Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

* * *

И вот этот гран-гиньольный персонаж с официальной лицензией на распугивание леваков наконец перешел-таки все границы. Он дал интервью правому еженедельнику The Spectator (уж там-то никакого риска, само собой); редактор предложил ему несколько вопросов, и Ридли поделился с ним своими мнениями. О европейском денежном союзе: «Это все немец жульничает — опять мечтает подмять под себя всю Европу. Пора ему напомнить, чьи в лесу шишки». О членах Европейской комиссии: «Семнадцать невыбираемых политиков, которые никому даром не сдались». О французах: «Да пуделя они немецкие». О немцах: «Хамье». Об ирландцах: «Они шесть процентов ВВП получают [от Евросообщества, денежными субсидиями]… Куда там этой Ирландии тягаться с немцами?» О Гельмуте Коле: «Ой не знаю, по мне уж лучше потратить деньги на то, чтобы оборудовать бомбоубежище покрепче, чем вкладывать их в эту его экономику. Скоро он явится и к нам и примется талдычить — в банковской сфере сделайте то, а с налогами се. Я к тому, что скоро он тут на все лапу постарается наложить». О Британии, Германии, ЕС, членах Еврокомиссии и вопросе национального суверенитета: «Я в принципе не против того, чтобы отказаться от суверенитета, но не с этой же шайкой-лейкой. Откровенно говоря, с тем же успехом можно отдать его и Адольфу Гитлеру».

В настоящее время в британской политике существует непререкаемая традиция — вам позволено потешаться над ирландцами, безо всяких ограничений приветствуется глумление над французами (которые понимают правила игры и реагируют на то, что их обзывают пуделями, интеллигентно пожимая плечами); но Германия — другой коленкор. Посему сначала последовало

официальное опровержение, а затем и отставка. В случае Ридли, однако, «официальное опровержение» имело отношение не к словам, якобы им сказанным, но к уровню алкоголя в крови в момент разговора. Граф Отто Ламбдсдорфф, лидер немецкой Либеральной партии, заявил, что министр торговли «был либо пьян, либо оказался не в состоянии переварить, что Кубок мира оказался не у англичан, а у немцев». Однако Ридли никогда не был замечен в пристрастии к футболу, так что первоначальное заключение, к которому пришли даже некоторые его коллеги-консерваторы, состояло в том, что он, похоже, заложил-таки за воротник. Ан нет: редактор The Spectator заверил мировую общественность, что по ходу их совместного ленча Ридли опрокинул всего «малюсенькую рюмочку вина». В результате на один интересный вопрос ответа так и не прозвучало: если оскорбление немцев на трезвую голову карается отставкой, то оскорбление немцев поддатым — это больший или меньший проступок? Уцелел бы Ридли, если бы было доказано, что он нарезался до невменяемого состояния? Однако ж нет, он был трезвым — и очень скоро безработным. Когда Ридли выследили в Будапеште, в тот самый день, когда вышел The Spectator, он так прокомментировал инцидент: «На этот раз я в самом деле хватил через край, так что теперь ж все». Действительно, все: два дня спустя миссис Тэтчер с сочувствием принимала его отставку.

Конечно, слова мистера Ридли были не просто вырванным из контекста извержением, вызванным, не знаю, видом ризеншнауцера или отдающей пробкой бутылкой рейнвейна, из которой он хлебнул «малюсенькую рюмочку». Если официально миссис Тэтчер отмежевалась от его взглядов и формулировок, то ее подозрения в отношении экономического и валютного союза — и ее опасение, что он может привести к Европе, в которой доминирует сильная, объединенная Германия — были хорошо известны. Интервью Ридли, каким бы опрометчивым оно ни было, отражало не вчера начавшиеся пререкания внутри Консервативной партии и, в еще большей степени, в самом кабинете министров. Суть старого спора — который в шестидесятых и семидесятых расколол и тори, и лейбористов и привел к причудливым коалициям тори правого крыла и лейбористов левого — состояла в том, присоединяться к Европе или нет. Новый спор — о том, какими европейцами хотят быть британцы: припертыми к стенке, вечно огрызающимися, плетущимися в хвосте колонны — или европейцами с горящими глазами, уцепившимися за фантастический шанс, марширующими вперед и с песней. В диапазоне между изолированностью и федерализмом, отчужденностью и camaraderie [30] где именно мы себя ощущаем? Понятное дело, это не те вопросы, которые способны разбередить душу среднего избирателя, — тем удивительнее было наблюдать, как они раздирают традиционно самую дружную из британских политических партий, консерваторов. Наверное, это был показатель того, насколько изменилась при миссис Тэтчер Партия — из прагматичной и приноравливающейся к обстоятельствам она стала догматичной и жестко идеологичной.

30

товарищество (фр.).

