Плач по тем, кто остался жить
Шрифт:
Изменению позиции Монголии также способствовали изменения внутри монгольского руководства. Про «мышь, аки лев рыкающую» говорили именно аристократы, еще встречавшиеся в монгольском руководстве, но их время уходило.
В 1924 году произошло Хемчикское восстание, которое удалось подавить без большого кровопролития, больше уговорами. Причина была в непродуманной налоговой политике и высоких налогах, в частности. А также в тревожных ожиданиях народа. Поэтому, когда в нужном месте появился демагог и сказал, что у аратов будут забирать жен и детей, а потом скот, и, когда соберут миллион голов, то скот отведут в столицу, загонят в загон и будут потихоньку
Потом туда приехала делегация тувинского руководства, пошли переговоры, арестованные местные власти были освобождены, потом разошлись и остальные. Жертвы были, но совсем немного. Восстание закончилось, надо подводить итоги.
Выводов было много, вот только некоторые:
1. С выводом Красной Армии поторопились.
2. Надо заняться урегулированием признания Тувы СССР и Монголией.
3. Следует заняться кадровыми вопросами, а то даже в партии есть группа «анархиствующих» членов ее, ведущих себя точь-в-точь как известные анархисты Гражданской войны, особенно первого периода ее.
И в партии начала формироваться группировка молодых вождей, которым не очень нравилась деятельность существующего руководства во главе с Буян-Бадыргы. По многим причинам, в том числе и потому, что руководство происходило из старой аристократии и с восстанием предпочло путь переговоров и амнистий. Молодые вожди считали это проявлением слабости, а может, даже и попыткой реставрации старых порядков. Пусть даже не своими руками, а воспользовавшись тем, что кто-то другой поднял бучу.
Тува к моменту своего образования как отдельное государство – это крохотная страна со слабой экономикой, живущая еще в феодализме. У «молодых тигров», растущих в ней и вскоре получивших власть, была амбициозная мечта – привести страну и народ из феодализма в социализм, минуя капитализм. Та же задача была и для многих частей Российской империи, ныне объединенных в СССР, только в Туве все сложнее. Российская империя была государством контрастов, то есть вполне патриархальная деревня сочеталась с вполне капиталистическим городом, а на национальных окраинах можно было отыскать и более архаичные варианты общественного устройства, и, если в условном Космодемьяновске не хватает местных пролетариев и революционеров, то можно было завезти их из Петрограда. А в Туве?
Все гораздо сложнее по всем линиям.
Возьмем только один вопрос – об образовании.
На 1921 год в Танну-Туве проживало около 63 тысяч человек, из них около 12 тысяч русских. Опустим пока вопросы русского образования, сосредоточимся на образовании тувинцев. Письменности на тувинском языке не существовало. Образование осуществлялось на монгольском и тибетском языке, обычно при монастырях. Поскольку 80 процентов населения – скотоводы, ведущие кочевой образ жизни, – это минус для их обучения.
Обучение в монастырях, то есть не светское образование – еще один минус.
Даже в 1930 году говорилось, что в республике «2 % грамотных на монгольском языке и то в верхушечной части, ламы, бывшие чиновники и т. п.».
«Осенью 1925 года в Кызыле организуются курсы по изучению русского языка с 38 слушателями и курсы по изучению монгольского языка с 150 слушателями». «В 1928–1929 учебном году в Туве действовали три школы первой ступени, где обучались монгольскому языку 160 человек».
Но обучали монгольскому опять же ламы.
Русское население Тувы – там дело обстояло лучше, на 1925 год приблизительно на 12 000 русского населения имелось 33 русских школы с двумя тысячами учащихся.
С 1925 года начала выходить первая тувинская газета, которая сначала называлась «Освобожденная Тува», потом название менялось. До 1931 года она выходила на монгольском языке, потом уже на тувинском. Араты покупали эти газеты, но, поскольку прочитать и понять, о чем там написано, было сложно, газеты складывались в сундуки до лучших времен, когда кто-то сможет прочесть и рассказать, что это значит.
И снова вернемся к ранее сказанному – в 1930 году всего ДВА процента грамотных, и то не на своем языке, а на своем вообще нет. И снова напомним про кочевую жизнь большей части народа. Даже звуковые фильмы только-только появились в СССР. Вот и попробуйте агитировать за кызыльскую власть. Впрочем, читатель уже видел, как сплошь грамотные казаки вскочили и побежали, услышав явно лживые рассказы о китайцах и французах.
И хорошо образованные Кузмин и Войтинский тоже проглотили чушь под названием «глубокое место между Питером и Кронштадтом» и не поморщились.
Но… «нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся, большевики. Не такие крепости мы брали в своей борьбе с буржуазией».
Как оказалось, таки можно.
Отвлекшись от проблем грамотности, нужно вернуться к проблемам военным, которые могли возникнуть в подобных условиях. Есть неграмотное население, привыкшее слепо верить аристократии и духовенству. Есть аристократия и духовенство, весьма недружелюбно относящееся к попыткам ограничить свое влияние. И есть объективная необходимость его ограничить. Например, когда на менее чем 70 тысяч населения и так уже есть 22 монастыря, а строятся еще четыре.
Есть зарубежные центры влияния, в том числе и множество бежавших за границу бывших белых, которые на новом месте не очень хорошо устроились. А на территории соседнего Китая есть своя «замятня» и свои войны. Например, китайский генерал Ма Чжаньшань был прижат к советской границе врагами и пересек ее, уйдя на советскую территорию с двумя тысячами солдат. Такая же армия на территории Танну-Тувы или Монголии стала бы куда опаснее, чем в Забайкалье. С учетом того, что Ма Чжаньшань был китайским мусульманином, визит его армии на чужую территорию мог стать катализатором религиозной войны. Для носителя же родового самосознания (то бишь большинства жителей) мировосприятие таково, что обиды его роду, совершенные когда-то, даже при подавлении Хемчикского восстания 1870-х годов – это не седая древность, это то, что вполне актуально. А таких клубков противоречий в Туве и Монголии было много.
И для ликвидации возможных проблем требовались специфические люди. Например, Виталий Примаков, Петр Щетинкин, Тарас Юшкевич. «Люди длиной воли», способные на очень нестандартные решения в очень нестандартных ситуациях и при нехватке сил.
В Туве же вооруженные силы были очень немногочисленны, поэтому на подавление Хемчикского восстания 1924 года пришлось собирать добровольцев, поскольку условные вооруженные силы тогда насчитывали около 25 человек. После этого началось формирование армии Тувы, сначала из кавалерийского эскадрона, потом он был развернут в дивизион, то есть два сабельных эскадрона, а в 1932 году – уже кавполк из пяти эскадронов. Впрочем, даже в июне 1941 года в ТНРА числилось около пятисот человек.