Пищевая цепочка
Шрифт:
— Начать праведную жизнь, — подсказал Будда. — Спасибо, сталкер Петров, но мы уж сами как-то привыкли. Верно, Скрипач?
— Точно!
— В Зоне много интересного, — продолжил толстяк, — есть на что посмотреть, есть над чем подумать. Я хочу отсюда на север, к Рыжему лесу пойти. Пойдём, а?
— Пойдём, — снова поддакнул Толик.
Он был готов идти с Буддой куда угодно. Ему тоже хотелось смотреть и думать — уж очень это оказалось интересным занятием. Бригады больше не было, вернее, теперь они с Буддой — бригада. И это тоже было хорошо.
— Ну что ж, — подвёл
— Я с тобой, у меня материала теперь — у-у-у!.. Я таких статей напишу, что даже в моей жёлтой газетёнке народ очумеет. Всю правду напишу! — Моня закатил глаза, чтобы показать, как много у него теперь материала. — Да и Танюшку пора проведать. Слушай, Слепой, поедем со мной, а? Ты же Таню ещё не видел. Познакомлю с дочкой.
— Ну, может… может, позже. Нам сперва за Периметр выбраться, и мне потом кое с кем… Шура, а ты? Очкарик близоруко сощурился и погладил приклад винтовки.
— Нет, ребята, я теперь на восток хочу прогуляться, в Тёмную долину или ещё куда.
— Значит, расстаёмся?
— Эх, жалко, выпить нечего на прощание, — расстроился Толик.
«Жарка» над бетонным откосом сердито зашипела и выпустила рыжий язык пламени. Должно быть, вспомнила вчерашние пустые бутылки. От схрона разбрелись в разные стороны, Толик с Буддой — на север, трое сталкеров — на восток. Потом пришло время прощаться с Шурой… Когда остались вдвоём, Слепой попросил Моню подождать и набрал сообщение: «Скажи тёте, что посылку отправил. Через пару дней должна дойти». Этот мейл ушёл по тому же адресу, что и сообщение с координатами тайника.
Моня не стал ни о чём спрашивать.
— Если всё пройдёт удачно, меня через Периметр выведут как по проспекту, — сказал Слепой. — Но тебе лучше не со мной, потому что… Ну, в общем, когда доберёмся до Периметра, держись от меня подальше. Сам выберешься?
— Нет проблем. Ты же знаешь, у меня свои каналы.
— Значит, потом я тебя разыщу. Только подожди немного, сам около меня не появляйся, а то мало ли что! Вот закончу одно дельце, и тогда будет можно.
Время выхода было оговорено заранее, причём Гоша Карый написал Слепому со старого адреса. Опасность миновала, теперь можно было работать… ну не то чтобы открыто, а как раньше — соблюдая обычные меры предосторожности. Гоша писал, что сам подъедет на блок-пост встречать.
Прежде чем показаться на глаза миротворцам, Слепой минут двадцать лежал с отключённым ПДА в кустах и рассматривал блок-пост в бинокль. Солдаты расхаживали за бетонными блоками, которые были уложены поперёк старого шоссе, и поглядывали на молчаливый лес. Здесь было тихо, зверья совсем мало, потому что военные время от времени зачищали окрестности. Иногда Слепому казалось, что боец таращится прямо на него, будто видит сталкера в кустах; на самом деле, конечно, это было не так. Из-за вагончика кунга вышел офицер, молоденький лейтенант. Встал, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Сразу видно, новичок — его может обмануть тишина, а старослужащий всегда ладонь на рукояти оружия держит…
Наконец Слепой разглядел и кое-кого из комитета по торжественной встрече. Верзила Дрон был хорошо заметен. Должно быть, он что-то сказал офицеру. Лейтенантик обернулся, сердито махнул рукой, Дрон пропал, зато в поле зрения возник Гоша.
Слепой в бинокль хорошо видел, как Гоша кривит рот — должно быть, говорит что-то неприятное. Мальчишка офицер налился краской, демонстративно сплюнул под ноги и строевым шагом утопал прочь — за вагончик. Гошино лицо расплылось в довольной ухмылке — напомнил мальцу, как устроена пищевая цепочка, кто вверху, а кто внизу. «Ну ладно, — подумал Слепой, — пора выходить на сцену исполнителю главной роли, пока Гоша окончательно не расстроил миротворца. А то ведь доведёт парня до греха…»
Он включил ПДА и отбил мейл: «Я иду. Встречайте». Встал и потопал к шоссе. Миротворцы засекли его, едва он включил прибор, так что не стали изображать удивление, заметив сталкера, притворились, будто ничего не видят.
Слепой не медлил. Скорым шагом прошёл по дороге, миновал хмурых солдат, глядящих сквозь него. Гоша шагнул навстречу, протягивая руку — разумеется, не для приветствия. Когда опасность миновала, сердечность и человечность с него мигом облетели. Слепой, хотя и несколько удивился, что он забирает груз на глазах военных, отдал пакет.
— С возвращением, — произнёс Гоша, небрежно засовывая имущество в карман чёрной курточки. — Идём отсюда, нечего торчать тут, как блоха посреди плеши.
— Рад видеть тебя на этом свете, — с деланным энтузиазмом сказал Слепой. — И как это тебе удалось пережить тот взрыв, ума не приложу… В газетах писали, что в клочья разорвало. Хотя газеты всегда врут… А может, ты воскрес из мёртвых? Точно! Мне, знаешь, в последнее время везёт на воскресших покойников и всё больше такие бодрые зомби стали попадаться, деятельные.
— Не болтай, — буркнул Гоша. — Идём, идём… Видал, какой тут лейтенантик? Нервнобольной, блин. Ничего, ещё обломается… Эй, лейтенант! Счастливо оставаться! Удачной службы и смотри, не шали тут без меня!
Сердитая физиономия офицера мелькнула за стеклом кунга, румянец уже сошёл, но на скулах по-прежнему пылали багровые пятна. Парень разозлился не на шутку. Слепому сделалось неуютно, и он ускорил шаг.
— Зачем пацана дразнишь?
— Чтобы знал своё место, — благодушно отмахнулся Гоша. — Раз попал сюда, пусть привыкает, ему теперь частенько придётся что-то в таком роде исполнять.
— Я смотрю, ты даже не проверил, тот ли пакет я тебе вернул.
Слепой обернулся — нет, лейтенант так и не вышел из вагончика, да и миротворцы демонстративно отвернулись, не глядели вслед гостям. В кустах у дороги стоял джип, рядом с ноги на ногу переминался Дрон. Увидел Слепого, улыбнулся, поспешил навстречу. Вот с ним Слепой с удовольствием обменялся рукопожатием.
Гоша тем временем болтал:
— Я не проверяю, Слепой, ты чего? Я ж к тебе со всем доверием! Да и теперь уже не важно. Не важно, понимаешь? Нет больше Петрищева. В лучшем случае — перевод в дальние края с понижением. За Полярный круг, к примеру… Хотя я думаю, он всё же под суд загремит.