Питомник

Дашкова Полина Викторовна

— Спасибо… Мне неловко, честное слово… я не знаю, сколько мы пробудем в поликлинике, и вообще…

— Ну, я думаю, к шести вы уже вернетесь. Все, договорились. В шесть я заеду.

— Вот как все хорошо, — произнесла Ксюша, положив трубку. — Сейчас мы просто погуляем, пожалуй, пойдем на Патриаршьи, с колясочкой, как нормальные люди. По дороге купим какое-нибудь кино, пострашней, чтобы расслабиться, завтра первую половину дня будем просто бездельничать, дождемся Варю, вернемся на дачу с комфортом и заживем, как будто не было никакого бандита с пистолетом и ножом и Олег вовсе не наркоман, а совсем наоборот, отличный муж, отец, талантливый… стоп, талантливый кто? Сценарист? Но у него нет ни одного сценария. Писатель? Допустим, наберется пара-тройка внятных страниц. Я честно старалась прочитать рукопись его романа о каком-то Это,

который впрыгивает в собственную кровеносную систему, оттуда перебирается в пищевод, проходит положенный путь, вплоть до прямой кишки, и попадает прямехонько в унитаз. Пожалуй, это единственный логичный момент во всем романе, но именно здесь повествование кончается. Ладно, будем считать, что он талантливый заместитель главного редактора. Он не наркоман, просто болеет иногда, как всякий нормальный человек. В самом деле, ведь умудряется верить в это пожилая, многоопытная, тертая жизнью Галина Семеновна. Мне, юной и наивной, должно быть совсем легко принять желаемое за действительное.

Ксюша одела ребенка, уложила в коляску, зашла в ванную, осторожно взяла в руки страшный нож с черепом на рукояти и подумала, что Варя, вероятно, права, эта штука представляет собой большую ценность. Было бы разумно отнести это в милицию в качестве вещественного доказательства, что ночью в квартире действительно побывал бандит. Но ведь возможен и совсем другой вариант. Нож принадлежит Галине Семеновне или кому-то из ее знакомых. Ей как специалисту по антиквару могли принести его для экспертизы, для продажи, и бандит явился сюда именно за ним. Нашел, отправился умываться, а потом забыл его в спешке. В таком случае нести нож в милицию было бы глупостью. Неизвестно, какая за ним стоит история, может, весьма криминальная. Антикварный бизнес отнюдь не стерильное дело, и получится, что Ксюша подставит любимую свекровь. Да, но при таком раскладе и бандиту отдавать его нельзя! И вообще, напрасно она не рассказала все свекрови по телефону. Вот с кем стоило посоветоваться, вот кто главная героиня дурацкой ночной драмы.

— Ну конечно! — воскликнула Ксюша с искусственной веселостью. — Это все забавы великолепной Галины Семеновны. А мы совершенно ни при чем, мы отправляемся гулять, отличная погода, и грозы сегодня не обещали. — Она положила нож на полку в ванной, рядом с банками и бутылками, закрыла дверь, погасила свет, надавила на штырек замка, заперла нож в темноте, как будто он был живой и мог убежать.

Выйдя с коляской во двор, она огляделась и не заметила ничего подозрительного. На детской площадке, на бортике песочницы, целовалась парочка. Какой-то дед волок поломанный стул от мусорного контейнера. Знакомая старушка из соседнего подъезда выгуливала своих карликовых пинчеров. Собачки, родные братья, были одеты в вязаные голубые кофточки. Ксюша знала, что им по шестнадцать лет, для собак это глубокая старость. Они зябли даже летом, и хозяйка вязала для них одежду, как для маленьких детей. Никого, кроме этих двух дрожащих пучеглазых крысят, у нее на свете не было.

— Добрый день. Вера Сергеевна! — крикнула Ксюша и подкатила коляску поближе. — Какие они у вас сегодня нарядные!

— Здравствуй, деточка, — важно кивнула соседка. — Ты почему в Москве?

Ксюша не сочла нужным в сотый раз повторять вранье о прививках и спросила со сладкой улыбкой:

— А вы давно гуляете?

— Давно, часа два, моим малышам надо много гулять, доктор говорит, в их возрасте свежий воздух и движение — это главное. У Лорика появился нехороший кашель, а у Гарика постоянно трясется голова. — Она тяжело наклонилась, взяла собачек на руки. — Видишь, как они оба плохо выглядят?

— Ну что вы. Вера Сергеевна, совсем не плохо, они у вас такие хорошенькие. — Ксюша пощадила трясущуюся собачью головку. — Это Лорик или Гарик?

