Питерский Шерлок. Знакомство
Шрифт:
– Потому что на столе у медсестры стоит радио, которое постоянно играет, – буркнул он в ответ. – В тот вечер оно тоже играло?
– Наверное, – я пожал плечами. – Даже точно играло.
Я прислушался – пел Гарик Сукачев. И в этот момент меня вдруг накрыло воспоминание… Арсений, видимо, задал мне очередной вопрос, но я даже не услышал его, погрузившись в свои мысли.
– Ты чего? – детектив хлопнул меня по ноге. – Заснул?
– Подожди-ка, – попросил я его, машинально потирая ушибленное колено. – Я вспомнил…
Вероятно, мой тон подействовал на нетерпеливого
– Я точно вспомнил! – громко воскликнул я. – Монитор! Понимаешь?
Арсений интенсивно закивал, хотя явно не соображал, о чем идет речь.
– Я был уверен, что подключал Яблочкова к монитору! – я вскочил и возбужденно зашагал по ординаторской. – А оказалось, что нет! Понимаешь? Оказалось, что монитор был подключен к соседу! Это значит, что я забыл, ошибся… А сейчас я вспомнил! Когда я подключил его к монитору, на экране появились цифры: его пульс, давление и сатурация, и я сказал: «хорошо!», потому что все показатели были в норме, и тут как раз песня дурацкая заиграла: «Хорошо, все будет хорошо…», понимаешь? Я тогда еще подумал, что теперь-то точно у доктора все будет хорошо!
Ух! Я плюхнулся на диван. Просто камень с души свалился…
Арсений, наблюдая за мной, с довольным видом снова потер руки.
– А пошли-ка в ту комнату, – предложил он. – Ну, где больные лежат. В палату.
Мне было так легко, что я был согласен идти куда угодно, и вспорхнул вслед за ним.
В реанимационном зале мой странный знакомый, или, как он сам себя называл, напарник, оживился. Хотя, куда уж больше?
– Прикинь, – негромко, но возбужденно говорил он мне, – я в юности любил фильмы ужасов смотреть. Знаешь там, ожившие мертвецы, зомби… А теперь я стою посреди реанимации! Это еще круче! Тебе страшно тут не бывает?
– Бывает, – усмехнулся я, но не стал уточнять от чего.
– Я так и думал, – закивал он. – А ты в курсе, что душа весит двадцать один грамм? Давай взвесим больного до смерти и после? Только весы нужны точные…
– Я вам сейчас тут так взвешу! – предупредила нас медсестра. Она меняла капельницу у пациента и услышала Арсения. – Больных не трогать! Только что всех перестелили.
– Я просто показываю молодому доктору как подключать монитор, – пояснил я, но она уже выходила из палаты. До нас донеслось: «свалились на мою голову…»
– Смотри, – я показал любителю мистики на провода, тянущиеся от одного из пациентов к монитору. – Видишь, почти все наши больные мониторируются. Вот идет кардиограмма, вот уровень сатурации, это измерение давления, это…
– То есть, если сердце стучит нормально, то эта штуковина вот так пикает? – перебил он меня.
– Типа того, – кивнул я.
– А если остановилось, то?..
– Включается аларм, то есть сигнал тревоги. Я бы показал, но медсестра будет ругаться. – Я заметил, что она как раз вернулась в палату.
– Ты можешь остановить сердце? – восхищенно воскликнул Строганов. – Это круто. А потом снова запустить? Прямо как двигатель в машине, да?
– Нет. Я просто отсоединю электрод от пациента, сигнал
– А-а, – немного разочарованно протянул он. – Давай попробуем?
– Лучше не стоит, – заверил я и скосил глаза на медсестру. Она сидела за столом и заполняла журнал.
– Почему? – и он мгновенно схватил провод и отцепил его от больного. По экрану монитора поползла изолиния.
– А почему он не сигналит? – удивился естествоиспытатель.
– Блин! – я вырвал у него провод и быстро прикрепил обратно к пациенту. Ритм на экране восстановился. – Он не сразу реагирует, должно несколько секунд пройти, и тогда он заорет.
– Вау! – искренне обрадовался Арсений. – А если я к себе его приделаю?
– Ну, если у тебя есть сердце и оно сокращается, то пойдет нормальная ЭКГ, – раздраженно пояснил я. – Это же элементарно!
– А если к соседу? – и он указал на лежащего рядом пациента, который, кстати, не был подключен к монитору.
– То же самое. Монитору все равно, к кому ты его подключаешь. Главное, чтобы сердце работало в правильном ритме и с нормальной частотой, и…
– А почему не на всех мониторы? – перебил меня напарник.
Я вздохнул.
– Потому что ломаются. А новых не дают.
– То есть, ты подключил того мужика к монитору и…?
– И монитор должен был сигнализировать, если бы что-то пошло не так. Но у Яблочкова остановилось сердце, а аларм не сработал, потому что оказалось, что монитор подсоединен к другому пациенту, понимаешь? Медсестра заметила, что больной не дышит и посинел, снова подключила монитор к нему и стала реанимировать, но сколько времени было упущено, никто не знает…
– Я понял, – негромко сказал Строганов. – А медсестра всегда сидит за этим столом? – и он кивнул в ее сторону.
– Да. Их две на дежурстве. Они делят ночь. Одна работает в зале, другая идет отдыхать. Если есть возможность, конечно, – добавил я. – А если что-то происходит, то ее вызывают из сестринской.
– А доктор где?
– Везде, – улыбнулся я. – В зависимости от ситуации.
– В тот день… – начал было Строганов, но я его перебил:
– В тот день, как назло, медсестра вырубилась. Ну, заснула. Сказала, что проспала не больше пятнадцати минут, но именно в это время с Яблочковым что-то случилось. Когда медсестра проснулась, он уже не дышал. Человеческий фактор, – я развел руками.
– Заснула прямо за столом? – уточнил Арсений.
Дежурившая медсестра, одарив нас угрюмым взглядом, пошла санировать больного. Загудел аспиратор, запищал монитор, сигнализируя о том, что аппарат ИВЛ отсоединен от пациента. Да и сам аппарат стал трезвонить на всю палату. Медсестра нажала на кнопку временного выключения звука, и стало тише. Арсений с интересом наблюдал за манипуляцией. Затем, пока она мыла руки, подошел к столу, полистал открытый журнал учета расходных материалов и потрогал бутылку минеральной воды, которую пила медсестра.