Письма погибших героев
Шрифт:
Бывший автотехник в боях показал себя сильным, решительным командиром. Несколько раз лично ходил в разведку. Его штык вонзался не в одного фашиста. Своим примером он всегда увлекал за собой других бойцов.
Опубликовано в газете «Правда» 22 ноября 1941 года.
26 ноября
За тебя, Родина, сражался я в годы гражданской войны. Вместе со своим лучшим другом – пулеметом – мы прошли по лесам Сибири. Прогнав Колчака, пошли под Перекоп. В ожесточенных схватках с врагом я был дважды ранен, но ни разу не дрогнула моя рука. Смертельный
Когда оголтелые орды фашистов набросились на нашу цветущую Родину, я сразу определил свое место среди добровольцев истребительного батальона. Передать боевой опыт бойцам, научить их отлично владеть оружием – вот какая задача стояла передо мной. С этой задачей мы справились. Радостно сознавать, что вчерашний дворник Белов, молодой парень, только что орудовавший метлой, стал хорошим пулеметчиком-наводчиком. Таких, как Белов, много.
Рядом со мной Митя – мой шестнадцатилетний сын. Сейчас мы находимся на одном из оборонительных рубежей. Нам поручено не пропустить врагов. Эту боевую задачу мы выполним. Клянемся биться с фашистскими людоедами до последней капли крови! До последнего вздоха!
Клятва красноармейца В. Рябова была опубликована в газете «Правда» 26 ноября 1941 года.
29 ноября
Мы всю жизнь думали о том, что же такое счастье. Теперь я знаю: счастье – это быть бесстрашным бойцом за нашу страну, за мою Родину!
Зоя Анатольевна Космодемьянская (1923–1941) училась в 201-й школе Москвы. Добровольцем пошла на фронт. Вскоре ее направили в диверсионно-разведывательную группу, которая действовала по заданию штаба Западного фронта. 21 ноября 1941-го группы наших добровольцев вышли за линию фронта с заданием совершить поджоги в нескольких населенных пунктах. Неоднократно группы попадали под обстрел: часть бойцов погибла, другие заблудились. В итоге в строю остались три человека, готовых выполнить данный приказ. В их числе была Зоя.
После того как девушка была схвачена немцами, комсомолку подвергли жестоким истязаниям. После продолжительных пыток Космодемьянская была повешена на площади в подмосковной деревне Петрищево.
Зою вывели на улицу, на груди висела деревянная табличка с надписью «Поджигатель домов». Немцы согнали на казнь почти всех жителей деревни. По рассказам очевидцев, последними словами партизанки, обращенными к палачам, были: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов. Всех не перевешаете. Вам отомстят за меня!»
Тело около месяца провисело на площади, устрашая местных жителей и забавляя немецких солдат: пьяные фашисты искололи мертвую Зою штыками. Перед отступлением из Москвы немцы приказали убрать виселицу. Местные жители поспешили похоронить партизанку за околицей деревни.
Зоя Космодемьянская стала символом героизма, самоотверженности и патриотизма. Но она была не единственной: в то время на фронт уходили сотни добровольцев – таких же юных энтузиастов, как Зоя. Уходили и не возвращались.
Почти в то же время, когда казнили Космодемьянкую, трагически погибла ее подруга из той же диверсионной группы – Вера Волошина. Фашисты избили ее до полусмерти винтовочными прикладами, а затем повесили у деревни Головково.
О судьбе Зои Космодемьянской заговорили после выхода в газете «Правда» в 1942 году статьи Петра Лидова «Таня». По свидетельству хозяйки дома, в котором пытали диверсантку, девушка стойко переносила издевательства,
Звания Героя Советского Союза (первой среди женщин – участниц войны) Зоя Космодемьянская была удостоена посмертно 15 марта 1942 года. Младший брат Зои, Александр Анатольевич Космодемьянский (1925–1945), также добровольцем ушел в армию, стал танкистом и, когда до победы уже оставалось меньше месяца, героически погиб в Восточной Пруссии в боях при ликвидации Земландской группировки противника. В том же 1945 году он был посмертно удостоен геройского звания.
29 ноября
Завтра я умру, мама.
Ты прожила 50 лет, а я лишь 24. Мне хочется жить. Ведь я так мало сделала! Хочется жить, чтобы громить ненавистных фашистов. Они издевались надо мной, но я ничего не сказала. Я знаю: за мою смерть отомстят мои друзья – партизаны. Они уничтожат захватчиков.
Не плачь, мама. Я умираю, зная, что все отдавала победе. За народ умереть не страшно. Передай девушкам: пусть идут партизанить, смело громят оккупантов.
Наша победа недалека!
30 ноября
Милая мамочка!
Пишу это письмо перед смертью. Ты его получишь, а меня уж не будет на свете. Ты, мама, обо мне не плачь и не убивайся. Я смерти не боюсь… Мамочка, ты у меня одна остаешься, не знаю, как ты будешь жить. Я думаю, что Зоя тебя не бросит. Ладно, моя милая, доживай как-нибудь свой век. Мама, я все же тебе немного завидую: ты хоть живешь пятый десяток, а мне пришлось прожить 24 года, а как бы хотелось пожить и посмотреть, какая будет дальше жизнь. Ладно, отбрасываю мечты…
Писать кончаю, не могу больше писать: руки трясутся и голова не соображает ничего – я уже вторые сутки не кушаю, с голодным желудком умирать легче. Знаешь, мама, обидно умирать.
Ну ладно, прощай, моя милая старушка. Как хотелось бы посмотреть на вас, на тебя, на Зою, милого Женечку, если сохраните его, расскажите ему, какая у него была тетя. Ну, все. Целую вас всех и тебя, мою мамочку.
Комсомолка Вера Поршнева росла без отца. До войны была библиотекарем, литературным сотрудником районной газеты. Много и упорно училась, охотно выполняла общественные поручения. Когда началась война, Вера окончила курсы пулеметчиц и добилась назначения в партизанский отряд, где проявила себя находчивым и храбрым бойцом. По заданию командования отряда партизанка проникла в немецкую комендатуру, стала лучшей разведчицей отряда. Но Веру выдал предатель. Двенадцать дней гестаповцы истязали девушку, допрашивали и глумились над нею.
Ничего не добившись, палачи пошли на хитрость: ее освободили. Вера решила вернуться в отряд. Но за ней постоянно следили, и через два дня ее снова схватили. Пытки были нечеловеческие: загоняли раскаленные иглы под ногти, выводили полуголую на мороз, не давали воды и еды. Но лишь ненавистью наполнялись ее глаза, которые раньше, до войны, все называли добрыми.
На клочке серой бумаги Вера написала матери несколько строк – в них и боль сердца, и разумное утешение, и уверенность в скорой победе. Но передать эту записку незаметно не удалось. Незадолго до смерти она написала еще небольшое письмецо, которое зашила под подкладку пальто.