— Гарик. Их очень просто различить. У Гарика подпалины на грудке в форме бантика, a у Лорика круглые, как две медальки. И нос у Гарика светлей, и вообще, у них совершенно разные мордочки. — Она нежно поцеловала собачек в маленькие розоватые носы, сначала Гарика потом Лорика. — Их мама трижды становилась лауреаткой конкурса красоты, очень славная была собачка, не только красивая, но и умная прожила двадцать лет и сохранила до старости здравый рассудок. А вот отец — настоящий проходимец, кусал собственных хозяев, до зрелого возраста грыз обувь и гадил в квартире. Конечно, не тем будет помянут. Он трагически погиб. Ему едва исполнилось

семь, когда он свалился с одиннадцатого этажа. У него была ужасная манера — лаять с балкона, и вот однажды так возбудился от собственной брани, что выскользнул в щель под ограждением. На хозяев было страшно смотреть. — Она протяжно, горько вздохнула, закатила грубо подведенные глаза. — Впрочем, по большому счету, они виноваты сами. Надо было правильно воспитывать собаку. А с другой стороны, дело не только в воспитании, но и в генах. К счастью, у Гарика и Лорика характер их матери, я это поняла сразу, с первых же дней их жизни, именно поэтому выбрала их из всего помета. Они у меня такие молодцы, вот сегодня нам пришлось пережить настоящий шок, мы так хорошо гуляли, замечательная погода, ни одной большой собаки во дворе, мы были совершенно спокойны. Но случилось нечто ужасное, я всегда знала в наше время нельзя расслабляться, правда Гарик, солнышко мое? — Она замолчала, чтобы наградить Гарика нежным поцелуем.

— Скажите, вы случайно не заметили здесь, во дворе, молодого человека в голубых джинсах и белых кроссовках? — выпалила Ксюша, вклинившись в паузу. — Такой неприятный блондин среднего роста, лет тридцати пяти.

Вопрос показался Ксюше настолько идиотским и бесполезным, что она даже покраснела. Во-первых, Вера Сергеевна никого, кроме Лорика и Гарика, в этом мире не видела, во-вторых, бандит мог десять раз переодеться, и в-третьих, какая разница, заметила его старушка или нет? Он где-то рядом и очень скоро опять появится, Ксюша чувствовала это всем своим организмом.

Лицо Веры Сергеевны между тем странно окаменело, щеки втянулись, подведенные глаза выкатились из орбит, и старушка стала удивительно похожа на своих питомцев.

— Вот именно об этом я и говорю! — выдохнула она и оскалила голубоватые вставные челюсти. — Я это чудовище никогда не забуду! — Она схватилась за ручку коляски и страшно зашептала Ксюше в лицо:

— Люди, которые могут травмировать животное, вовсе не люди, их надо судить и расстреливать, да! Расстреливать и судить! — Собачки были все еще у нее на руках и принялись тоненько, возмущенно подвывать своей хозяйке.

— Значит, вы видели его? — спросила Ксюша.

— Он чуть не раздавил Гарика, — произнесла старуха торжественным басом. — Белые кроссовки, голубые джинсы, темные очки. Он сидел вот на этой скамейке и курил. Кинул свой окурок в песочницу. Я подошла и сделала замечание, он ответил очень грубо, матом. Я сказала, что он хам и пусть убирается из нашего двора, иначе я вызову милицию и его привлекут за хулиганство, а также за оскорбление. Он опять стал материться и даже замахнулся на меня. К счастью, рядом возился с машиной Вася Постышев из нашего подъезда, у него всегда при себе мобильный телефон. Я крикнула, чтобы он срочно вызывал милицию, потому что у нас во дворе преступник, и представь, этот мерзавец пошел прямо на моих малышей, хорошо, у меня сработала реакция, я вовремя потянула поводки! Но Гарика он все-таки задел ногой. Тут, конечно, с нами сделалась истерика, я не помню, что мы кричали. А мерзавец в белых кроссовках успел исчезнуть, как и положено преступнику. — Старушка перевела дух, ее рассказ был так эмоционален, что она устала, а главное, забыла полюбопытствовать, почему вдруг Ксюша спрашивает ее о мерзавце в белых кроссовках.

— Спасибо, Вера Сергеевна. — Ксюша поежилась, потому что ее сильно зазнобило. — Всего доброго.

Собачки приветливо тявкнули, их хозяйка равнодушно кивнула. Ксюша покатила коляску вдоль дома, свернула в переулок, оттуда на оживленную улицу.

«Ему нужен нож, а не мы, — повторяла она про себя как заклинание. — Зачем ему нас убивать, если ему нужен нож?»

Глава 29

— Позовите Варю! — скомандовал старый вор, едва переступив порог своего скромного особняка в Сокольниках.

До этой минуты он молчал и плакал. Бледного, дрожащего Пнырю вывели под руки из ресторана, усадили в машину, охранник взял его вялую кисть, посчитал пульс, достал из аптечки упаковку каких-то импортных таблеток, высыпал на ладонь сразу три, запихнул их в рот хозяину, тут же поднес к его губам стакан минеральной воды. Пныря послушно, как ребенок, запил лекарство, до дна осушил пластиковый стаканчик, и его огромный острый кадык тяжело, неприятно задвигался под кожей. Мутные крупные слезы медленно катились по впалым пепельным щекам. Охрана обменивалась многозначительными взглядами.