Письма живых
Шрифт:
"Дамы и господа, по правому борту вы можете наблюдать суровые арктические красоты острова Уналашка. Земля алеутов, русских и американских колонистов, один из форпостов цивилизации на краю света. Вон то серое бетонное сооружение — русский ДОТ. Пляжи пристреляны с той и той позиций.
Вскоре вы сполна сможете насладиться прелестями суровой природы Субарктики. В вашем распоряжении котиковые лежбища, полярная тундра, горы, ледники и птичьи базары. По всему побережью протяженные чистые пляжи, с которых можно любоваться видом на океан. Желающие могут купаться. Счастливый исход не гарантирован, фатальный страховкой не покрывается".
— Ничего
— Я думал, ты тоже доброволец, — усмехнулся Рихард.
— Доброволец, — согласился Эд. — только я не идиот. И ты тоже не похож на фанатика из этих придурков антифашистов.
Рихард предпочёл промолчать. Приятно, когда о тебе хорошо думают. Сам давно не ребенок чтоб лезть в бутылку и доказывать всем и вся, как они ошибаются. Пусть майор Стинг и дальше пребывает в иллюзиях.
На палубе хорошо, воздух чистый, но слишком холодно. Ветер. Сырость. Вроде весна, но до сих пор чувствуется дыхание зимы, не сравнить с Алабамой или мягким теплым климатом Европы. Недаром русские цари продали эту землю, когда поняли, что удержать ее себе дороже обойдётся. Это даже не Сибирь, а все золото Аляски не стоит затрат на его добычу.
По левому борту от «Рейнира» держался военный корабль. Патрульный куттер или сторожевик сопровождал транспорт от самого Ванкувера. Разумеется, от крейсера эскорт не защитит, но с ним спокойнее. Впереди по курсу навстречу идут два корабля. На мостике транспорта суеты не наблюдается, значит это наши. Уже хорошо. Все спокойно. Чувствуется близость порта.
Перед отплытием, когда личный состав обитал в лагере близ Сиэтла, майор Блейд додумался подкреплять боевой дух красочными описаниями героической гибели кораблей и транспортов в этих водах. Да, это не Коминтерн, хотя с подачи коммунистов ввели в штат специального офицера по морально-психологической подготовке личного состава в дополнение к обычным полковым капелланам. Однако человека взяли явно по принципу, — воткнуть туда, где от него меньше вреда.
На Рихарда лекции Блэйда не действовали, он обычно их с чистой совестью пропускал. Человек неглупый знает, как работать со статистикой. Однако на солдат впечатление рассказы произвели. Очень даже подействовали. На свою беду, Джон Блейд очень хороший рассказчик.
В первые же часы и дни на транспорте люди внимательно запоминали эвакуационные пути. Многие под любыми предлогами старались как можно больше времени проводить на палубе. Правда, вскоре это прошло. Северная весна та еще радость.
Не обошлось без происшествий. В первую ночь в море после заката Рихард обратил внимание на бойцов, пытавшихся открутить крепление спасательного плотника. По их словам, чтоб научиться управляться со спасательным средством и не замешкаться в случае чего. По рожам было видно — врут. Командир роты похвалил людей за предусмотрительность, и тут же своим приказом отправил считать люки и двери на пути от кубриков личного состава до палубы. А затем отрядил на камбуз в качестве добровольных помощников от пехоты.
— А вон воздушный патруль, — Эд показал рукой на точку в небе. — Теперь мы точно у залива Кука.
Самолет постепенно приближался с кормы, увеличивался в размерах. В море скучно, каждый день один и тот же пейзаж, волны и серая равнина от горизонта до горизонта. Любое событие, любой корабль или самолет притягивают внимание. Рихард прищурился,
— Что за машина?
— Не специалист. Точно не гидроплан.
— Смотри! — Рихард толкнул комбата.
К пушке на надстройке подбежали матросы. Двое встали за приводы и принялись крутить маховики. Тонкий ствол зенитки пошел вверх. Остальные вскрыли кранцы первых выстрелов, зарядили орудие.
На мостике оживление. Офицеры в касках смотрят в небо через бинокли. Отдают команды в переговорные трубы. Еще через минуту дым из труб стал гуще. Изменился гул, сильнее застучали поршни машин.
— Не нравится мне это, — Стинг качнул головой.
Рихард хотел было спуститься вниз, но остановился. Нехорошая суета на судне вызвала из глубин памяти ужасы бомбёжек той проклятой войны в Старом Свете. Нельзя поддаваться панике, нельзя идти на поводу слепых инстинктов. Стиснуть кулаки, выпятить челюсть и с независимым видом наблюдать за суетой вокруг. Так не страшно, хоть и глупо, честно говоря.
Вибрация палубы усилилась. Судно набирало скорость. Шум машин до этого момента воспринимавшийся как фон стал громче.
Самолет близко. Он спокойно проходит вдоль борта судна. Обтекаемый стремительный силуэт, сдвинутая к хвосту кабина, за остеклением чернеет голова. Рихард мог поклясться, в армии и на флоте США таких машин нет.
— Догнали, — одно короткое слово.
На киле истребителя серебристая молния в черном круге. Привет из прошлого.
На надстройке загрохотала пушка. Самолет резко отвернул в сторону и задрал нос к небу уходя на вертикаль. Летчик явно не жаждал зря подставляться под зенитный огонь. Истребитель сделал круг над кораблями на безопасной дистанции и ушел на север вдоль берега.
Экипажу и пассажирам «Рейнира» несказанно повезло. Разрабатывавший маршрут и график штабной офицер явно обладал развитым предчувствием, либо он просто очень хороший везучий человек, случайно поделившийся с судном своей удачей. Проскочили как мышь в уже захлопывающуюся дверку.
В тот самый момент, когда войсковой транспорт с целым полком на борту проходил проливом между островами Перл и Западный Аматули, на причалы и аэродромы Кадьяка накатывались волны ударных самолетов. Над военными базами и постами уже звучали сигналы тревоги. В небе сгорали патрульные самолеты и смельчаки истребительного заслона. Бросившиеся навстречу волне смерти «Аэрокобры» стали первыми жертвами сражения. Их приняли и задавили толпой палубные истребители с характерными молниями на плоскостях.
Вместе с весной к берегам Аляски пришла война. Всю зиму обе стороны перебрасывали резервы и укреплялись на позициях. Климат Алеутских островов удивителен, вроде Субарктика, но теплое течение смягчает зиму. Море не замерзает. Немного напоминает Норвегию, обогреваемую Гольфстримом.
Несмотря на тепло, зима страшное время — постоянные шторма и туманы затрудняют судоходство. Внезапно налетающие шквалы гробят суда о скалы. Погода непредсказуема. Иногда приходится долго дрейфовать в океане, чтоб поймать разрыв, короткий момент хорошей погоды. Отдельные транспорты и караваны проскакивали в окошки между штормами. На островные базы текли подкрепления, оружие, техника, снаряжение. В жестких условиях, под пронизывающим порывистым ветром, в паузах между буранами строились аэродромы, устанавливались береговые батареи, в скалах и расщелинах саперы укрывали топливные хранилища, склады, арсеналы.