Пламенное сердце
Шрифт:
— Ну и что? Меня они тоже смешат.
— Кевин считает, что они грубые и вульгарные.
Кевин. Вот оно что, с мрачным удовлетворением подумал Майкл. Я на шаг приблизился к тому, о чем хотел узнать.
— А что Кевин находит смешным? — словно невзначай поинтересовался Майкл. Так долго отсутствовавший брат расспрашивает о жизни любимую сестрицу.
— Ну…
Сэди замялась, и замешательство ее длилось так долго, что Майкл понял: ей просто нечего сказать.
— Ему нравится английский юмор… —
— О, как мистеру Бину?
— Думаю, да.
Майкл не сомневался, что Сэди не узнала бы мистера Бина, даже если бы тот переехал ее на своей желтой малолитражке.
Сэди явно стремилась сменить тему разговора:
— А запах… Больше всего на свете я люблю запах свежеиспеченного хлеба. А ты?
Аромат, щекотавший ноздри Майклу прямо сейчас, вполне мог бы занять в списке мистера О'Брайена самую верхнюю строчку.
— Дерева, — торопливо ответил молодой человек. — Мне нравится запах дерева, с которым я работаю.
Майкл не взглянул на Сэди. А она не посмотрела на него. Они лежали в кровати так, словно их разделяла незримая стена.
— Ты пропустила то, от чего у тебя быстрее бьется сердце, — мягко напомнил Сэди Майкл.
— О, я не знаю. От страха, наверное.
— Правда? — со значением переспросил молодой человек. — А как насчет того мужчины, чье кольцо болтается сейчас в брюхе пони?
— Кевин? — Сэди произнесла это с таким неподдельным удивлением, что Майкл получил ответ на свой вопрос, даже не успев толком задать его.
Значит, Сэди не спит со своим женихом.
— У нас не романтические отношения. Наша привязанность основана скорее на взаимном уважении.
Майкл едва не расхохотался. Тогда какого черта она решила выйти за него замуж? Но я не буду спрашивать ее об этом. Я и так все понимаю. Сэди думает, что должна стать человеком, который что-то из себя представляет, словно она не самая яркая личность из всех, кого я знаю. Она полагает, что брак с этим скучным адвокатом окажется свидетельством ее респектабельности.
Но захочет ли она жить с человеком, который никогда не заставит трепетать ее сердце? Тем более, что она уже познала сладкое безумие любви… Уже растворялась в муках страсти… Так сможет ли она теперь бросить свою жизнь к ногам этого Напыщенного Осла?
— А от чего у тебя начинает быстрее биться сердце? — с опаской спросила девушка.
Майкл улыбнулся, стараясь не казаться большим злым волком, готовым слопать маленькую невинную Красную Шапочку. Смешно, что ты об этом спрашиваешь, дорогая, подумал он.
— Вот сейчас, например, оно колотится у меня как сумасшедшее.
— Не надо, Майкл.
Значит, она понимает. И чувствует, что раз поддается искушению, то никогда не будет счастлива с тем занудой. Даже в мыслях Майкл не хотел называть его Кевином.
— Ты
— Неправда, Майкл, не надо.
— А он не считает тебя красивой?
— Майкл…
— Ты первая начала.
— Уж конечно, не я!
— Ты хотела поцеловать меня.
— Тогда у меня с головой было не в порядке!
— Что ж, большое тебе спасибо.
— Я ничего не имею против тебя.
— Разумеется, нет.
— И ценю то, что ты не воспользовался моим нынешним состоянием.
Не означает ли это, что она собирается демонстрировать мне столь же исключительную сдержанность, подумал Майкл.
Возможно, все сведется к выяснению преимуществ ее положения, по крайней мере официально.
А неофициально мы могли бы позволить себе небольшой поцелуй. Хотя бы ради того, чтобы сердце Сэди забилось быстрее.
— Похоже, это ты вовсю пользуешься своим состоянием, — тихо сказал Майкл.
Сэди удивленно посмотрела на него.
— Ты меня поцеловала.
Она залилась ярким румянцем.
— Прямо сюда. В щеку. Было такое ощущение, словно ангел коснулся меня своим крылом.
— Правда?
— И я подумал: что я почувствую, если поцелую тебя в губы?
Он нагнулся к Сэди. Она потянулась к нему.
— Майкл, — прошептала Сэди.
На этот раз она не сказала: «Не надо».
— Сэди, — мягко отозвался он.
И именно этот драгоценный миг проклятая лошадь выбрала для того, чтобы громко заржать. А потом раздался оглушительный звон, словно пони сердито лягнул копытом пустую металлическую миску.
Сэди отпрянула от Майкла и прижала поврежденную руку к груди. Лицо девушки побелело от боли.
Завтра же отправлю подлую скотину на живодерню, решил Майкл. Пусть из негодяя наделают собачьих консервов!
— Кажется, мне все-таки стоит выпить болеутоляющее.
У Майкла едва не сорвалось с языка, что таблетки снимают не каждую боль. Они не облегчат сердечной муки, от которой страдает сейчас Сэди, не притупят ее желания ощутить вкус его губ, не заглушат мыслей о том, что стоит ему поцеловать ее, как к ней снова вернется смех.
— Я принесу тебе таблетки.
Когда Майкл вернулся с лекарством, Сэди уже спала. Что ж, долго раскупоривая пузырек с таблетками, я тоже превозмог свое влечение. Не зря я настоял на том, чтобы мне дали обезболивающее в такой упаковке, с которой не справиться ни одному ребенку.
И очень хорошо, что Сэди спит. В конце концов, она ведь больна. У нее тяжелая травма. И не время сейчас пользоваться своим преимуществом, даже если таковое у меня имеется.
И все же, кто я такой, чтобы вмешиваться в жизнь этой девушки? Отчего считаю, что унылый адвокат ей не пара? И почему решил, что имею право судить об этом?..