Питомник
Шрифт:
— Трепло ты, Гулливер, думай, что и где говорить, — покачала головой Варя. — Ну, что застыл? Пошли. Времени нет.
— Куда? — мрачно удивился Гулливер.
— За мной.
Через две минуты показался каменный забор особняка Пныри. Задние ворота были приоткрыты, охранник пропустил Варю, а обоих ее спутников быстро, молча обыскал, у Гулливера изъял пистолет. Ворота захлопнулись.
Пныря сидел в гостиной, все в том же кресле и в той же позе.
— Вот тут заказчик хочет расплатиться, — сказала Варя, присаживаясь на подлокотник его кресла. —
Менеджер и Гулливер застыли посреди гостиной, тупо глядя на крокодила в аквариуме. Пныря медленно открыл глаза.
— Где деньги? Ур-рою, падла! — весело крикнул попугай.
— Ну ладно. — Варя соскользнула с подлокотника. — Вы, ребятки, рассказывайте, не стесняйтесь, здесь все свои. А я сейчас вернусь.
Скрывшись в просторном сортире, она вытащила телефон, набрала номер Ильи Никитича и говорила с ним минут пять.
Когда она вернулась в гостиную, менеджера и Гулливера уже не было. Пныря все так же сидел в кресле.
— Что ты хочешь за это? — спросил он тихо.
— Неужели сразу оба раскололись? — удивилась Варя. — Так быстро?
— Не совсем. Но уже начали. Не люблю смотреть, как допрашивают. — Он поморщился. — Петр прилетел, звонил из аэропорта, едет сюда…
Варя опустилась на ковер у его ног и посмотрела ему в глаза снизу вверх. Молчание длилось бесконечно, и опять надо было выдержать ужасный крокодилий взгляд старого вора. Она лихорадочно думала, стоит ли сейчас рассказать про коронацию в Сочи, или на сегодня хватит, но не успела решить. Пныря заговорил первым:
— Чего же ты хочешь за это, девочка?
— Ничего. — Она улыбнулась. — Моей заслуги нет, просто так получилось. Мне повезло. Я иногда покупала одежду в бутике «Вирджиния» и случайно узнала, что менеджер решил хорошо сэкономить, закупил всю летнюю коллекцию не у настоящих производителей, а на китайской барахолке и разницу положил в карман. Сначала сделал, а потом подумал о последствиях, сильно испугался и обратился к Петюне за помощью. Так что ты мне ничего не должен, Пныря. Главное, чтобы тебе от этого хоть немного полегчало.
Пныря протянул руку и погладил ее по голове и чуть слышно произнес:
— Значит, ты хочешь, чтобы я остался твоим должником. Ну что ж, с твоей стороны это разумно. Всегда знал, что ты умница.
В дверь заглянул охранник и тихо произнес:
— Владимир Васильевич, пора. Самолет через час.
— Петюню не дождешься? — спросила Варя, поднимаясь с ковра.
— Мне к сестренке надо лететь в Воронеж, сюда ее забирать. А Петр… да что его ждать? Бесполезно. — Пныря встал, потянулся, хрустнув суставами. — Не доедет он, Варюша. Чувствую, не доедет.
Ира лежала, закинув руки за голову, и смотрела в темноту. Света спала, свернувшись калачиком. Они потеряли счет времени. Часов они не носили, в подвале не было окон. Ира знала одно: здесь их не убьют, поскольку надо же куда-то деть трупы.
— Успокойся, Ирка, зачем им нас убивать? Мы им нужны, нас можно еще использовать, — бормотала Света, засыпая. — Мы красивые, умные, сильные, нас глупо убивать, приедет П.П., и все разъяснится.
Разъясниться с приездом П.П. могло только одно. Перед тем как убить, П.П. их трахнет сам, позволит это сделать остальным. Потом их посадят в машину и повезут в лес. Возможно, соврут, что отправляют, куда обещали, в один из тайных элитарных бардаков. На самом деле будущего у них нет и быть не может, даже такого поганого, элитно-бардачного.
Ира поняла это не сейчас, значительно раньше, когда Руслан расплатился с ними за ключи от квартиры Солодкиных серьгами, которые вынул из ушей Люсиной тетки. Поняла, почувствовала, но не хотела самой себе верить. А ведь именно тогда, протянув на ладони эти сережки, Руслан дал им последний, и единственный, шанс. Нет, не он, конечно, а Люсина тетка, Лилия Анатольевна Коломеец. Она как бы предупредила, уже с того света: «Сматывайтесь отсюда, девочки, здесь для вас все кончится очень плохо». Надо было всего лишь пойти в милицию с этими сережками. Одно дело — групповуха в подвале, на церковной парче, под крестом, перевернутым вверх ногами, и совсем другое — убийство.
Ира знала, что в середине мая Лилия Анатольевна Коломеец увидела своими глазами их ночную «дискотеку». Охранник заметил ее, лежащую на земле у подвального окошка, оглушил, потом мама Зоя разыграла все так, как только она умела. Но Лилия Анатольевна не поверила, что это был кошмарный сон. Однажды она поймала близнецов у пруда и стала задавать им множество вопросов, уговаривала не бояться и рассказать правду. Они смотрели на нее широко открытыми глазами и все отрицали. Потом точно так же она изловила Лариску, и та, разумеется, побежала стучать маме Зое.
Ире и Свете было приказано любым способом достать кассеты, которые снимал Олег Солодкин. Там не было ничего криминального, но у мамы Зои началась настоящая паника. Потом Руслан поймал их у пруда, предложил за деньги взять еще и ключи от московской квартиры Солодкиных и передать ему. Пообещал пятьсот баксов.
Но вместо денег Ира увидела сережки с сапфирами и поняла, что Лилии Анатольевны уже нет. Ей стало всерьез, по-настоящему страшно. Ни сестре, ни себе самой она не хотела признаваться в этом и все бодрилась, поспорила со Светой на шоколадку, рылся ли Руслан в клубочках, искал ли сокровища, о которых Люся по секрету, рассказывала всем в питомнике. «Не такой он идиот, — уверяла Света, — ясно же, Люська все сочинила про сокровища в клубочках. Она влюбилась в Руслана и хотела, чтобы он думал, будто она богатая невеста».