Это снова был вопрос о Европе, и связанная с ним отставка сэра Джеффри Хау — отставка, повлекшая за собой молниеносный кризис — первый серьезный за пятнадцать лет, — и равным образом стремительный уход миссис Тэтчер. Действительно, судя по опросам общественного мнения, некоторое время она была непопулярна, а сэр Джеффри был заместителем лидера партии и лидером Палаты общин [31] . Но на тот момент миссис Тэтчер уже выкарабкалась из пропасти непопулярности, тогда как регалии сэра Джеффри не стоит переоценивать: заместитель лидера — это скорее ближе к заслуженному профессору в отставке, чем к вице-президенту, поскольку звание лидера Палаты обычно поручается дружественному, но всего лишь толковому старому хрычу, чье политическое время истекло, и, судя по всему, именно так в случае с сэром Джеффри все и было, когда миссис Тэтчер унизительно вытурила его с поста министра иностранных дел за семнадцать месяцев до того. Он был и есть, как выражаются в таких случаях, «премного почитаем» и «глубокоуважаем»: в переводе это означает, что он политик, сделавший карьеру с помощью осмотрительности, ни разу в жизни не повысивший ни свой голос, ни температуру в помещении; ни разу за сорок лет профессиональной ораторской деятельности не угрожавший своим вторжением словарю цитат; чья честность никогда не ставилась под вопрос и в чьей преданности никогда не сомневались; чья долговечность зависела от общей компетентности, неспособности обидеть или обидеться и умения непринужденно слиться с обоями.

31

Лидер Палаты общин — член правительства; входит в состав кабинета; по согласованию с премьер-министром определяет порядок и расписание работы Палаты общин; следит за прохождением через палату правительственных законопроектов.

Если бы политика была миром сказочным — а иногда так оно и бывает — и миссис Тэтчер была бы Бабой-Ягой, то сэр Джеффри был бы почтенным Зайчиком-Побегайчиком, который каждое утро стряпал бы ей овсянку и приносил кипяток для бритья. Однажды, несмотря на годы его преданной службы, злая ведьма чудовищным образом отхватила ему уши и усы, но Старина Джефф по-прежнему продолжал околачиваться вокруг Избушки на Курьих Ножках, потому что хотя она и отрезала ему уши и усы, но ведь и подарила ему прекрасный гостинец — поношенную жилетку, а Джефф предполагал, что в ней он смотрится писаным красавцем. Потихоньку, однако ж, до него дошло, что старая жилетка — вещица хоть куда, но уши и усы были гораздо лучше, так что, проходив полтора года букой, он взял да и ускакал себе вприпрыжку в лес. После чего — и это самая интересная часть истории — все другие звери, которые раньше считали, что Баба - Яга имела полное право отрезать уши и усы, если считала это необходимым, встали под ружье, чтобы отомстить за обиженные чувства Старины Джеффа, приступом взяли Избушку на Курьих Ножках и вышвырнули Бабу-Ягу в навозную кучу. Затем все стали искать мораль этой сказочки.

Выражаясь более точно, произошло вот что. В конце октября в Риме состоялся двухдневный саммит лидеров Европейского сообщества, на котором было решено, что с января 1994 года экономический и валютный союз вступает в следующий этап. В обращение войдет единая европейская валюта — «в приемлемые сроки», что могло означать 1998 или 2000 годы, в зависимости от того, как пойдут дела в экономике. После чего миссис Тэтчер в припадке сарказма и уязвленного самолюбия в откровенных выражениях отмежевалась от коммюнике: достигнутое соглашение — «воспаленная фантазия», фунт стерлинга — «самое мощное проявление суверенитета, какое только бывает»; и «если кто-то предполагает, что я пойду в парламент и предложу упразднить фунт стерлинга, — так это дудки!». Все это было — если не буквально, то по крайней мере в общем и целом — именно так, как и предполагало большинство, а может, и все. Бл. Августин возопил: «Дай мне безгрешность и воздержание, но не сию минуту»; миссис Тэтчер: «Дайте мне экономический и валютный союз, но не сию минуту». Кто-то из приближенных миссис Тэтчер пустил слух, что улизнуть от подписания соглашения ее вынудило континентальное вероломство.

Однако европейские главы государств уже привыкли к тому, что британский премьер-министр стоит насмерть, как женский батальон, который выставили в качестве загранотряда. Как обходительно отметил президент Миттеран: «Не дело самой медленной страны указывать другим, с какой скоростью те должны двигаться к Европейскому союзу».

