Плач
Шрифт:
А Джоанна была социалистом, сторонницей независимости Шотландии и голосовала за Национальную партию. С первого же дня знакомства они с Алистером с удовольствием подтрунивали над политическими взглядами друг друга.
Познакомились они в день выборов. В школе, где работала Джоанна, был устроен избирательный участок. Алистер представлял интересы местного кандидата-лейбориста и стоял на входе, раздавая листовки. Одну листовку он протянул Джоанне.
— Спасибо, не нужно, я не люблю тори, — сказала она.
— А кто их любит! — воскликнул он, провожая ее взглядом.
Джоанна была в спортивном
— Я могу вам это доказать, — сказал Алистер, когда Джоанна шла обратно к выходу.
— Что доказать?
— Что мы не имеем ничего общего с консерваторами.
— Правда?
— Да, но только после ужина.
О том, что он женат, Алистер сообщил ей лишь четыре недели спустя.
Дорога на Гилонг на редкость уныла. Единственными ориентирами здесь служили кресты на обочине, напоминавшие о людях, которые погибли, стремясь поскорее завершить тоскливое путешествие.
Впереди показались тяжелые клубы черного дыма.
— Черт, — ругнулся Алистер. — Я думал, горит где-то на севере, в районе Килмора.
Он включил радио. По первому каналу передавали классику. Алистер переключил на другой. Равнодушный женский голос уведомлял:
— Если вы живете в Энглси или Дорне и видите пламя, не пытайтесь выйти из дома. Слишком поздно… Если вы живете в Торки и видите пламя, не пытайтесь выйти из дома. Слишком поздно. Если вы живете в…
— Твою мать, — только и сказал Алистер.
— Что это значит — «слишком поздно»? Что ты умрешь?
— Вероятно, это означает, что, если останешься дома, у тебя будет больше шансов уцелеть, чем у тех, кто вышел на улицу.
— Ну ведь до Пойнт-Лонсдейла мы доберемся нормально?
— Подожди…
Алистер дослушал прогноз.
— Похоже, горит дальше, на Грейт-Оушн-роуд. Я остановлюсь, позвоню маме.
Разные пары принимают важные решения по-разному. До Алистера у Джоанны лишь раз были серьезные отношения с мужчиной. Его звали Майк, он был старше ее на полгода. Майк тоже преподавал английский и литературу, и они оба увлекались русскими писателями. Они прожили вместе четыре года и все всегда решали вместе, спокойно обсуждая проблему. Они вообще умели строить отношения. Им удавалось предотвращать ссоры и кризисы. К сожалению, в один прекрасный день они вдруг осознали, что слишком молоды для создания семьи, и Майк решил уехать на год в Японию. Они и тогда все как следует обсудили и расстались добрыми друзьями. Время от времени Майк присылал Джоанне электронные письма — рассказывал о своих новостях. А она время от времени отвечала ему, рассказывая о своих.
С тех пор как в ее жизни появился Алистер, важные решения, казалось, принимались только в кризисных ситуациях — и только Алистером.
— Я рад, что она нас застукала, — бодро говорил он в телефонную трубку, после того как жена влепила ему затрещину. — Теперь мы сможем быть вместе.
— Она увезла Хлою, — объявил он на следующий день. — Но я найду способ с ней увидеться. Это ничего не меняет. Мы созданы друг для друга.
А совсем недавно он заявил:
— Мы заберем ее и привезем обратно. Тогда вся наша семья будет в сборе.
Собирая вещи, Джоанна разработала план. Когда они поселятся в съемном коттедже в Пойнт-Лонсдейле, она предложит Алистеру каждый день посвящать полчаса обсуждению разных вопросов. Причем необязательно больших и важных. Ее куда больше беспокоили мелочи, на которые не обращаешь внимания, а они растут как снежный ком, превращаясь в проблемы. Джоанна была очень довольна своим новым планом и улыбалась, застегивая молнию на последнем чемодане. Да, они с Алистером заключат это соглашение, сидя на балконе коттеджа и глядя на залив, и скрепят договор, чокнувшись шампанским. И станут принимать все решения мирно и сообща. И больше не будет никаких кризисных ситуаций.
К несчастью, через четыре минуты план этот полностью вылетит у нее из головы.
Потому что через четыре минуты она столкнется с главной кризисной ситуацией в своей жизни.
7
Джоанна
15 февраля
Первая минута
Там было место для стоянки? Или они просто припарковались на обочине? Крест — разве там впереди, футах в десяти, не стоял крест? И что, вокруг действительно не было никакого жилья, только прямая трасса позади и такая же прямая — впереди, а надо всем этим — до самого горизонта — грозное черное небо?
Грузовики — их, кажется, было как-то очень много? Больше, чем обычно? А обычно — это сколько? Грузовики проезжали мимо, и машина содрогалась от их грохота — или это только казалось? А может, мимо вообще проехал всего один грузовик — длинная фура, от которой их джип так и заходил ходуном?
Алистер достал мобильный телефон из джинсов до того, как вышел из машины, или после? До? Мобильный был уже включен? Когда он заметил, что телефон не ловит сигнал? Он, кажется, что-то сказал? Джоанна, тут не ловится сеть, я отойду вон туда — как-то так? Сколько времени ему потребовалось, чтобы дойти от водительского места до ограждения? Десять секунд? Двадцать? Пока он шел, он что-нибудь ей говорил? Смотрел на нее?
А на что смотрела она? На него?
На крест в десяти футах впереди?
На свое отражение в зеркале? Какой у нее был вид? Усталый? Ужасный?
Она что — в самом деле думала о том, как выглядит?
Она, кажется, не обернулась и не посмотрела на заднее сиденье?
Почему?
Правда ли Алистера было плохо слышно, когда он прокричал, что перелезет через ограждение и отойдет чуть дальше в поле?
А стекло у нее было опущено? Когда она успела его опустить?
Для чего? Чтобы услышать Алистера?
Вторая минута
Как она узнала, что сигнал по-прежнему не ловится? Алистер прокричал с поля?
Прежде чем открыть дверь и выйти, она оглянулась на заднее сиденье? Нет? Почему?
Снаружи было жарко? Она обратила внимание на пелену горячего воздуха над дорогой? Да? Почему? Нет? Почему?
Она предложила Алистеру попробовать позвонить с ее телефона? Правда?
Когда она шла к багажнику, чтобы показать, где лежит телефон, что она увидела?