Плакучая ива
Шрифт:
Свидание? Это путь к продвижению, Чосер.
Папа включил радио, я пододвинула сумку и открыла тетрадь. Я открыла обложу и перелестнула страницу за страницей, чувствуя облегчение, что она в моих руках. Я нажимаю на ручку и она касается страницы.
Я пишу вверху страницы.
СТРАХ.
Но планирую вернуться к ней позже. Я добираюсь до конца книги, и что-то бросается в глаза, прежде чем я закрываю ее. Это нарисованная девушка с коричневыми до плеч волосами, заправленные за уши. Ее полный рот слегка приоткрыт, а
У меня нет слов. Мое сердце колотится, бьется настойчиво под моей рубашкой. Я вожу пальцем по линии чернил, вниз к горлу и по губам. Я не могу поверить, что он сделал это. Невероятно. Я хочу попросить папу развернуть машину, чтоб сказать Тренту, что ему нужно заниматься рисованием и сказать его дяде, что он не хочет руководить кафе.
Я закрываю книгу, чтоб папа не видел рисунка. Это мое и я хочу получить удовольствие от этого без родительского восторга и дразни. У меня спокойный характер, который я получила от папы и мне нравится, что мы едем в машине в течении двадцати минут в полном молчании. Папа останавливается у River Ridge High, я застегиваю сумку и открываю дверь.
Папа ставит машину в парке и я наклоняюсь посмотреть на него через окно.
– Я должен сказать твоей маме о его предложении, что бы она помогла мне убедить тебя. — Говорит он. Я тяжело вздыхаю. Я знала, что так и будет, но я все еще хочу показать ему немного драматичной подростковой реакции. Это справедливо.
— Я знаю. — С этими словами я вешаю сумку на плечо, поворачиваюсь и благодарю за, то что подвез меня.
Отъезжая папа приоткрывает окно в машине и до меня доносятся его слова «Он прекрасный художник».
Первые два моих предмета уже прошли, а я до сих пор не видела Крейн. Я нерешительная, но жду, когда расскажу Крейн о своем утреннем приключении. Она очень впечатлительная, но в тоже время никогда не высокомерна. Я пишу ей во время последнего урока, уверенная, что она подвезет меня домой.
В конце дня я нахожу ее, стоящую с Джесом, он обнимает ее, но Крейн выглядит раздраженной. Мне интересно, поругались ли они снова? Если это так, то она расскажет мне как только мы останемся наедине.
Он целует ее в щеку и она быстро бросает мне привет, прежде чем уходит.
— Он иногда подвозит меня. — Объясняет она. Я провожу Джеса взглядом до самого конца коридора, дожидаясь когда он повернет.
— Что случилось? — Спрашиваю ее, прогоняя свои новости о Тренте из головы.
Крейн распускает волосы и открывает свой шкафчик.
— Ничего такого, у меня просто был плохой день, и я высказалась ему. — Она кажется осознает что говорит. — Хм, мне лучше извиниться. — Она щелкает языком. — Но не прямо сейчас, пусть немного пострадает.
Я смеюсь и подхватываю ее книгу по биологии, которая выпадает из шкафчика. Я заталкиваю ее обратно и Крейн закрывает дверь, прежде чем мы вызовем лавину в коридоре.
— Где
Я глубоко вздыхаю и объясняю, не упуская ни одной детали, до рисунка, которого я нашла в книге. Это принадлежит мне, пусть и некоторое время. Пока это слишком дорого моему сердцу, чтобы быть озвученным в слух.
Она слушает почти не перебивая и пока мы едет к моему дому я повторяю дневные события как минимум три раза. Я рассказываю ей, что бы я сделала, чтобы стать достаточно храброй и выступить перед публикой. Я делюсь с ней тем, что я чувствовала, когда кто — то хвалит мою работу так сильно. Я рассказываю, что его глаза — это мягкая трава и о том, что у него есть маленький скол на нижних зубах. Она слушает, но остается спокойной. Подозрительно как — то.
Когда мы подъезжаем к моему подъезду, она паркует машину, поднимает руку.
– Я должна сказать тебе кое-что о Тренте. — Она кусает свою губу и моя кровь стынет. Мой разум создает список вещей, которые она могла бы озвучить.
…У него есть девушка… Он известен как болван…
Крейн заканчивает мои страдания, когда говорит:
– Он друг Джеса.
Я продолжаю задерживать дыхание и жду большего. Ничего не происходит. Крейн только пристально смотрит на меня, и все еще кусает свою губу.
– Иии? — Давлю я. Но она мне уже сказала.
— И если бы я знала, что он тебе понравится, я бы попыталась сыграть сваху.- Она выглядит виноватой. Должно быть это еще не все что она хотела сказать.
— И это все? — Спрашиваю я. Она кивает.
— Ты не злишься? Я знаю, ты ненавидишь оставаться наедине с парнями.
Входная дверь моего дома открыта и мама машет Крейн. Она заляпана голубой краской и чем-то, что выглядит как шарики хлопка, которые приклеились к ее рукам. Я не хочу знать, чем она занималась.
– Если это все новости о нем, то я более менее в порядке. В любом случае, ты не настраивала нас друг против друга. Ты просто чуть-чуть вмешалась. — Объясняю я. Но для Крейн, это — уже не легкое вмешательство. Она по дружески предлагает себя в качестве Моники для моего Чандлера и я смеюсь над этой мыслью до самой двери. Я в порядке.
В течении нескольких дней, мама делает легкие намеки, чтобы мои стихи перешли на следующий уровень. Я ценю то, что она не давит на меня слишком сильно.
Я ловлю себя на мысли, что уже каждую ночь я стаю у зеркала часами. Дни проходят так быстро и к концу недели я уже знаю, когда повысить, а когда понизить свой голос. Я смотрела на выступление Маи Кроуфорд на youtube, пока не усвоила паузы, перерывы, все что можно. Я убеждаю себя, что я готова, я могу это сделать.
Однажды утром я говорю Крейн об этом, и она визжит так громко, что мне, вероятно, придется выставить ей счет за слуховые аппараты, прежде чем мне исполнится восемнадцать.