. В этом городе я проездом, – ответил старичок. – И тут уже глубокая ночь. А судя по всему, у вас она не спокойная. Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, у меня все в порядке. Просто не спится.

– А не найдется ли у вас и для меня чашки чаю, милая детка? В этой квартире шаром покати, а ближайший магазин в этот час закрыт.

– Конечно.

Я вернулась на кухню, поставила чайник и проверила сообщения. Ура! От Жени!

«Знай, Полинка, если тебе понадобится моя помощь, я все брошу и приеду к тебе. Уж сам не знаю, как это вышло, но за короткое время ты стала мне очень близким человеком. И если мое участие в твоей жизни возможно, то я буду этому бесконечно рад. Прости, я знаю, что ты дорожишь своим покоем и своим миром так, будто других миров на свете нет. Ты дорога мне. А значит и твой покой тоже».

И меня тут же будто теплой волной захлестнуло от этих слов и сердце застучало сильнее. Пока закипал чайник, я напевала и пританцовывала от радости. А когда я заваривала чай для старичка на соседнем балконе, то чуть не обожглась от волнения и внезапного понимания ситуации. Я зла на себя, на себя, на себя! Я очень ждала от него письма или звонка, от него зависело мое состояние души, а мой здравый смысл протестовал против этого ожидания и всей нелепости ситуации. Зачем мне это? Мой мир наполнен смыслом, моя жизнь благополучна. Женя-ювелир, безусловно, близок мне, мне с ним интересно, у нас много точек соприкосновения. Но он живет на другом конце света, мы, может быть, и не встретимся больше, во всяком случае, если я сама не попрошу его приехать… А я ведь не попрошу?