Письма Г.В. Иванова и И. В. Одоевцевой В.Ф. Маркову (1955-1958)
Шрифт:
Ваш всегда Георгий Иванов
Письмо № 22
[без даты; на конверте: 24 февраля 1958 г.]
Дорогой Владимир Феодорович,
Вот Вы и плюнули на меня. Даже о собаках не пишете Я Вас понимаю, писать в пространство, не получая ответа, скучно. Я Вам целую вечность не отвечал, это верно. Но опять-таки, был у нас с Вами все-таки такой уговор. Снисходя к моим слабостям Вы время от времени сами пишите мне. И что-нибудь по существу: ну задаете вопросы, на которые Вам интересно было бы получить ответы. Впрочем, Вы не особенно склонны принимать сведения из первых рук: Струве как «ценного исследователя по материалам» явно предпочитаете, чем живого участника тех дел, которые этот осведомленный из третьих рук тупица научно квалифицирует. Это я так брюзжу, не обращайте внимания: «накипевшая за годы, злость, сводящая с ума» [127] .
127
Начальные строки из стихотворения Г. Иванова «Накипевшая за годы…».
128
Георгий Иванов. «1943–1958. Стихи». Вступительная статья Романа Гуля. Изд. «Нового Журнала». Нью-Йорк. 1958.
В «Новом Русском Слове» попалась мне обмолвка Корякова [129] о «провинциализме» Нов. Журнала. Я подивился развязности этого недавнего капитана красной армии по части репатриации. С какой такой столичной точки зрения он судит. «Н[овый] Ж[урнал]», как и «Современные Записки» при разных своих недостатках — образцово — столичны с точки зрения и былого российского уровня и тем более с доступной Корякову и ему подобным. Не знаю, как Вы думаете. Он, по-моему, пустозвонный хлыщ, каких, увы, большинство среди Ваших коллег по новой эмиграции. Ульянов в тысячу раз почтенней, я compris его Чаадаева. Мне жаль, я нечаянно обидел Ульянова в свое время, указав ему на чушь его описаний царского быта в «Сириусе» [130] . Очень жалею, т. к. за наше короткое знакомство в Париже он мне очень «органически» понравился и кого-кого, а его я обижать не хотел. Он же принял мои фактически замечания бытового и формального порядка так близко к сердцу, что прекратил писать этого Сириуса. М. б. в конце концов и к лучшему, ибо это было «дохлое место» — как трясина — чем больше топтаться на нем тем более увязнешь.
129
Михаил Михайлович Коряков — журналист «второй волны» эмиграции.
130
Отрывки из романа «Сириус» Николая Ульянова печатались в «Новом Журнале» с 1955 по 1968 гг.
Только что перечел Ваше Ego Sum in Arcadia с особой для себя целью и скажу, кажется уже говорил или м. б. просто думал — это удивительно хорошо написано перечитывая спустя много времени это еще видней. Прежде всего, прочтя жалеешь, почему так мало. Проследил разные «внутренние пружины» особенно к концу с физическим удовольствием. Мне с первого чтения казалось, что от Ваших друзей идет снобизм, теперь это впечатление снялось как-то само собой. Кое-чему изумляюсь — как могло быть, что Анненского Вы не знали даже по имени. Как же так? А букинисты на Литейном, а Гумилев и Блок с личными пометками. Мне вспомнилось впечатление от лунного затмения: луна на небе, только что блестела, потом половина черная, потом ее совсем нет. Так в глазах людей, преданных как Ваш кружок искусству атмосфера, очевидно, сама собой тускнела — все кругом тускнело — самое явное, переставало ощущаться. Живая Ахматова, Живой Мандельштам ходили около Вас — люди, «клявшиеся именем Анненского» — а Вам имя было неизвестно! И Адриан Пиотровский [131] или Радлова или В. Гиппиус не сказали. Что, кстати, стало с милым Адрианом Пиотровским? Я ему обязан командировкой от Политпросвета в Германию — для составления списка пьес для государственных театров — Rien que ca, Вам известно должно быть, чей Пиотровский сын (незаконный) — Ф. Фр. Зелинского знаменитого эллиниста.
131
Адриан Иванович Пиотровский (8 [20] ноября 1898 — 21 ноября 1937) — русский и советский переводчик, филолог, драматург, литературовед, театральный критик, киновед, художественный руководитель киностудии «Ленфильм». Заслуженный деятель искусств РСФСР. Анна Дмитриевна Радлова (1891–1949), поэтесса и переводчица. Василий В. Гиппиус (1876–1941), литературовед и переводчик.
Он, т. е. Пиотровский, был убежденнейший % большевик. НЭП — ненавидел. Был как говорится «кристальная душа» — очень хорошо его знал. Жив ли он или погиб?