Очередная попытка оттянуть разрешение Евровопроса — не то чтобы сильно удивившая одиннадцать прочих лидеров, да и, коли на то пошло, широкие слои британского населения — стала, однако ж, последней каплей в чаше терпения заместителя лидера. Не далее как через неделю он подал в отставку, объяснив свой поступок в числе прочих причин «духом, которым повеяло в Риме после визита миссис Тэтчер». Это было прошение об отставке человека, уставшего от бесконечного заклеивания щелей обоями и подпихивания — с боем за каждый сантиметр — своего сопротивляющегося лидера в сторону Европы. «Разумеется, — заверял он в конце, — я по-прежнему буду поддерживать ваше правительство». В своем ответе миссис Тэтчер не стала акцентировать их разногласия по вопросу о Европе — «они… далеко не столь велики, как вы полагаете» — и объявила себя «в высшей степени признательной за вашу готовность и впредь оказывать свою поддержку». Лидер лейбористов Нил Киннок, человек, славящийся скорее моментальной реакцией, чем изяществом слога, заявил, что «миссис Тэтчер ужалил человек, об которого она ноги вытирала, и она того заслуживает».

Процесс увольнения старшего министра обычно состоит из двух этапов: собственно сложение звания — которое можно специально подгадать к моменту так, чтобы доставить правительству наибольшие неприятности — и затем выступление перед Парламентом с речью об отставке. Прощальные спичи — относительно торжественные моменты в жизни Палаты общин, состоящей из непрерывных свар и перебранок: министра выслушивают в благопристойной тишине — оппозиция молча отмечает положительные для себя стороны этого события (и сочувственно кивает, когда экс-министр расскажет, как чудовищно она с ним поступала), а правительство прикидывает, какие меры следует принять, чтобы минимизировать ущерб. Сэр Джеффри предстал перед Парламентом после обеда во вторник, 13 ноября, и не исключено, тот факт, что в течение двенадцати дней, прошедших с того момента, как он подал заявление, бывшие коллеги по Совету министров и прочие выстраивались в очередь, чтобы объяснить средствам массовой информации, что его расхождения с премьер-министром относились больше к стилю, чем к существу вопросов, закалил его решимость. Ибо речь, с которой он обратился, была в высшей степени не похожа на речь человека, обещавшего остаться лояльным правительству. Те, кто услышал ее с правительственных скамей, расценили ее как сокрушительный удар по миссис Тэтчер и сигнал к началу гонки за лидерство. Оппозиция потребовала безотлагательных всеобщих выборов (хотя члены оппозиции склонны требовать безотлагательных всеобщих выборов всякий раз, как мышь выбегает из-за плинтуса). Вечером того же дня, покинув Палату общин, консервативные рыцари своих графств [32] ошарашенно хлопали глазами под прожекторами телевизионщиков, словно угодившие на открытый огонь мотыльки, и заявляли, что не слышали такой забористой речуги об отставке лет двадцать-да какое там, все двадцать пять. Кусающийся Половичок отхватил здоровый кусок мяса от Хозяйки Дома. Или, как выразился Питер Рост, депутат парламента от Иарвош: «Дохлая овечка оказалась переодетым ротвейлером. Ничего более фееричного я не видел лет двадцать».

32

Так в Британии называют членов парламента, защитников интересов отдельных графств.

«Феерично» здесь следует понимать, учитывая особенности именно сэра Джеффри Хау. Он стоял в самом центре сектора Тори, рядом со своим товарищем по несчастью Найджелом Лоусоном — бывшим канцлером Казначейства и прошлогодней Еврожертвой миссис Тэтчер; говорил он размеренно, ссутулившись над своими бумажками, время от времени отрываясь от них, чтобы одной рукой энергично рубануть воздух на глубину в пару миллиметров. Его внешний вид и голос были столь же овечьими, как и его репутация; но на самом деле он изо всех сил валил премьер-министра. Действительно ли расхождения между этими двоими носили стилистический характер? «Если некоторых моих бывших коллег можно считать достойными доверия, я оказываюсь первым в истории министром, который выходит в отставку из - за того, что был на сто процентов согласен с политикой правительства». (Надо полагать, сэр Джеффри запамятовал случай Николаса Ридли.) По его словам, на протяжении последних восемнадцати лет он провел вместе с миссис Тэтчер около 700 совещаний в составе кабинета или теневого кабинета и находился бок о бок с ней в течение примерно 400 часов на более чем тридцати международных встречах в верхах. Большинство этих проведенных в ее обществе часов были для него великой честью, и так далее и тому подобное. Но в последнее время все изменилось. Премьер-министр, сказал он, «все больше и больше рискует, вводя в заблуждение и себя, и других — как по сути, так и стилистически». Что касается стиля, то тут он упомянул обыкновение премьер-министра добавлять к официальным заявлениям «фоновый шум» и «персонализованное недоверие» и процитировал письмо, отправленное ему британским бизнесменом, работающим в Европе (время отправки было рассчитано идеально) на прошлой неделе. «Люди во всей Европе, — сетовал бизнесмен, — видят, как она грозит пальцем, и слышат ее гневное НЕТ, НЕТ, НЕТ гораздо отчетливее, чем то, что пишут в искусно сформулированных официальных документах». Что до сути, то Хау охарактеризовал отношение премьера к Европе как глубоко подозрительное — она, «такое ощущение, выглядывает иногда на континент, который, вне всяких сомнений, кишит злокозненными жуликами, помышляющими, по ее словам, ликвидировать демократию», «спустить на тормозах наши национальные интересы» и затащить нас «через черный ход в федеральную Европу». Сэр Джеффри даже использовал против нее цитату из Уинстона Черчилля — поступок безрассудный и не имеющий аналогов, поскольку миссис Тэтчер в последние годы монополизировала право цитировать Черчилля — исключение могло быть пожаловано разве что лебезящему члену парламента, желающему сравнить двух премьеров. Завершая свое выступление, Хау сказал, что, уйдя в отставку, он «сделал то, что полагал правильным для его партии и его страны», и добавил: «Пора другим продумать их собственную реакцию на тот трагический конфликт лояльностей, на разрешение которого сам я потратил, не исключено, слишком много времени». Это «не исключено» было типично хауанской вводной конструкцией (это как «Не исключено, я на тебе женился» или «Не исключено, мы объявляем войну»), но благодаря тому, что в манере обращения к слушателям и стилистике сэр Джеффри на протяжении всей своей речи оставался почти пародийно хауанским, эффект от нее был — ладно, не исключено, что был — еще более впечатляющим.

