Плагиат (Исповедь ненормального)

Карлов Борис

— Слушай, Гусев, — сказал Алла недружелюбно. — Ты парень, конечно, интересный и всё такое. Но ты — идиот. От спички прикуривал?

Она держала в руке почти опустевший бокал. На холодильнике стояла бутылка вермута и бутылка «Смирновской».

— Кажется… не помню. Да, от спички.

— Ты понимаешь, что могло быть?

— Ну, примерно догадываюсь.

— Зачем оделся?

— На всякий случай. Тушить. Так я пошёл вон?..

— Куда пошёл! — Пугачёва дёрнула повернувшегося Гусева за ремень брюк. — Будешь прощения просить.

Гусев понял, что надо тянуть время. Но Алла, опрокинув в себя остатки

коктейля, повела себя круто. Она припечатала ухажёра к стене и, садистски глядя ему в глаза, стащила с него штаны. Халатик распахнулся. Она грубо наклонила его голову и поцеловала в губы. Их языки снова устремились навстречу. Гусев одной рукой обнял женщину за талию, другой схватился за своё беспомощное достоинство. Тут его руку накрыла её рука и требовательно отстранила. Не оставалось ничего другого, как сделать новую попытку вызвать эрекцию. В одну секунду Гусев вспомнил всё самое возбуждающее, что было в его жизни, чего не было и чего не могло быть вовсе. Бесполезно. Тряпочная пипетка позорно смялась женскими пальцами.

— Я тебя не возбуждаю? — прошептала Пугачёва и залезла языком в самое его ухо.

— Да… нет…

— Ты что, импотент?

— Нет!!

— Тогда пошёл вон.

Пугачёва внезапно ударила его головой о стенку.

— Погоди, я не понял. «Пошёл вон» потому что не импотент?..

Алла толкнула его к выходу, и он, запутавшись в спущенных штанах, беспомощно запрыгал.

— Если бы был импотент, может, пожалела.

— Но я могу, я хочу!..

— Значит, плохо хочешь. Иди к своим мокрощёлкам. «Блестящим», «Сосущим», «Орущим»… Пошёл вон.

Гусев получил такого пинка в зад, что если бы он не успел подтянуть штаны, то растянулся бы в коридоре в полный рост. От второго пинка, в стальных дверях квартиры, он ловко увернулся, вильнув задом. На улице гудели сиренами подъезжавшие к дому Аллы Пугачёвой пожарные машины.

10

На другой день Гусев проснулся как обычно в половине двенадцатого. Было неприятно и стыдно. Больше всего ему не хотелось объясняться по поводу случившегося с Гошей Кварцхавой. Он так и не решил, врать или рассказать всё как есть. А как есть? Стоит или не стоит?.. Это следовало проверить как можно быстрей. Вика, Ника, Наташка, Ирочка… Гусев лихорадочно взъерошил листки записной книжки. Чего думать, надо звонить самой надёжной, сто раз проверенной, с кем давно и без проблем, как с порно, а номер как свой день рождения…

— Аллё! Верунчик? Разбудил… Ну не плачь, приходи, у меня доспишь. Абсолютно трезвый. Подарю. Зачем тебе? Сколько? Рублей, итальянских лир или аргентинских крузейро? Зелёных… У меня нет, полтинник дам. На тачку само собой. Да, пожрать чего-нибудь купи. Целую, жду.

Едва он повесил трубку и потянулся к сигаретам, зазвонил телефон. Звук голоса Кварцхавы снова ввёл Гусева в растерянность. Он притворился спящим и протяжно зевнул в трубку.

— Да…

— Не зевай, не зевай, рассказывай.

— Чего…

— Да ладно, весь город уже знает.

— Чего!

— Чево-чево, расчевокался. Проснись и пой, джигит. Вас телевидение сосватало.

— Какое телевидение? — испугался Гусев. — «Кварц-ТВ»?

— Нет, не «Кварц». Всероссийское телевидение. Первый, второй, третий канал, НТВ… Региональные, само собой,

за ними. Как же, такой вкусный кусочек.

— Гога, какой кусочек! Про меня?..

— Про вас, дорогой. Про вас с Аллочкой Борисовной. Информационный кусочек, пальчики оближешь, для светской хроники.

— Блин, ты скажешь, или я трубку брошу!..

— Бросай. Наша бригада к тебе скачет.

Гусев бросил трубку, прикурил, резко прошёлся взад-вперёд по комнате. Снял трубку, набрал номер Кварцхавы.

— Что? О чём говорят?!

— Ну как… Что вы вдвоём шуры-муры, потом пожар… Пожар любви!

— А она?

— Она… Ну, как всегда. Послала, обматерила. Без микрофона, конечно. Не комментирует.

— Откуда всё это?

— Да ты включи телевидение, сейчас новости везде пойдут. Посмотри.

Гусев взмахнул пультом.

— Гоша! Отзови своих. Сейчас не могу. После, ближе к вечеру, хоть раком встану. Сейчас не могу. Вообще не открою.

— Замётано. Вечером так вечером. Нормально. Только до нас ни с кем не общайся, понял да? В шестнадцать ноль ноль жди. Будем тебя пытать. Эксклюзивно!

Гусев повесил трубку, выдернул из розетки. Начиналась заставка новостей на НТВ. Татьяна Миткова бойко оглашает новости дня. Ельцин, Чечня, Чубайс, Тарантино, Пугачёва… Вот оно. Пожарные что-то объясняют, фанатки-малолетки наперебой кричат в объективы камер, через слово его фамилия. Раздражённая Пугачёва появляется в дверях квартиры, прикрывается от ламп, со словами «с ума все посходили», захлопывает дверь. Комментарии поп-звёзд по телефону. Кто-то видел, как Гусев и Пугачёва вместе выходили из Дома актёра, с презентации книги Александра Телегина. Короткий сюжет о новой книге Телегина. На всех каналах подано примерно одинаково. Везде — акцент на внезапно вскрывшиеся отношения двух звёзд шоу-бизнеса. Каналы посолидней намекают на серьёзные отношения, возможное слияние капиталов и передел медиа-рынка.

Включил телефон, набрал номер Кварцхавы.

— Слушай, Гоша, я тебе сейчас всё скажу, а ты сам решай. Короче, у нас ничего не было.

— Как так!

— Ну, не успели. Там… мусор, что ли, загорелся… пожарники, всё такое… Ну, ты видел.

— Ничего, сегодня пойдёшь снова и удовлетворишь женщину. Постараешься. Так, чтобы кричала, чтобы дом обсыпался, чтобы все пожарники мира от стыда покраснели.

— Так ты не торопи это дело, не надо сегодня интервью.

— Ладно, не надо. Дорогой, как скажешь! Слушай! Я тебе один волшебный таблеточка дам. Голубенький такой, смешной. Никакой пожар не помешает. Будешь во время пожара женщину радовать. Она этого пожара не увидит. У неё другой пожар будет перед глазами.

— Гога, говори нормально, мне не до шуток. Что за таблеточка?

— Виагра. Название, кстати. ВИА-гра. Дарю.

— Так я пришлю кого-нибудь.

— Я пришлю! Курьеры целыми днями сидят в приёмной. Пять долларов в месяц — за что получают?

— Ладно, ладно, за пять долларов присылай своего курьера.

— А что, по всей стране такая зарплата.

— Не оправдывайся.

* * *

Минут через двадцать приехала Верунчик — палочка-выручалочка, старая любовь, которая не ржавеет. Позавтракали из свёртков, немного выпили. Пару раз трахнулись. Второй раз — исключительно для уверенности, чтобы закрепить.