Ваша кружковская песня о Мичуан Люри слишком «дюже поэтична», да и длинновата. Не знаю мотива, но мне она слышится заунывно тягучей вроде
Когда буду большая Отдадут меня замуж Во деревню большую Во деревню чужую Там утром то дождь идет Там и вечером дождь идет Мужики там дерутся, Топорами секутся.Не верится мне и очарование — не балетное, а человеческое — Улановой [132] . Балетное возможно, верю, но человеческое видел столько фотографий. Хотя и единственная из всех балерин моей эпохи, имевшая чудное человеческое очарование (и скорее относительные балетные свойства) Карсавина [133] . Все остальные, а и видел и в большинстве знал лично «Кшесинские и Гельцеры» [134] технически Карсавину превосходившее, были человечески «никуда». Карсавина на сцене была «Ангел во плоти» последний акт Жизели [135] с ней превосходил все мыслимое по очарованию. Можно было, кстати, сидеть и в первом ряду: ни грима, ни хрипения не было и следов.
132
Галина Сергеевна Уланова (26 декабря 1909 [8 января 1910], Санкт-Петербург, Российская Империя — 21 марта 1998, Москва, Российская Федерация) — великая советская балерина, балетмейстер и педагог. Народная артистка СССР (1951). Дважды Герой Социалистического Труда (1974, 1980). Лауреат Ленинской(1957) и четырёх Сталинских (1941, 1946, 1947, 1950) премий.
133
Тамара Платоновна Карсавина (1885–1978) — В 1909–1929 прима-балерина в Петербурге / Ленинграде при С. П. Дягилеве.
134
Матильда Феликсовна Кшесинская (1872–1971), прима-балерина в Петербурге с 1895 г. Эмигрировала в 1920 г. Екатерина Васильевна Гельцер (1876–1962), балерина в Москве и (с 1896 по 1898 гг.) в Петербурге.
135
Giselle («Жизель), балет (1841) А. Адана/ Adolf Adam (1803–1856). Либретто Т. Готье / Theophil Gautier (1811–1872).
Ну вот видите, пишу чепуху как всегда. Это мое горе — я желаю очень написать на старости лет нечто, очень существенное для себя прозой вроде «Атома». Все делаю заметки, даже на улице, даже во сне. Но «содрогаюсь» при мысли сесть за дело, чтоб вышла книжка: голова начинает болеть при одной мысли. М.б. так и не напишу из-за этого страха. Адски нужен мне Бобок Достоевского и представьте никто в целом Париже не может мне достать или переписать на машинке. Вот это так безвоздушное пространство: награда за сорокалетнею эмиграцию. Любимов [136] в Москве (видели воспоминания?) тысячу раз свободнее дышит (книги, люди, да и разные разности жизни) чем Ваш покорный слуга. Бобок).
136
Лев Дмитриевич Любимов (18 (31) июля 1902, Тула — 1976) — русский журналист, писатель, публицист, эмигрант «первой волны». Автор книги воспоминаний «На чужбине» (1957), о которой и говорит Г. Иванов. После войны примкнул к Союзу русских патриотов и вернулся в СССР.
Конечно есть и развлеченья. Так сказать из высшего света. В нашем доме на этой неделе некую графиню Гейден избил за измену некий дядя и хуторян [?], жанра Луки Мудищева, а тоже некто граф Замойский, имевший еще в 1939 г. в Варшаве дворец из розового мрамора и т. п. попал под мотоциклетку и с переломанными костями лежит в госпитале. Эти события обсуждаются с утра до вечера, я же пересажен докторами на режим без соли и без жира; судите сами как это вкусно. Ну, чтобы закончить ответы ко мне, кто впервые сказал «мир хижинам — война дворцам» и при каком царе трехцветный красно-сине-белый флаг [137] стал государственным флагом. Вот и письмо. «О чем думает старуха, когда ей не спится» [138] , как пишет в своих письмах Адамович.
137
На самом деле бело-сине-красный.
138
Неточное название стихотворения Некрасова: «Что думает…» (1862).
И. В. Вам нежно кланяется.
[Дальше на полях: ] Вы предлагаете нам посылку Кар. Если нашли кого-нибудь, кто хочет, ее послать — возьмите деньгами и пошлите дол. бумажку par avion в плотном конверте будет, много приятнее и полезнее.
[Конец письма на полях стр. 1:] Особенно интересуюсь мнением о новых стихах. И. В. — памяти Полякова [139] . Не скрою, я ими восхищен и променял бы два десятка своих, самых, удачных, на них.
Г. И.
139
Имеется в виду Виктор Лазаревич Поляков (1881–1906) — поэт Серебряного века, застрелившийся в Париже в 1906 году. Стихотворение Ирины Одоевцевой, посвященное ему, вошло в сборник «Десять лет» (Париж, 1961).