Консервативные члены парламента, до глубины души пораженные неброской пылкостью сэра Джеффри, не могли поверить, что он сам решился на подобное вероломство; нашлись такие, кто указывал на жену экс-министра, которая была известна своим неприязненным отношением к политике миссис Тэтчер. «Речь, на сочинение которой Элспет Хау понадобилось десять минут, а Джеффри, чтобы произнести ее, — десять лет», — гласил вердикт. Но вопрос об авторстве обсуждался недолго, поскольку сэр Джеффри, как обладающая единственным жалом пчела, сделавшая свое дело, теперь свалился за батарею, и его запечный стрекот потонул в жужжании приближающегося шершня. На следующий день после того как Хау произнес свою речь, Майкл Хезлтайн, бывший член совета министров, жужжавший на премьер - министра с задних скамей начиная с момента своей отставки в январе 1986-го, объявил, что намерен баллотироваться в лидеры. В отличие от сэра Джеффри, которого за сорок лет его политической карьеры сравнивали разве что с дохлой овечкой и кусающимся половичком, Хезлтайн всегда был заметным политиком, чья активная, бойцовская позиция (и некоторая несуразность) отразилась в его прозвище: Тарзан. Как и миссис Тэтчер, он богат, подтянут и ослепительно белокур — щирнармассы от таких балдеют; но тогда как миссис Тэтчер является миллионершей исключительно благодаря браку, Хезлтайн владеет своими деньгами единолично. Его текущее состояние оценивается приблизительно в lb65 миллионов — таким образом, он самый богатый член Палаты общин. Это обстоятельство в числе прочего позволяло ему финансировать то, что в течение почти пяти лет было равносильно необъявленной кампании по борьбе за лидерский пост. И вот сейчас наконец у него появилась возможность повести игру в открытую. «Тарзан против Железной Леди» — может статься, этот номер в программе боев и не сулил ничего особенно нового, но страна прильнула к телеэкранам.

Поделиться:
Популярные книги

Толян и его команда

Иванов Дмитрий
6. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.17
рейтинг книги
Толян и его команда

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Идеальный мир для Лекаря 6

Сапфир Олег
6. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 6

Машенька и опер Медведев

Рам Янка
1. Накосячившие опера
Любовные романы:
современные любовные романы
6.40
рейтинг книги
Машенька и опер Медведев

"Дальние горизонты. Дух". Компиляция. Книги 1-25

Усманов Хайдарали
Собрание сочинений
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Дальние горизонты. Дух. Компиляция. Книги 1-25

Кодекс Крови. Книга II

Борзых М.
2. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга II

По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович
2. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
5.50
рейтинг книги
По дороге пряностей

Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Рыжая Ехидна
2. Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Фантастика:
фэнтези
8.83
рейтинг книги
Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Газлайтер. Том 8

Володин Григорий
8. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 8

Найди меня Шерхан

Тоцка Тала
3. Ямпольские-Демидовы
Любовные романы:
современные любовные романы
короткие любовные романы
7.70
рейтинг книги
Найди меня Шерхан

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Утопающий во лжи 4

Жуковский Лев
4. Утопающий во лжи
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Утопающий во лжи 4

Сила рода. Том 1 и Том 2

Вяч Павел
1. Претендент
Фантастика:
фэнтези
рпг
попаданцы
5.85
рейтинг книги
Сила рода. Том 1 и Том 2

Лорд Системы 7

Токсик Саша
7. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 7